— Я не слышу, что сказать ему, мисс?

— Что я не могу, — простонала Джинкс, — скажи ему, что я не могу! — Она спрыгнула с кровати и побежала на другой конец комнаты.

— Вы и вправду нездоровы, мисс Джинкс? Доктор Джо сказала.

— Да, я больна. Разве ты этого не видишь? — Она закачалась, слезы хлынули из ее глаз, а лицо исказилось от боли.

— О, вы правда больны. Сходить за доктором Джо? Вам нужна ваша мама?

— Нет, не нужна! Я хочу только одного — чтоб меня оставили в покое! Скажи это Райлю, слышишь? Я больна и хочу, чтоб меня оставили одну.

17 июля 1886

Что такое могло произойти плохое? Джинкс весь день не выходила из своей комнаты. Райль был вне себя от тревоги — тревоги, что она переменила свое решение, что она ненавидит его за то, что он сделал прошлой ночью, или ненавидит себя за то, что позволила ему это сделать. Он так хотел объяснить ей, почему утром не сказал ничего отцу. Но больше всего на свете он хотел просто увидеть свою возлюбленную!

Наконец он послал ей с Сюзанн записку, прося встретиться с ним на веранде. Но Сюзанн вернулась со словами:

— Мисс Джинкс больна, мистер Райль. Она просит вам сказать об этом, а также сказать, что она не сможет сойти вниз.

— Но ведь вчера вечером с ней все было в порядке. Что с ней?

— Я не слишком хорошо знаю. Она ужасно выглядит и все время плачет. И целый день не выходит из комнаты.

— Я пойду наверх. Сюзанн испугалась.

— Я бы не стала этого делать, мистер Райль. Не думаю, что доктору Джо это понравится. Перед тем как утром уехать, она дала мне четкие указания. Она сказала: «Мисс Джинкс сегодня нездоровится, Сюзанн. Пожалуйста, проследи, чтобы ее никто не беспокоил — и в особенности мистер Райль». Вот что она сказала. Она не сказала мне, чтоб я не передавала записку, но не думаю, что ей понравится, если вы пойдете туда и будете докучать мисс Джинкс. Особенно если принять во внимание то, что она специально упомянула вас.

Он было повернулся, чтобы уйти, но тут в голову ему пришла неожиданная мысль.

— А где Эдит? — спросил он.

— Пошла, как обычно, прогуляться после обеда.

— Спасибо, Сюзанн.

Он поспешил к боковой двери, обогнул веранду со стороны озера, прошел мимо конюшен, сараев и сада. Райль знал, где может найти Эдит — с Карром, конечно же. Но ему необходимо поговорить с Джинкс, и только с помощью Эдит можно было устроить это. Он прошел через луг и остановился на опушке леса.

— Эдит! — позвал он.

Райль слышал, как где-то среди деревьев шепчутся брат и сестра. Он обернулся и посмотрел назад — туда, где вздымались пальцы горы Глэд Хэнд. Он снова позвал:

— Эдит! Ты здесь?

Ему было так тошно от мысли, что он — причина несчастий его прекрасной Джинкс. Ведь он хотел только поцеловать ее на прощанье. Он не хотел, чтобы случилось что-то еще, не хотел делать ей больно.

— Что, Райль? — послышался сзади него голос Эдит. — Что ты здесь делаешь?

— Джинкс больна. Она плачет в своей комнате, а мне не позволяют пойти туда, чтоб узнать, в чем дело.

— О, и это все? — Эдит поправила выбившуюся кудряшку. — Откуда ты знаешь, что она плачет, если не видел ее?

— Сюзанн сказала.

Он слышал, как Карр тихонько зовет лошадь.

— Ну что ж, давай поразмыслим, — быстро сказала Эдит. — По-моему, я слышала, как Джинкс ночью плакала. Я тогда подумала, что мне это снится, но может, и нет.

— Так она плакала прошлой ночью? — Райль подумал, что от тревоги, охватившей его, потеряет рассудок. Что произошло в тот промежуток времени, между тем, как она ушла от него и добралась до своей комнаты? Когда они целовались на прощание, она была такой счастливой!

— Ты поговоришь с ней для меня, Эдит? Попросишь ее спуститься ко мне?

— Ты же знаешь, что Джинкс всегда делает только то, что хочет. — Эдит сняла с лифа травинку и потрогала пуговицы на нем. — Если она не спускается по твоей просьбе, то, конечно же, не спустится из-за того, что об этом попрошу ее я.

На тропинке появился Карр. Он осадил лошадь и уставился на Райля с неприязненным выражением лица.

