В фойе уже находилось около десятка женщин, охраняло их примерно такое же количество солдат, дабы они никуда не делись. Становилось всё страшнее. Возможно, происходящее никак не связано с Флетчем, но лучше от этого не становилось. Ни капельки.

   "Ёс пытался меня предупредить. Господи, он же говорил, что я должна скрыться, а я не послушалась". И, что же она получит за собственную глупость? В иные времена, подобная судьба считалась хуже смерти. Сама Джейн считала, что подобное могло случиться только в мелодрамах. Теперь же, она на своей шкуре испытает, каково это.

   Она осмотрела подруг по несчастью. Почти половина женщин выглядела такими же напуганными, как и она сама. Видимо, это были те, кто тоже понял всё правильно. Другие же выглядели просто смущенными. Возможно, их незнание было для них благословением, но это ненадолго.

   Среди япошек находился один лейтенант, которого Джейн раньше не видела.

   - Слушайте сюда, - на хорошем английском произнёс он. - Японским солдатам не очень, эм, удобно ездить за развлечениями в Гонолулу. Поэтому мы решили организовать здесь станцию утешения. Вас выбрали, чтобы её заполнить.

   Его английский, может, и был хорош, но не идеален. Слово "заполнить" для япошек означало несколько иное, чем означало на самом деле. Что под ним имели в виду япошки... Теперь уже ни у кого сомнений не осталось. Женщины начали кричать, ругаться и требовать лейтенанта их отпустить.

   Тот позволил им покричать пару минут, затем сам выкрикнул несколько слов на японском. Солдаты вскинули винтовки. Одним движением они передернули затворы. Этот звук прозвучал с таким сухим грохотом, словно нож для стейка врезается в телячье ребро. Даже в столь жуткий момент, мысли Джейн были сосредоточены на еде.

   - Довольно, - произнес офицер. - Если будете этим заниматься, вас будут хорошо кормить. Срок подобной службы для вас - шесть месяцев. Больше к подобным занятиям вас не привлекут. В противном случае, - он пожал плечами. - В противном случае, вас накажут.

   - Да я лучше сдохну! - выкрикнула одна женщина за секунду до того, как то же самое хотела выкрикнуть Джейн.

   Офицер вновь пожал плечами и пролаял приказ на своём языке. Двое солдат передали винтовки товарищам, затем схватили женщину, швырнули её на пол и принялись бить ногами. Фойе наполнилось её криками и воплями других женщин. Японцы же выглядели совершенно равнодушными.

   Они знали, что делать. Они причиняли максимально возможную боль без какого-либо существенного урона. Когда солдаты закончили, женщина лежала на полу, издавая стоны и всхлипывая, однако, серьезных ран на ней не было. На её примере остальным преподали весьма показательный урок.

   После ещё одного приказа, солдаты принялись по одной вытаскивать женщин из фойе. Некоторые кричали. Некоторые впали в истерику. Япошки не обращали на всё это никакого внимания. Некоторые пытались брыкаться. Япошки расправлялись с такими быстро и безжалостно. Они заламывали женщинам руки. Если это не помогало, и те начинали пинаться, их били до полного подчинения. Вели себя япошки, при этом, совершенно спокойно, словно укрощали необъезженных лошадей.

   Когда очередь дошла до Джейн, та изо всех постаралась пнуть ближайшего япошку прямо по яйцам. Видимо, её выдало собственное выражение лица, потому что япошка расхохотался и отскочил в сторону и весело проследил за движением её ноги. В следующую секунду, его приятель со всей силы двинул ей в челюсть.

   Будь это боксёрский поединок, рефери немедленно остановил бы бой и засчитал технический нокаут. Джейн не вырубилась и не упала. Однако перед глазами всё поплыло. Когда япошки потащили её вперед, ноги, помимо воли, засеменили следом. Желание бороться и сопротивляться, разом, куда-то пропало.

   В себя Джейн пришла, сидя на краю кровати, в комнате с зарешеченными окнами. "Нужно отсюда выбираться", - подумала она и бросилась к двери. Картинка перед глазами всё ещё слегка покачивалась, да и челюсть болела нестерпимо, однако, женщина уже пришла в себя. Когда она повернула дверную ручку, та открылась. Джейн не слишком-то ожидала, что она откроется. Но стоило ей высунуть голову наружу, как к ней бросились японские солдаты. Нет, ещё раз она им не дастся. Джейн тут же спряталась обратно.

