На этой фотографии Джеймс Б. Грант сидит в переднем ряду в самом центре. На нём были галифе и фуражка, а на коленях лежала щегольская трость. Он выглядит уверенным в себе, но не серьёзным; в его глазах видится искринка, и лёгкий намёк на улыбку на губах. Он выглядит, как человек, который не воспринимает самого себя всерьёз, и это мне в нём нравится. Он был офицером в школе, и, без сомнений, служил офицером на фронте.

Когда я был гораздо моложе, я рассказал об этом мальчике, чьё имя было выткано на полотне нашей школы, отцу. Помню, как спросил его, пойду ли я на войну, и он ответил «нет». Он пообещал мне, что за всю мою жизнь никогда не приключится новая война с участием призывников. Единственные, кто отправятся служить, сказал он, будут люди, которые выберут этот путь сами, как он сам. Он переубедил меня.

Когда настало время выбрать особый проект на промежуточный экзамен по истории, я в качестве темы взял Гранта, и исследовал его боевой путь. Моё открытие напугало меня, и укрепило уверенность в том, что я никогда не стану солдатом, подобно Гранту или своему отцу.

Теперь я шагал на войну, подобно множеству мальчишек до меня, мысли мои занимали размышления о трагической судьбе Джеймса Б. Гранта.

Потому что Грант не погиб в бою.

Его казнили.

Солнце едва приподнялось над горизонтом, когда я забежал в укрытие и выглянул из-за живой изгороди. Пара часовых на западном мосту меня не заметила. Я махнул остальным, и один за другим, Мак, Нортон, Вольф-Барри, Спейт и Пейтел поспешили ко мне. Если бы нам удалось преодолеть пять метров открытого пространства впереди, мы бы оказались вне поля зрения часовых, и были в безопасности. Одной из главных ошибок Кровавых Охотников была уверенность в том, что ров защитит их — патрулей по периметру не было вообще, только два поста часовых на восточном и западном мостах.

Одетый лишь в шорты, но целиком измазанный мазью для обуви, с полиэтиленовым пакетом с одеждой и оружием в руках, Мак прополз через лужайку до тех пор, пока здание не укрыло его. Затем он добежал до каменной стены, полукругом окружавшей ров с северной стороны. Мы без проблем проследовали за ним. На этой стороне дома на мосту стояла деревянная арка, но Кровавые Охотники их разбили. Они считали, что эта сторона дома безопасна с точки зрения нападения.

Мак перебрался через каменную стену, и пополз по голым камням. Он тихо заполз в ров, но мы услышали его тихий вздох от холода. Он сидел в воде, пока не привык, затем повернулся и медленно поплыл по рву, который вёл к небольшим ступенькам, которые вели к маленькой двери у кромки воды. Он выбрался из воды и встал возле двери. Он раскрыл пакет, что нёс с собой, и достал сухую рубашку и брюки. Также он достал оружие и мачете.

Мы наблюдали, как он взобрался по трём узким ступенькам и заглянул в освинцованное окно, туда, что когда-то было бильярдной. Свет не горел, поэтому мы не знали, был там кто-нибудь или нет. При помощи мачете Мак приоткрыл дверь, пока та не открылась с таким скрипом, что я подумал, что его обязательно услышат. Мы сидели на месте, замёрзшие и прислушивались к звукам тревоги. Ничего. Мак раскрыл дверь и шагнул внутрь, затем выглянул и махнул нам. Мы пошли.

Несколько минут спустя вся наша шестёрка собралась внутри, вооруженные винтовками и ножами, которые, надеялись мы, пускать в дело нам не придётся. До сей поры мы не слышали ни единого звука. Пейтел, Вольф-Барри и Спейт поспешили прочь. Мак, Нортон и я ждали, но никто не поднял тревогу. Две минуты спустя старинные башенные часы позади меня зажужжали и прозвенели шесть часов. Впереди послышались шаги.

Кровавые Охотники просыпались. Вовремя.

Стадия первая пройдена.

— Первым пойду я, затем Девять Жизней, Вольф-Барри, Спейт, Пейтел и Нортон, потому что мне сказали, что он хорош в кулачном бою, так, Нортон?

— Так точно, сэр.

