— Представь себе, у меня тоже не получается найти к нему подход. И весь мой жизненный опыт к чертям. Я не давлю на него и терпеливо жду, когда он возьмётся за ум.

— Родители обычно склонны преувеличивать.

— Я не преувеличиваю, поверь. Двадцать лет мальчику, далеко не подросток, меня в его годы никто не заставлял учиться, даже речи об этом не возникало. В общем, месяц назад мы сильно повздорили, и он ушёл из дома. Упрямый, как… — Эдуард внезапно замолчал и взволнованно прочистил горло. — Болтается с сомнительными друзьями, хотя бывает дома в моё отсутствие. На днях я обнаружил пропажу: исчезли ключи от дачи. Подозреваю, что он туда нагрянет с компанией на праздники.

— О-о-о, — удивлённо протянула Эла. — Интересный поворот. Лина уехала в посёлок на все выходные. Правда, завтра я должна присоединиться. Но вот теперь думаю, а стоит ли?

— Насколько я помню, у Лины волевой характер, и из неё может получиться неплохая воспитательница. — Эдуард загадочно поиграл бровями. Кажется, прежняя весёлость возвращалась к нему. — Кстати, как обстоят дела с логоневрозом? Если нужна помощь, то лучшие специалисты клиники к вашим услугам. За счёт клиники, разумеется, — предложил он.

— Нет-нет, всё хорошо. Она теперь заикается редко, только, когда волнуется.

***

Подали ароматный чай с воздушными пирожными, и задушевная беседа продолжилась. Эдуард никуда не торопился, и этот факт безумно радовал Элу. «Стало быть, он свободен?!» — пела её душа. Время летело незаметно, и Эла, уже совсем не таясь, смотрела ему в глаза, млела от бархатистых ноток его голоса — он словно обволакивал её, незримо касаясь кожи, во взгляде читались интерес и… восхищение?! От осознания этого у Элы кружилась голова, и в сердце плескалось тихое счастье.

За окном вечерело. Стрелки настенных часов приближались к шести. Солнце садилось за крыши домов, а на небе неподвижно висели розовые шапки облаков.

Соседние столики постепенно заполнялись посетителями, и гул голосов становился всё отчётливее. Увы, романтической идиллии не суждено было продлиться вечно. Эдуард подозвал официантку, намереваясь расплатиться.

— Будем ждать вас снова, — вежливо улыбнулась та, радуясь щедрым чаевым, а Эле отчего-то стало грустно.

Она ненадолго отлучилась в дамскую комнату и подивилась собственному отражению в зеркале, подметив, как горят её глаза, как вся она будто сияет изнутри. Всё же какая удивительная штука жизнь: никогда не знаешь, что тебя ожидает. Неужели мечты сбываются?!

В вестибюле старые приятели неторопливо оделись, обмениваясь взглядами и улыбками, будто возвращали друг другу комплименты, и наконец покинули ресторан.

А на выходе Элу ожидал сюрприз. Откуда ни возьмись, выросла женщина с ведром роз.

— Молодой человек, купите розочку девушке. Уж больно она у вас хорошенькая! — заголосила та, алчно поглядывая на Эдуарда. И тот не растерялся, шагнул к продавщице и внимательно оглядел розы.

— Давайте вот эти. — Он выбрал самые крупные бутоны.

Не переставая нахваливать товар, женщина суетливо достала цветы из ведра и ловко обернула их в хрустящую обёртку.

— Осторожно, они колючие.

— О, благодарю. — Эла приняла букет, на эмоциях схватившись за стебли цветов, и вздрогнула от боли. Острые шипы поранили пальцы, и перед взором всплыл эпизод из далёкой юности.

Когда Эле исполнилось пятнадцать, Эдик окончил пятый курс медицинского института. Худощавый, стройный паренёк по-прежнему её не замечал, хотя она обещала стать настоящей красавицей. Однажды Светочка, его младшая сестрёнка, проболталась, что у брата появилась подруга, и поэтому на родительскую дачу он приезжал крайне редко.

В один из нечастых визитов Эдик возился в цветочной клумбе Изольды Дмитриевны, аккуратно срезая тугие бутоны роз. Видно, любимую порадовать хотел. Эла топталась рядом, украдкой поглядывая на соседа, делала вид, что любуется цветами, ведь в центре куста сидела самая алая, самая пышная роза. Попробуй, дотянись! Думала, Эдик её не замечает, но он всё же заметил.