   Где-то дальше по коридору закричала женщина, потом ещё одна. Внутри Джейн разрасталось густое чёрное облако страха. "Нужно отсюда выбираться", - снова подумала она. И всё же, её мысли, её желания и реальность - это две чудовищно разных вещи.

   Когда дверь открылась, она обдумывала идею о том, чтобы забаррикадировать её кроватью. Снова опоздала, как опоздала выяснить, что же именно Ёс Накаяма пытался ей сказать.

   В проходе стоял тот самый лейтенант, что говорил по-английски.

   - Я подумал, что начну с вас, - сказал он так, словно оказывал ей честь.

   - Почему? - прошептала Джейн.

   - Нам нужны женщины для отдыха, - ответил лейтенант. - Мне нравится, как вы выглядите.

   Он шагнул вперед.

   - Давайте, уже, заканчивать. Потом узнаете, что нужно делать.

   - Нет.

   Но отказы не принимались. Джейн тоже кричала, добавляя свои вопли к общему хору, который озарял этот дом и все соседние. Она пыталась бороться. Её попытки оказались безуспешными. Её снова ударили в челюсть. На этот раз мир, ненадолго, стал серым. Она пришла в себя и заметила, что её джинсы валялись на полу, а между ног копошился япошка. Было больно, вероятно, именно боль вернула её к реальности. На её крики лейтенант не обращал внимания, однако, когда она попыталась его ударить, отвесил ей пощёчину.

   Через минуту - или через вечность - он зарычал, задрожал и, наконец, вышел из неё.

   - Неплохо, - коротко произнес он, быстро надевая брюки. - Совсем, даже, неплохо.

   Джейн продолжала лежать на кровати.

   - За что? - прошептала она. - Что я вам сделала?

   - Вы - враг, - ответил офицер. - Вы - враг и вы проиграли. Не нужно спрашивать "За что?". Такова война.

   Он потянулся вперёд и шлёпнул Джейн по голому бедру.

   - Может, ещё увидимся.

   И ушёл, довольный, как любой мужчина в таких случаях.

   Джейн осталась лежать, гадая, чего она хочет сильнее: убить всех япошек в мире или покончить с собой. Когда дверь снова открылась, она вскрикнула и попыталась прикрыться тощими руками. Однако вошедший солдат лишь смотрел и смеялся. В руках он держал поднос, который, вероятно, украл из школьной столовой. Он поставил поднос на пол и вышел.

   Джейн тупо осмотрела то, что на нём стояло. Еда оказалась намного лучше той, что она ела за всё это время, и её было много. В этом японский лейтенант не обманул. Какое-то время Джейн думала, что не сможет прикоснуться к еде. Хотелось всё выбросить.

   Но, о чём бы она ни думала, перед ней лежал рис и овощи. Внезапно она поняла, что сидит и ест. Тарелка опустела за мгновение. "Плата за грех... обед" - подумала она, и эта мысль явственно свидетельствовала о силе её голода.

   Поев, Джейн решила одеться. Едва она потянулась за джинсами, как в комнату вошёл сержант. Увидев её полураздетой, он тоже рассмеялся и махнул рукой, указывая лечь на кровать.

   - Нет, - сказала Джейн, хотя в руках у япошки была бамбуковая палка, похожая на те, какими избивали военнопленных. - Я тебе просто так не дамся.

   Возможно, он понимал по-английски. Возможно, выражение её лица говорило об отказе от сотрудничества. В любом случае, он сделал то, что хотел. Он принялся лупить её палкой, снова и снова. Джейн сопротивлялась, пыталась выхватить палку из рук, но безуспешно. Она кричала, но япошка не обращал на крики никакого внимания. Когда она попыталась пнуть его в пах, он схватил её за ногу и влепил пощёчину.

   Вскоре, как бы Джейн ни отбивалась, япошка вошёл в неё, вломился, думая лишь о себе, а к ней относясь, не иначе, как к куску мяса. Решив, что он отвлёкся, Джейн попыталась укусить его за плечо. Однако он оказался начеку, и дернулся. Зубы женщины укусили лишь воздух. Он снова её ударил и продолжил в том же темпе.