— Смотри-ка, что выползло из сусликовой норы.

Райль не обратил на него внимания.

— Прошу тебя, Эдит! Ты ведь можешь попытаться.

Сердце его рвалось из груди, когда он стоял в холле, глядя на то, как Эдит пересекает балкон по дороге к верхней комнате — уравновешенная, преисполненная чувства собственного достоинства девочка, которую Джинкс не слишком-то жаловала. Как может он надеяться на то, что Джинкс послушается младшую сестру? Ждать ему пришлось недолго.

Эдит вернулась с надутым и нахмуренным видом.

— Она говорит, что сойдет вниз к ужину. Она просто сумасшедшая: кинула в меня туфлю и устроила в комнате ужасный кавардак из-за того, что рассердилась на меня. Ты и не поверишь… Райль, куда ты?

Она смотрела, как он бежит наверх. — Слушай, мама тебя просто оскальпирует заживо! Она сказала мне… — но он уже скрылся из виду.

Райль прошел через классную и заколебался, дойдя до двери спальни. Он тихо постучал.

— Джинкс, Джинкс. Впусти меня, мне надо поговорить с тобой.

— Уходи.

— Если ты больна, может быть, я могу чем-то помочь? Ты больна, дорогая? — Он постучал сильнее. — Джинкс! Мне позвать маму?

— Нет!

— Так ты не больна?

— Нет!

— Тогда впусти меня. Я хочу только поговорить.

— Уходи!

— Что случилось? Что я такого сделал?

— Ничего. — Теперь он слышал, как она рыдает.

— Это из-за прошлой ночи, да? Я сделал тебе больно, дорогая? Я не хотел этого. О, Джинкс, я люблю тебя. Ни за что на свете я не сделал бы тебе больно.

— Тогда уйди.

— Так ты меня больше не любишь?

— Уйди и оставь меня одну.

— Дай войти, Джинкс, хоть на одну минутку, чтоб я мог убедиться, что с тобой все в порядке.

— Все хорошо.

— Я вхожу! — Его рука схватила ручку двери. Дверь была заперта! По-настоящему встревоженный, он подергал ручку. Ни одна дверь в Хэрроугейте никогда не закрывалась.

— Открой, Джинкс Хэрроу. Если ты не откроешь, я сломаю ее.

— О, не глупи, Райль. Даже ты не сможешь выломать эту дверь. — Послышался истерический смех.

Он приставил рот к дубовой панели.

— Что я сделал? Прошу, скажи, что я сделал? — Он снова подергал ручку и толкнул дверь плечом. — Я люблю тебя, Джинкс. Почему ты не впускаешь меня? — Сердце его свело от боли и тоски.

— Райль, — раздался совсем близко, по ту сторону двери, ее дрожащий голос.

Он застонал и прижался горячим лбом к прохладному дереву.

— Да?

— Ты… ты еще не говорил с отцом?

— Я хотел — но они с матерью уехали куда-то рано утром, пока еще никто не встал, а обратно еще не вернулись. Я поговорю с ним сразу же, как только он приедет, Джинкс.

— Нет, нет, не надо этого делать, — попросила она. — Пожалуйста, обещай мне, что не будешь говорить с отцом.

— Открой дверь! — Если Джинкс не хочет, чтобы он говорил с отцом, значит, она передумала. Теперь он понял, что случилось нечто ужасное. Рушились все его мечты о жизни с Джинкс, а он даже не знал, почему. Райль всем весом налег на дверь. — Открой! Открой дверь! — О, если б он только мог видеть ее глаза!

— Райль, — от двери классной раздался спокойный голос. Он обернулся. В дверях стояла мать. Ее лицо находилось в тени, поэтому он не мог понять, о чем она думает.

— Дай я поговорю с Джинкс, — сказала она, — а ты иди вниз. Я тут все улажу.

Она плавно подошла к нему, взяла за руку и осторожно убрала ее с дверной ручки.

— Иди, Райль. Я поговорю с Джинкс. Ее прохладные карие глаза следили за тем, как он выходил из комнаты. Потом Джо тихо сказала:

— Открой дверь, дорогая. Нам надо поговорить.

Больше он не увидел Джинкс. Весь день он прослонялся по холлу, глядя на дверь в торце верхнего балкона, но никто не выходил из нее — ни Джинкс, ни даже мать. Вместо этого туда вошли Сюзанн, а за ней — Пенфилд. Сюзанн вышла оттуда с охапкой платьев Джинкс. Райль ждал ее внизу, у служебной лестницы.