Джентри также был знаком с Будапештом с более ранних времен, во время своей работы в управлении. Почти десять лет он посещал этот город примерно раз в два года, следя за дипломатами или осуществляя скрытое наблюдение за сомнительными русскими бизнесменами в особняках Буды и отелях Пешта. Однажды он ликвидировал таджикского убийцу, нацелившегося на местного резидента ЦРУ, поскольку рядом не было никого, кто мог бы разобраться с этой проблемой.

Во время своей работы в Будапеште Корт много раз встречался с местным мошенником широкого профиля по имени Ласло Сабо. Это был аморальный и коварный негодяй, готовый сделать что угодно для кого угодно, если кто помашет перед ним толстой пачкой венгерских флоринов. Его специальностью была подделка, продажа и покупка удостоверений личности и качественное изменение документов в предельно сжатые сроки. Он помог десяткам сербских военных преступников бежать из Центральной Европы незадолго до начала слушаний в международном суде и заработал массу денег, подчищая грязные концы той войны и других конфликтов. В 2004 году от столкнулся с Джентри, когда согласился изготовить документы для чеченского террориста, который бежал из Грозного и ускользнул от российских властей, а потом оказался в Будапеште по пути на запад. Джентри со своей «группой физического воздействия» застигли чеченца на пригородном складе, которым владел Ласло. Дело дошло до перестрелки, и в суматохе боя взорвалась реторта с фотографическими реактивами Ласло, убившая террориста на месте. Корту с остальными пришлось исчезнуть до приезда пожарных, упустив Ласло из виду. Вскоре Корта отправили за другой, более крупной рыбой, но он запомнил Сабо и держал мошенника в зоне внимания на случай, если ему когда-нибудь понадобятся подобные услуги. Обычно Корт пользовался услугами типографских мастеров из «Сети» Дональда Фицроя, но было приятно знать, что в Будапеште есть человек, который за соответствующую цену может превратить тебя в другого человека, хотя бы на бумаге.

Ласло Сабо был неисправимым подлецом, на этот счет у Корта не было ни тени сомнения. Но он также знал, что Сабо — настоящий мастер своего дела.

Была половина четвертого к тому времени, когда Корт заполнил бензобак, купил шаурму и лимонад в маленьком турецком ларьке на улице Андрасси и оставил мотоцикл в нескольких домах от логова Ласло в Пеште, примерно в одном километре от набережной Дуная. Холодный дождь шел резкими порывами, но Джентри никак не пытался защититься от непогоды. Его мышцы устали после долгого дня, дождь промочил волосы, бороду и одежду, но еще и поддерживал его в бодром состоянии.

Дверь в доме Ласло была обманкой. Ржавая железная плита высотой не более полутора метров, на петлях, погруженных в каменный косяк здания на улице Этвёш, была покрыта пожелтевшими и рваными рукописными объявлениями. Она выглядела так, словно никто не проходил через нее со времен Второй мировой войны, но, когда Корт закончил жевать шаурму с рубленой бараниной в огуречном соусе, дверь со скрипом приоткрылась и выпустила на улицу двух худых чернокожих мужчин. Сомалийцы, предположил Корт. Очевидно, нелегальные иммигранты, поскольку никакой обладатель законных документов не отправился бы к Ласло по доброй воле. Корт знал, как легко теперь было для африканцев и уроженцев Ближнего Востока легально иммигрировать в Европу. Двое болванов, прошедших мимо него под дождем, каким-то образом умудрились не соответствовать почти универсальным иммиграционным правилам, и это было несомненным указанием на их темные делишки.

Конечно, Серый Человек понимал, что на свете есть очень мало людей, которых разыскивают активнее, чем его, — сам он был воплощением темных делишек, хуже, чем эти темнокожие бедняги.

Джентри постучался в ржавую железную дверь левой ладонью. Его правая рука покоилась на пистолете в поясной кобуре под непромокаемой курткой. Ответа не последовало и через минуту после следующего стука. Наконец Корт нашел пластиковую кнопочку домофона в верхнем левом углу дверного проема.

— Сабо? Мне нужна помощь, и у меня есть деньги.

