Для изменения конфигурации их мозга требуется хоть что-нибудь, абсолютно неуязвимое для скепсиса. Равно убедительное как для мистика, так и для циника.

Например, демонстрация способности гулять сквозь время и в I веке иметь те знания о человеке и вселенной, которые появились только в XX.

Иисусу не обязательно шпарить наизусть волновое уравнение Шредингера.

Годится любой пустяк.

К примеру, газовая зажигалка. Или химчисточная бирка, забытая на хитоне.

Даже намек на любую из этих штук позволил бы рассмотреть рогатого и распятого, как носителей сверхъестественных свойств.

Но и этого нет.

Из рамок знаний своего времени никто из них не вышел.

На всех приключениях Иисуса стоит скучный штамп: придумано человеком 2–3 века н. э.

Ладно, Иисус с его раввинским занудством. Но даже любознательный прохиндей Сатана как «родился» в карцере архаичных понятий, так в нем и прожил до угасания своего образа.

Квантовую механику в XIII веке не открывал, обратную сторону Луны не описывал, антибиотик из кармана не доставал. Да и карманов-то не имел.

Грустное зрелище.

Но ничего сенсационного.

Все объяснимо.

Выдумывая очередного бога или демона, человек мог слепить его образ только из своих собственных представлений. А они на тот момент были весьма убогими.

Так что бессмысленно искать в Иисусе или Сатане не только сверхъестественную составляющую, но и что-либо универсальное, равно пригодное для всех эпох.

М-да. Печально.

Но мы не торопимся захлопывать крышки их черепов и возвращать на место кожные лоскуты.

Эти ребята нам еще могут пригодиться. Пусть полежат и проветрят головы.

Банальность извилин нашей парочки бесповоротно хоронит надежды на тайну и «душу».

Этого добра и не жалко.

Плохо другое.

Дьявол и его оппонент были последним шансом уклониться от написания этого трактата.

Зачем он нужен, если есть крепкая, уважаемая доктрина, которая все объясняет?

Согласно ей — гениальность имеет сверхъестественное происхождение. И она не расковырябельна скальпелем.

Нечего в нее и лезть с детерминизмом и физиологией.

Как и в сам мозг.

Согласно этой доктрине, беспроводной Иисус просто принимает вайфай небесный.

Приемником, в принципе, может служить любая часть его тела. Не обязательно мозг.

Такая же история с Сатаной.

Оба могут раздать этот вайфай по своему усмотрению.

В награду либо за очень плохое, либо за очень хорошее поведение.

Благодаря этой практике и функционировали такие устройства, как «Л.Д. ВИНЧИ», «И. Кант», «И. Бах», etc.

На гениальности можно было бы поставить печать «ignoramus et ignorabimus» (не знаем и не узнаем) и успокоиться.

Но нет же!

Простое вскрытие черепов самых матерых «гениев» похоронило надежду соскочить с этой темы.

Все оказалось очень даже «расковырябельно». И эволюционный путь «гениальности» вычислить придется. Как и ее подлинную природу.

Это муторно, но не сложно.

Удивительно, почему еще никто этого не сделал?

Только потому, что данным вопросом некому заниматься. Науке, разумеется, он не по зубам.

Конечно, она могла бы подбросить новые вводные. Но даже простая добыча фактов по теме приостановлена. «Рудники» выработаны. Основная фактура извлечена и пущена по рукам. А научные гномы выродились и стали совсем малютками.

Три дисциплины, питающие нашу тему, т. е. антропология, палеоантропология и физиология мозга вышли из моды еще в 70-х годах ХХ столетия. Как и полагается, их сдали в академический утиль.

Конечно, кто-то в них еще скребется, но без «огонька» и всякого результата. Что не удивительно. Ведь годы труда тут вознаграждаются только аноректальным геморроем.

Итак.

Гениальность, как была не научным понятием, так им и остается.

