- Ити-бан, - сказал он. - Вакаримасу-ка*?

   Оскар кивнул в ответ, показывая, что понимает. "Ити-бан" входило в лексикон местного пиджина - или камааина - диалекта, которым свободно владели все, кто достаточно долго прожил на Гавайях. Означало оно нечто вроде "номер один".

   - Благодарю, - насколько можно вежливо произнес Оскар.

   Никогда не знаешь, понимают ли эти макаки английский.

   - Большое спасибо, - добавил он.

   И разумеется, офицер ответил:

   - Пожалуйста.

   Оскар сильно бы удивился, если бы этот японец не учился в Штатах. Возможно, они даже вместе учились в Стэнфорде, на вид они были одного возраста.

   В одной руке Оскар нёс доску, мачту и парус, а в другой сумку с уловом. Он надеялся, что эти двое япошек не станут к нему приставать по этому поводу. Всё дело в том, что вся еда должна поставляться на общественные кухни, а затем раздаваться остальным. Рыбакам на сампанах позволялось оставлять немного на "личные нужды", остальное скупалось по фиксированной цене, причём, не важно, какого качества была рыба. Поэтому, япошки не тревожили тех, кто рыбачил с парусных досок - их улов не стоил затраченных усилий. Однако, при желании, оккупанты могли докопаться до чего угодно. Они могли творить всё, что пожелают.

   К облегчению Оскара, офицеры лишь кивнули и удалились. Возможно, их впечатлило устроенное представление, поэтому они решили его не тревожить. Возможно... Как с япошками, вообще, можно быть в чём-то уверенным? Оскар лишь понимал, что до рыбы им дела не было. Больше ему ничего знать и не хотелось.

   Он снимал квартиру неподалеку от пляжа Ваикики. Отличное место для человека, живущего сёрфингом. Хозяином дома был местный японец, который жил на первом этаже. Оскар постучал в дверь его квартиры. Когда хозяин вышел, Оскар протянул ему две толстых макрели.

   - Держите, мистер Фукумото, - сказал он. - Ещё неделя, да?

   Хозяин дома внимательно осмотрел рыбу.

   - Хорошо. Ещё неделя, - с сильным акцентом ответил он.

   Оскар поднялся к себе. Бартером нынче решалось больше вопросов, нежели деньгами. За деньги, зачастую, еды не купишь.

   Оказавшись дома, Оскар убрал часть улова в ящик со льдом на тесной кухоньке. На какое-то время у него и его подруги будет еда. Всю рыбу он вытаскивать не стал. Он вернулся на улицу, прошёл через Гонолулу, направляясь в азиатский квартал, что к западу от Нууану авеню.

   Стихийные рынки в этой части города возникали то тут, то там. В лучшем случае, они были законными. Оскар подозревал, нет, он был уверен, что кое-кому из япошек давали на лапу, чтобы те смотрели в другую сторону. Те, кто выращивал еду и те, кто ловил еду, обменивались ею друг с другом. Да, еду можно купить и за деньги - если их достаточно.

   Имея на руках рыбу, Оскар мог сам назначать цену. Однако деньги волновали его в меньшей степени. Часть улова он обменял на помидоры, часть на картошку, часть на бобы, а часть на небольшой пузатый куфшин. Оставшееся же... обменял на деньги.

   Обратно до Ваикики он мог добраться на колесах, но пользоваться рикшами и велоколясками ему не хотелось. Если людям платили за то, чтобы они вели себя как вьючные животные, это ещё не означало, что они таковыми являлись. Пока в Гонолулу был бензин и дизельное топливо, подобные вопросы даже не возникали. Теперь возникли. Собственный "Шеви" Оскара давно приказал долго жить.

   Однако воспользоваться лошадью он бы не отказался. Домой Оскар вернулся практически одновременно со Сьюзи Хиггинс. Сьюзи была стройной блондинкой, недавно разведенной и приехавшей сюда из Питтсбурга. Оскар учил её сёрфингу. Она тоже его кое-чему обучила. Характер у неё был под стать внешности. Они сошлись, затем разбежались, а несколько недель назад вновь стали жить вместе.

   Когда Сьюзи увидела картошку, её глаза, голубые, как у сиамской кошки, загорелись ещё ярче.

   - Картоха! Оскар, я тебя сейчас расцелую! - воскликнула она и немедленно выполнила обещание. - Как достал уже этот рис, ты бы знал.

