- Мальчики не ссорьтесь, - снова этот приторно-сладкий, как грех Джинни, тон, приклеивающий к небу язык, а щеки к зубам. – Лучще скажи мне, Невилл, как дела с поисками последнего крестража Тома? – вот тут душу Невилла окрасила пурпурным Гордыня, играя на моих вкусовых рецепторах нотками фуагра. Такой грех мне более приятен, чем Гнев. Его я бы с удовольствием сиюминутно отправил в желудок, даже не разжевывая. Но это лишь временный эффект, основной грех Лонгботтома – Гнев и мне он крайне неприятен.

- Крестраж, о котором вы говорили, директор, уже в моих руках, - показал мне и нарисованному старику костяную палочку, от которой шел остаточный шлейф энергии и магии Реддла, но не оскверненной ритуалом, а чистой, даже детской, словно и не было создано ни единого крестража.

- Палочка! Я так и думал! – обрадовался директор, говоря: - отдай ее мне, Невилл, - и протянул к палочке руку, материализованную за счет запретного ритуала и оскверненного осколка души, находящего на холсте, - вот теперь я готов! – к чему? И так понятно. К возрождению. – Гарри, мальчик мой, - словно этот елейный голос и манера растягивать слова, - подойди ко мне. – Не отказался, подошел, - протяни руку и возьми палочку со словами: «Принимаю».

Сущность уже пела в предвкушении, готовилась поглотить душу директора. Явно осколки из книги, снитча, дилюминатора, колокольчиков и картины в министерстве были соединены в палочке. И с этими словами к ним добавится и осколок с данной картины. Директор все продумал, сделал Невилла переносчиком осколков, которые позже слились в заранее-подготовленный предмет с одной целью – захватить мое тело. Но не предугадал смену моей сущности, которая уже текла слюной и заранее переваривала лицемерную душу.

- Принимаю!

Вот и все, что я сказал, перед тем, как получил палочку в руки. Краем взгляда увидел победную, скалящуюся улыбку Лонгботтома, смотрящего за процессом захвата моего тела и уничтожения души. Но то, что произошло дальше его ни разу не порадовало. Ведь стоило палочке оказаться в моих руках, а склеенным кускам директорской души попытаться захватить тело, выбив душу владельца, случился поздний ужин. А так же внутренний разговор моей сущности с оскверненной душой Альбуса, не понимающего, что происходит, и почему дух не вышибается из тела.

- Что происходит? – удивлялся он, - почему ты все еще здесь?

- Потому что я хозяин тела, директор, и никому его уступать не собираюсь, - не говорить же ему сразу, с наскока, что у меня нет больше души и ему нечего выгонять. Пусть покажет себя, скажет все, что сможет, приведет убедительные аргументы, применит некоторые тактики, разыграв мой аппетит.

- Мальчик мой, ты должен уступить мне свое тело! – требовал старик, давя авторитетом, - мне, как ставленнику Света еще многое предстоит. Тьма не сдастся просто так. Темный Лорд – это титул передаваемый из поколения в поколение, и только мне под силу искоренить зло! – думал, его речь повлияет на мое решение и я, побежав, сверкая пятками, покину тело. Но дракла он в карман получит, а не мое тело. Об этом и сказал:

- Нет. – Коротко и по существу.

- Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому!

Намечалась битва. Директор призвал свою палочку и приготовился атаковать. Жар огненной стихии уже колыхал мой внутренний мир, нарастая с каждой секундой. Но жар его стихии ничто по сравнению с жаром серебряного клинка паладина, или святой водой истинного храма верующих в Бога. Так что его огненный феникс, направленный на меня с целью изжарить изнутри, ничего не дал. Лишь кружил и закручивал спиралью выпущенное с перьев пламя, окутывая меня столбом огня. Окутанный жарким маревом магической энергии, я стоял спокойно, выжидая окончания действия заклинания.

Прошло от силы две минуты, огонь стихал, а директор готов был распространить влияние своей душонки в моем теле. Но стоило фениксу вернуться в палочку, пламени потухнуть, а мне предстать перед очами Альбуса, атака повторилась. В меня, с претензией и вопросом:

- Почему ты такой живучий, паршивец? – полетели темно-магические проклятия и заклятия, в том числе и Непростительные.