— Нравится? — усмехнулся парень, и Эла растерялась, поначалу не поняв вопроса.

— Д-да… — кивнув, закусила губу.

И он, рискуя поранить руки шипами, отодвинул тонкие побеги цветов, срезал тот самый крупный бутон и с улыбкой протянул ей. Схватившись за колкий стебель, Эла жадно ловила взгляд Эдуарда, а тонкая струйка крови стекала на ладонь.

И потом ещё долго лелеяла в памяти, как он суетился, как обрабатывал ранку йодом и перевязывал руку бинтом.

— Помнишь? — спросила Эла, с надеждой взглянув на Полянского, но тот лишь озадаченно пожал плечами. Да и с чего ему помнить такой незначительный эпизод? Столько лет прошло и столько событий случилось.

А Эла помнила.

Помнила, как готова была пораниться снова, только бы он был рядом! И теперь ощутила горечь уязвлённого самолюбия.

***

Погода стояла по-настоящему тёплая и весенняя. Припарковав автомобиль недалеко от трассы, Эла и Эдик решили прогуляться. Они брели по Тверской в сторону Кремля, любуясь зеркальными витринами с неоновыми подсветками и интересным дизайном. Ноги Элы гудели от неудобной обуви, но она не подавала вида — лишь однажды присела на мраморную лавку возле парка, притворившись, будто ей понадобилось написать эсэмэс. Рядом с Полянским мир казался ярче. И было приятно нечаянно дотрагиваться до него, идти рука об руку и говорить, говорить. Эле хотелось как можно дольше продлить эти волнующие мгновения, но время неумолимо летело вперёд и стрелки часов приближались к десяти.

Когда они подъехали к дому Элы, Эдик помог ей выбраться из машины и проводил до подъезда. Всё ещё опираясь о его руку, Эла с надеждой смотрела на Полянского.

«Нужно решаться, второго такого шанса может не быть!» — в отчаянии думала она, но вслух непринуждённо произнесла:

— Может, поднимемся ко мне? Я умею варить отличный кофе. — И тут же, уловив сомнение во взгляде Эдуарда, поспешила уточнить: — Ты не переживай, дома никого нет, все разъехались, остались только я и кот.

К счастью, Полянский не сопротивлялся. Казалось, он и сам был не прочь продолжить вечер.

— А знаешь, — загадочно улыбнулся он. — Почему бы и нет? До понедельника я совершенно свободен. Да и с котом не мешало бы познакомиться, пусть привыкает.

Эла потянула Полянского за рукав плаща, смеясь над его забавными шутками про незваных гостей.

Болтая, они поднялись на седьмой этаж и вошли в квартиру.

Скинув ботильоны и плащ, Эла отправилась на кухню. Эдуард последовал за ней, надев предложенные хозяйкой новые домашние тапки. В квартире Альтман всегда царили идеальный порядок и чистота, и Эла мысленно радовалась — наверняка ведь оценит. Полянский — настоящий аккуратист, в любом другом мужчине этот факт Элу обязательно напряг бы, но только не в Эдике. Ему эта особенность характера невероятно шла, будто по статусу полагалась. И Эла с удовольствием замечала его одобрение. Кот Сибас подозрительно присматривался к гостю: сидел под столом, сверкал глазами и недовольно урчал, но потом всё же решился на более близкий контакт: прыгнул на дерматиновый диванчик и, обнюхав Полянского, словно пёс, прилёг рядом.

***

Эла ловко управлялась с закусками: тонко нарезала сыр и холодное мясо, умело укладывая ломтики на тарелку. Потом сварила кофе и достала бутылку коньяка из заначек мамы Марты. Эдик сидел за столом и с каким-то особенным удовольствием наблюдал за ней. На миг Эла представила, что они настоящая супружеская пара, и от этого в душе разливалось приятнее тепло. Она поймала себя на мысли, что хочет окружить Эдуарда заботой и вниманием. Интересно, а он? О чём он думает, глядя на неё?

— Хорошо тут у вас, душевно, — поделился Полянский впечатлениями, словно прочитав её мысли.

— О да, мне тоже комфортно в родительском доме, правда, мама очень консервативна, не могу убедить её сменить обстановку. — Эла аккуратно поставила перед ним дымящуюся чашку и уселась напротив. — Эдик, ты любишь кофе с коньяком? Угощайся.