Именно по этой причине ее корректного определения не существует. Как и строгих критериев.

Гениальность — скандальная и скользкая категория. Истинный тверк мозга.

Пользуясь широтой этого термина, пантеон гениев человечества переполнен поющим и кривляющимся сбродом. От генералов до композиторов. Они считаются гениями и образуют касту существ, успешность которых не имеет рационального объяснения.

Роль этого сброда в культуре человечества чрезвычайно важна.

Во-первых, гении своими симфониями и формулами повышают общий престиж рода homo. Точно так же, как пуделя-медалисты поднимают авторитет всей своей породы.

Самый шелудивый песик всегда может кивнуть на сверкающие пуделиные ордена. И дать понять, что по праву рождения и он имеет к ним прямое отношение.

Такая же история и с людьми.

Благодаря наличию гениев самые беспросветные тупицы утешаются тем, что принадлежат к умнейшим существам.

Помимо всего прочего, в слове «гениальность» зашифрована и дерзкая мечта: когда-нибудь свернуть шею дарвинизму и аннулировать тот приговор, что вынесен человеку теорией эволюции.

(Будем откровенны: нет теории, которую человечество ненавидело бы сильнее, чем творение Ч. Р. Дарвина.)

Со скрипом и бесконечными оговорками homo согласился на признание своей животной родословной. Но при этом он никак не может смириться с тем, что и его мозг имеет такую же неаппетитную историю, как и весь остальной организм.

А гении, самим фактом своего существования, позволяют жить грезам о еще не открытых «тайнах разума», о том, что все «не так просто», как это очертили Чарльз Роберт Дарвин и Иван Петрович Павлов.

В культуре «гении» играют ту же роль, что в религии исполняют святые. Они — позвонки той хребтины, что позволяет мифу о человеке сохранять величавую осанку.

Для множества людей гениальность — это очень важная и болезненная тема, позволяющая сохранять веру в человека и его высочайшее предназначение. А также в «личность» и «индивидуальность».

Гениальность лучше бы не трогать холодным скальпелем.

Но! Наличие «неведомых свойств» ставит под сомнение представление о происхождении и развитии мозга человека.

А вот это обстоятельство, увы, отменяет всякую деликатность в отношении данного вопроса.

Как узнать природу явления?

Для этого надо, в первую очередь, вычислить его происхождение.

Это элементарно.

От конечного результата надо просто спуститься вниз по цепочке эволюционных событий до самого «анцестрального» зернышка, из которого все и выросло. Оно есть всегда.

Приведу самый простой пример.

Выясняя происхождение «Боинга» 737, мы просто включаем обратный отсчет тех открытий и изобретений, которые привели к сегодняшней кондиции самолета.

Начинаем спуск. Разумеется, пропускаем все штатные модели самолетов до трипланов начала XX века и паролётов Уилкинса ХIX-го.

Доберемся до орнитоптеров Буратини XVII-го столетия.

От них закономерно спустимся еще ниже, к ноголётам эпохи Возрождения, а потом и к махолётам короля Бладуда.

Ещё чуть ниже обнаружится Архит Тарентский с его ручными леталками.

А совсем глубоко забурившись в века, мы, наконец, упремся в набор рваных кож и палок на трупе первого безумца, решившего помахать крыльями над пропастью.

Строго говоря, и этот безызвестный мертвец не будет той самой анцестральной точкой.

Он — лишь нижний рубеж человеческих попыток. Всего лишь прадедушка Боинга. Но никак не первопричина самолета.

Настоящая же точка начала родословной лайнера находится значительно ниже по временной шкале.

Так что дальнейший спуск пойдет по перьевым и кожистым крыльям птиц, птерозавров и летучих мышек.

Затем по перепонкам летающих лягушек и прозрачному хитину меганевр.

Потом — по плавниковым расширениям рыб. За рыбами спуск уйдет в глубины первичного океана, пока не упрется в истинный, весьма неожиданный прообраз.