   - Рис намного лучше, чем ничего, - заметил Оскар.

   - Мой начальник говорит то же самое, - ответила девушка.

   Хоть она и была туристкой, но во время предыдущей размолвки с Оскаром, ей удалось найти работу секретаря. Нашла она её, благодаря своим талантам, а не превосходному телу.

   - Он так говорит, потому что у него жена - китаянка, - в подтверждение этой мысли добавила она.

   - Я не стану дергаться, пока живот не урчит слишком громко, - сказал Оскар. - Я не против риса. Я частенько питался в японских и китайских забегаловках.

   - Это не американская еда. Поесть рис пару раз - нормально. Но постоянно?

   Сьюзи помотала головой.

   - Кажется, у меня даже глаза сужаются.

   - Не парься, - сказал ей Оскар. - Даже если будешь есть рис всю оставшуюся жизнь, японкой не станешь.

   - О, Оскар, ты такой милый.

   Это, что, сарказм? Со Сьюзи нельзя быть уверенным наверняка. Готовили они на плите. Её Оскар раздобыл незадолго до войны и это оказался самый разумный поступок из тех, что он когда-либо совершал. На одной любви и деньгах нынче отношения не построишь. Газа не было, топлива тоже, зато в Гонолулу имелось электричество. Плита, может, и не идеальный инструмент, но она гораздо лучше неработающей газовой горелки.

   - Ещё один прекрасный вечер, - заметила Сьюзи, домывая тарелки, пока Оскар их вытирал. - На танцы не сходить из-за комендантского часа. Радио не послушать, потому что япошки изъяли все приёмники. Чем займёмся? Сыграем в криббедж*?

   Она состроила гримасу.

   Были, конечно, и другие варианты, но их Оскар озвучивать не стал. Сьюзи в постели была настоящей фурией, однако, она предпочитала думать, что инициатива всегда исходила от неё. Оскар щёлкнул пальцами.

   - Чуть не забыл! - сказал он и достал кувшин, который выменял днём.

   - Что это? - с надеждой в голосе поинтересовалась Сьюзи.

   - Околехао, - ответил Оскар.

   - Охуехал? - Сьюзи смущенно нахмурилась.

   Оскар рассмеялся, но подумал, что возможно, она была не так уж и не права.

   - Гавайская самогонка. Гонят её из корня ти, от одного глотка волосы на груди дыбом встают.

   К Сьюзи эта ремарка, конечно, не относилась, но Оскар не стал поправляться. Он продолжил:

   - Один бог знает, какого она качества, но это спиртное. Хочешь глотнуть?

   - Конечно, хочу, - ответила девушка.

   Оскар налил им по стакану. Они чокнулись и выпили. Глаза Сьюзи стали просто огромными. Она пару раз кашлянула.

   - Охуехааа, - выдохнула она и уважительно посмотрела на рюмку. - Качество, может, и не лучшее, но штука крепкая.

   - Ага.

   Оскар и сам слегка опьянел, может, даже не слегка. Один сенатор с Мауи однажды сказал, что настоящий околехао горит чистым синим пламенем. Оскар не мог с ним спорить. Он лишь знал, что горело это пойло превосходно. Он сделал ещё один глоток. Возможно, после первого раза желудок подготовился лучше, потому что второй глоток прошёл проще.

   Сьюзи Хиггинс тоже выпила.

   - Ого! - воскликнула она. - Как, говоришь, это называется?

   Оскар сказал.

   - Околехао, - повторила Сьюзи. - Ты прав, это гораздо лучше криббеджа.

   Оскар отпил ещё, затем взял кувшин и вопросительно изогнул брови. Сьюзи кивнула.

   - Угощайся, - сказал он и налил ей полный стакан.

   - Если я выпью всё, если выпью всё, то точно окосею, - сказала она, однако пить не отказалась.

   Девушка слегка улыбнулась Оскару.

   - Если распробовать, вкус не так уж и ужасен.

   - Ну, не знаю. Кажется, первый глоток отбил мне весь вкус.

   Сьюзи поманила его пальцем.

   - Лучше бы не отбил, милый. Иначе я буду очень разочарована.

   Она звонко рассмеялась. Оскар ухмыльнулся в ответ. Мысленно он похлопал себя по спине. Да, Сьюзи может быть очень развратной... пока думает, что она главная. Если бы он произнес эту мысль вслух, она охладила бы её посильнее ледяного душа.