Увернуться ото всех мне не составило труда, даже не напрягаясь. Атаковать в ответ не видел смысла, ведь стоит мне призвать душу, поманив ее пальцем, она окажется в моих руках, а впоследствии в желудке. Но у меня еще есть вопрос к директору, который и планирую задать перед тем, как съесть его и идти по своим делам дальше. Что я и сделал.

- Хватит! – короткое слово и вся магическая энергия, направленная на меня исчезла в мгновение ока, растворяясь в моем внутреннем мире. – Время ужина!

Отринув человеческий облик, поманил к себе его шокированную душу, представ перед директором с крыльями за спиной, рогами и хвостом, хлещущем мне ноги. Ядовито-зеленые глаза прожигали Альбуса насквозь, видя каждую трещину и спайку погрязших во тьме осколков. Длинный, загнутый по-кошачьи коготь, испуская демоническую магию, окутывал фигуру директора черными нитями, притягивая ко мне в руки.

- Вот вы и попались, директор Дамблдор, - рука с выпущенными когтями касалась груди на уровне сердца. Было бы оно живо, забилось бы в конвульсиях, истерике и приступе, но его нет.

- Мальчик мой, - снова дружелюбным тоном говорит Альбус, - что ты со мной хочешь сделать? – со страхом и дрожью в голосе спрашивает директор. Ответ на вопрос очевиден:

- Съесть вас, директор, - с такой же милой и доброй, открытой и теплой улыбкой, как и он, отвечаю, опуская когти в полуматериальную плоть, вызывая стон боли, дрожь и еще больший страх в глазах, - ваша душа принадлежит мне. Вы сами ее отдали в мои руки, когда предложили палочку, - на лице директора промелькнуло понимание вперемешку с паникой, он наконец-то понял, кем я теперь являюсь.

- Демон! – страх так и бил по моим рецепторам, распаляя аппетит еще сильнее, но я сдерживал себя, пока что. Ведь свой вопрос я еще не задал. – Это же потрясающе, Гарри. Я как раз хотел заключить с тобой договор! – но увы и ах, с душами я договор не заключаю, особенно с теми, которые уже в моей власти и почти в желудке. Так что:

- Нет. Ваш удел – мой желудок! – и когти прошли еще дальше. Из глотки Альбуса вырвался безудержный вой боли, который оглушил меня и возбудил аппетит еще сильнее. – Но перед тем, как съесть вас, спрошу: - Где мои родители? – на этот вопрос Альбус не ответил, а зло оскалился, закрывая смиренно глаза и стискивая зубы, принимая удел быть моим ужином.

Вырвать огонь его жизни не составило труда, как и поглотить. Только сытости от такого я не получил, как и удовольствия. Лишь холод и мысли, как найти Джеймса и Лили, не привлекая никого, кроме Сириуса и Регулуса. Времени, если они находятся в коконе или магической коме, у меня достаточно, а вот у них – это вопрос. В любом случае найти родителей – моя обязанность перед родом Поттер, который прервался после того, как я стал демоном. Возможно, при наличии родственников, мне удастся скинуть пост Цербера, обязывающий служить Смерти.

- Директор Дамблдор! – воскликнул восторженно Лонгботтом, кинувшись ко мне, слегка склоняя голову в поклоне, - у вас получилось! Поттера больше нет! – но мне пришлось разочаровать верного песика, сказав:

- Нет. Директора Дамблдора больше нет, – и покинул коридор Гриффиндора, отправляясь в нашу с Драко и Блейзом комнату, чтобы подготовиться к уроку и поминальной службе по Рональду и Найджелу Уолперту, которого съел Уизли.

Но планам моим не суждено было сбыться. Стоило мне отойти шагов на десять так как от новости о провале и окончательной смерти директора, Лонгботтом взбесился. Шарахнуло мощным выбросом энергии его греха, который, как и в случае с Уизли, захватывал тело, становясь еще одним воплощенным. На крик и вырос энергии, заставляющий дрожать многовековые стены, сбежались старшие. Профессора, директор и старшие ученики, а так же оба паладина, предъявляющие мне претензии взглядом. Упрекающие:

- Что в этот раз, мистер Алиссар?

- Неужели нельзя было без этого обойтись? – спрашивала Полумна, смотря на Невилла, захваченного грехом Гнева.