— Каменные мосты на восточной и западной сторонах под охраной, но остался ещё один путь, который они упустили. На северной стороне, вне зоны видимости обоих постов охраны, там есть дверь в бильярдную, которая выходит на ступеньки ко рву. Девять Жизней полагает, что пока богатеи курили трубки и играли в снукер, их дамы выходили в ту дверь, садились на маленькие лодочки и катались по рву. Очаровательно, не так ли? Там мы и зайдём. Далее, само главное здание — квадратное со всех сторон и выходит на центральный двор. Кровавые Охотники просыпаются строго в шесть, значит, на месте нам нужно оказаться раньше, потому что на дворе станет очень шумно. Внутри мы разделимся. Пейтел и Спейт направятся из бильярдной к западному мосту. На посту там двое, но они не ожидают нападения изнутри. Бить придётся ножами, быстро и тихо. Как думаете, справитесь? Вольф-Барри, возьмёшь на себя восточный мост. Схема та же, но там только один человек. Как разберетесь с часовыми, уберите тела за мешки с песком и займите их места. В полутьме высока вероятность, вас не заметят. Затем подайте сигнал Уайли и Пьюгу, и те установят заряды.

Наша троица прошла через большую дубовую дверь в прихожую с каменным полом. В дальнем конце этой комнаты была ещё одна дверь, которая выходила в небольшой проход. Нам было необходимо пройти через этот проход и войти прямо в дверь напротив нас, которая ведёт в помещение, когда-то предназначавшееся для посещения школьными группами. К сожалению, проход был виден со двора. Хоть мы и находились в тени, мы будем видны всем во дворе, когда будем перемещаться из комнаты в комнату. Нортон выглянул в окно и прожестикулировал, что снаружи никого нет, поэтому Мак раскрыл скрипучую дверь и выпрыгнул наружу. Нортон последовал за ним, я шел последним. Едва я шагнул в проход, я услышал звук с правой стороны, и замер, вжавшись в стену, пытаясь укрыться в тени.

По двору шла группа мужчин и женщин. Все были одеты в обычные джинсы и футболки. Они сонно переговаривались, тёрли глаза, направляясь на утреннюю службу в часовню. Если бы не следы сухой крови в волосах и на лицах, их можно было бы принять за студентов. Они вошли в здание в дальнем конце двора, и я поспешил за своими товарищами. Мы прошли через старую кладовку, и остановились у дальней двери. Позади неё была комната, а за ней находился склеп, где держали пленников. Мы ожидали, что у входа будет стоять, минимум, один охранник.

Мак и Нортон достали ножи, встали по обе стороны от двери, и на молчаливый счёт «три», открыли дверь и шагнули внутрь. Я расслышал звук недолгой борьбы, приглушённый стон, и всё стихло. В двери появилось ухмыляющееся лицом Мака.

Я проследовал за ними, мимо трупа молодой девушки, скосил немигающий взгляд на неё, и увидел, что у неё перерезано горло. Мак вытирал нож о её рубашку.

Следующая дверь должна привести нас в склеп. Если повезёт, внутри охранников не будет, только пленные. Моё сердце колотилось с бешеной скоростью, когда я повернул ручку и толкнул дверь. Склеп представлял собой помещение с низким потолком и кирпичным полом. В таком пространстве в тесноте сгрудились сорок человек, большинство спали, прижавшись друг к другу для сохранения тепла.

Стадия вторая пройдена.

— Я, Киган и Нортон отправимся в склеп. Туда ведут две двери, но заперта только одна, так что охрана будет у той, что не заперта. К счастью, это та самая дверь от точки нашего входа, так, что мы без проблем разберемся с охраной. К тому моменту большая часть Кровавых Охотников соберется в большой часовне на утреннюю службу, которая начинается в 6:15 и завершается примерно через полчаса. Нам будет нужно разбудить пленных и взять под контроль оба моста к середине часа. Они всё ещё будут петь псалмы и готовиться к утреннему жертвоприношению, которое состоится ровно в половине часа. Итак, жертву избирают предыдущим вечером, и она проводит ночь в спальне главаря культистов, Дэвида. И, да, пока вы не спросили, и мальчики и девочки удостаиваются его личного внимания. Их накачивают наркотиками и ведут в часовню на утреннее представление. Их благословляют на церемонии, и вся кодла из часовни отправляется на вершину главной башни западного моста. Это — самая важная часть ритуала, по всей видимости, они там будут много орать; ну, там, «аллилуйя», «славься» и прочую ахинею. Суть в том, что они будут создавать много шума, и за исключением часовых, у которых есть оправдание, все будут находиться внутри.