— Рекомендации? — послышался дребезжащий жестяной голосок из интеркома. Несмотря на безошибочный венгерский акцент, английский выговор был хорошим. В тоне голоса звучала чистая скука. Корт был лишь следующим в длинной очереди посетителей, готовых выкладывать свои деньги.

— Я один из людей Дональда Фицроя, — хотя Сабо не принадлежал к специалистам «Сети», он безусловно знал это имя.

Пауза тянулась достаточно долго, чтобы Корт забеспокоился, но потом раздалось жужжание замка, отпираемого с пульта дистанционного управления. Корт осторожно проскользнул за железную дверь, вошел в темный коридор и направился к освещенной точке в пятнадцати метрах впереди. Там оказался другой дверной проем, а за ним помещение, напоминавшее сочетание мастерской, научной лаборатории, библиотеки и фотостудии. Ласло сидел за письменным столом у стены, повернувшись лицом к посетителю.

Длинные седые волосы Сабо рассыпались по плечам. Он носил ветхие черные джинсы венгерского производства и наполовину расстегнутую синтетическую рубашку, обнажавшую костлявую грудь. Ему было шестьдесят лет, хотя лицо тянуло на восемьдесят, а тело — на тридцать. Следы жизни, наполненной тяготами. Корту он казался постаревшей рок-звездой, которая до сих пор считала себя крупной рыбой.

Сабо довольно долго смотрел на Корта.

— Знакомое лицо, — произнес он. — Возможно, я узнаю вас без бороды и дождевой воды?

Корт знал, что Сабо никогда не видел его лицо. Когда они напали на логово Сабо с «группой физического воздействия» в 2004 году, он носил балаклаву. Кроме того, было темно, а бой оказался быстрым и беспорядочным.

— Не думаю, — ответил Джентри, оглядывая комнату в поисках скрытых угроз. Провода, плющом свисающие со стен, столы и полки с оборудованием, коробками и книгами, запертые архивные шкафы вдоль одной стены, фотостудия в углу помещения с камерой на треноге напротив стула на подиуме.

— Американец. Тридцать пять лет от роду. Рост метр восемьдесят, вес сто семьдесят фунтов. Вы держитесь совсем не так, как полицейский или военный человек, и это хорошо.

Корт вспоминал фрагменты из досье. Советские специалисты обучили Сабо электронному наблюдению, изготовлению фальшивых документов и другим нелегальным темным искусствам; он шпионил для русских, но при этом работал на обе стороны, предоставляя Москве информацию о соотечественниках и одновременно помогая состоятельным венграм эмигрировать через лазейки в Железном Занавесе.

Его маргинальной, условной и дорого купленной помощи собственному народу оказалось достаточно, чтобы он избежал возмездия после крушения Советского Союза, хотя Джентри помнил, как читал о том, что Ласло не раз получал реальные и виртуальные тумаки за свои связи с Москвой.

— Я всего лишь человек, которому срочно нужен ваш товар, — сказал Корт.

Ласло встал и потянулся к трости, прислоненной к столу. Он тяжело опирался на нее, пока шел к посетителю. Корт обратил внимание на его сгорбленное тело и сильную хромоту. Эта травма появилась уже после того, как он видел Сабо пять лет назад.

Через целую вечность Сабо оказался перед Кортом и опасно наклонился к нему, вторгаясь в личное пространство. Он взял американца за подбородок и повернул его голову слева направо.

— Что за товар?

— Паспорт. Чистый, а не фальшивый. Мне он нужен сейчас, и я готов с лихвой заплатить за труды.

Ласло кивнул.

— Как у Норриса дела?

— Норриса?

— Я имею в виду сына сэра Дональда Фицроя.

— То есть Филиппа.

— Да. У сэра Дональда все еще есть летний дом в Брайтоне?

— Понятия не имею.

— Честно говоря, и я тоже, — заметил Сабо и пожал плечами.

— Я понимаю необходимость проверки моей добросовестности, но я очень спешу, — сказал Корт.

Сабо кивнул и похромал к одной из скамеек, расставленных по всей комнате перед столами с компьютерами, микроскопами, документами, камерами и другим снаряжением.