- А как насчет Канделябра?

- Ну, эту историю он сам нам с удовольствием и расскажет.

- Угу, - сказал Канделябр, отрываясь от кружки. - Тут все просто было. Играл я как-то в преф с одним… э-э-э… чинушей. Объявил я шесть листов, ну и начал козыри потихоньку выбивать. Играем в закрытую. На туза пошли девять с виконтом, на короля десятка с мелочью, дамой отбираю последний и передаю ход. Две взятки отдал, потом перебил, захожу с туза сердец, и тут эта… каналья с мерзкой ухмылочкой швыряет на стол семерку листов!

- Так за это ж канделябром надо! - возмутилась Линн. Лорисса подозрительно на нее покосилась.

- Ну, леди… я так и сделал.

Колдунья, скорчив гримаску, наклонилась вперед и свистяще прошептала:

- А знаете, господа, кому, по торванугримским поверьям, в аду самая большая и горячая сковородка достанется? Тем, кто рассказывает старые анекдоты! Причем плохо и занудно!

- Да в том-то и соль, леди, что все это чистая правда, - встал на защиту приятеля Гленн. - Чинуша тот оказался большой шишкой, и за нашим Канделябром еще месяц гонялась половина городской стражи. Но кличка к нему приклеилась прочно.

Отсмеявшись, Джейд спросил:

- Здесь все понятно, но Корсет-то откуда взялся?

- Ну взялся и взялся, - буркнул Корсет. - Ничего интересного.

- Э, нет, дружок, - осклабился Хорек. - И про тебя сейчас тоже всю подноготную выложим.

- У Корсета нашего дама была. Замужняя, - начал Канделябр. - Ну и пришел он к ней… э-э-э… побеседовать.

- В общем… беседуют они, - встрял Гленн. - И тут ее муж в ворота въезжает. Времени у нашего Корсета только на то, чтоб одеться… Простите, леди.

- Ну, дама его, не будь дура, простите, леди…

- Заткнись, Хорек!!!

- …решает выдать его за свою подружку и напяливает на него платье. Он ведь у нас тощий и длинноволосый, и со спины - ну баба бабой… Простите, леди.

Корсет издал сдавленный звук, но сдержался.

- Но в корсет его затянуть-таки пришлось. Только они уселись и сделали вид, что вышивают…

- …заходит ейный муж! Ну, она к нему на шею, незаметно бросив Корсету веер - рожу прикрыть. Тот веером завесился и пискляво поздоровался. Муж успокоился - ну, сидит жена с приятельницей - и ушел. А Корсету пришлось в казарму топать в таком вот волшебном виде, потому как из дома по-другому было не выйти.

- Его сначала впускать не хотели! - радостно припомнил Канделябр. - Мол, мотай отсюда, красотка, чего ты тут забыла. А не хошь - иди сюда, согреем… простите, леди. Он веер-то от лица отнял - тут его и признали.

- Да, смеху было… А как с него корсет снимать стали - так вся казарма сбежалась. Сняли, а он и говорит: мать вашу… простите, леди… как они в этом дышат?!! А корсет тот памятный потом над его койкой прибили. Трофей, как-никак.

Джейд представил себе ситуацию в красках и тихо привалился к плечу Рейнарда. Тот и сам чуть не рыдал от смеха. Корсет, героически состроив невозмутимую мину, проникновенно глянул на Лориссу и Линн и изрек:

- Вы же понимаете, леди, все это - бесстыдная ложь.

- Мы все понимаем, - с умилением сказала колдунья.

В этот момент появился трактирщик со скрипкой и осведомился:

- Не желают ли господа потанцевать?

- О, надо подсобить доброму человеку народ развлекать, - сказал Канделябр, непонятно откуда выуживая флейту.

Хорек встал, тяжело вздохнул и сказал:

- Ну, я пошел. Заметьте, не по своей воле, а по злостному принуждению.

Корсет галантно подал руку Линн, Рейнард подхватил под локоток Лориссу. К ним присоединилась семейная пара. Джейд понял, что вечер ему придется коротать в одиночестве. Гленн украдкой бросил взгляд на юную аристократку с лютней, но подойти не осмелился. Лорисса мимоходом обратила внимание на то, что студенты уводят под руки покачивающегося профессора, не перестающего разглагольствовать на очередную заумную тему. Они почти сразу вернулись и включились в общее веселье, пригласив на танец один - жену трактирщика, а другой - его дочь. Даже Хорек присоединился к танцующим, непонятно как уговорив пожилую гувернантку.

Ночь выдалась теплая и звездная. Костер разводить не стали, света из открытых дверей дома и от стоявших на столе свечей вполне хватало. Все веселились как могли. Наконец Линн, подустав, подскочила к столу, схватила кружку с водой, в два глотка опустошила ее и с блаженным выражением на лице плюхнулась на лавку. До нее донесся язвительный голос Лориссы:

- Я смотрю, подвернутая нога тебе совсем покою не дает…

Линн нахально улыбнулась, не сочтя нужным отвечать. Повернувшись и встряхивая прилипшие к спине волосы, она обратила внимание на Джейда, сидевшего на противоположном конце стола. Его взгляд был совершенно отсутствующим. Девушка сгребла еще одну кружку и передвинулась к магу поближе, забравшись на лавку с ногами. Джейд поднял голову.

- Устали, леди Гвендолин?

- Немного. Все-таки лодыжка дает о себе знать. Кстати, называйте меня просто Линн. Мне так привычнее. Полным именем меня зовет только Камилла, и только если я чем-то вызову ее негодование.

- С удовольствием, - улыбнулся Джейд, понемногу оживляясь. "А симпатичная, между прочим, девушка. Рыженькая", - подумал он. Между ними быстро завязалась милая беседа. Джейд с интересом слушал историю о том, как путешественницы повстречались с настоящей троллиной, когда вдруг по его ушам ударил пронзительный протяжный звук. Это наемники затянули песню.

- …тут Ирма говорит: "Ох, Ло, слышала бы ты, с какими воплями он потом с этой елки сползал…" - Линн спохватилась и чуть не зажала себе рот ладонью, но вовремя сообразила, что делать этого не стоит. Джейд как раз отвлекся и, скорее всего, просто не заметил ее оговорки.

К ним подлетела Лорисса и выдохнула:

- Я этих… э-э-э… наемников за их рулады…

Джейд машинально повернул голову и встретился взглядом с колдуньей. На него уставились два гневных глаза - один светло-карий, другой черный.

"Эта разноглазая ведьма посмела перейти мне дорогу!"

Лорисса схватила Линн за руку и уволокла со словами:

- Простите, я ее у вас украду… Линн, пошли, будешь их отвлекать.

Джейд потер виски, пытаясь упорядочить роившиеся мысли, но шум не позволял сосредоточиться. Он резко встал и пошел в дом. Оказавшись в тишине комнаты, маг устало опустился на кровать. Женщин с разноцветными глазами, конечно, немного, но, с другой стороны, особенность эта не уникальная. У горничной матери, помнится, один глаз был голубым, а второй - светло-карим, как и у Камиллы. "Ох, Ло, слышала бы ты…" Интересное, однако, сокращение от имени Камилла…