***

…Аэроплан гудел и вибрировал, чуть заметно покачиваясь в потоках ветра. За стеклами кабины клубилась белёсая муть – они шли сквозь облака; но вот, наконец, мгла отступила, и взгляду открылся безбрежный океанский простор.

– Сколько нам ещё лететь?! – прокричал Мюррей, склонившись к пилоту.

– Минут десять – пятнадцать! – крикнул тот, обернувшись; закрывающие половину лица очки-консервы с толстыми стёклами делали его похожим на карикатурную амфибию. – Наблюдатель засёк их в квадрате пять, уйти далеко они не могли! Ищите!

Джек припал к окулярам мощного бинокля. Бесконечная череда волн надвинулась, гипнотизируя непрестанным движением… Здесь, в маленькой тесной кабине, задуманное выглядело совсем не так, как в комфортабельной каюте Сильвио: не авантюра, но чистой воды безумие!

– Вижу цель! – проорал пилот. – На два часа!

Мюррей лихорадочно зашарил биноклем по водной поверхности… Вот он! Маленький, словно игрушечный, кораблик, от носа разбегаются стрелки пены…

– Снижаемся! – скомандовал журналист; собственный голос показался ему резким и хриплым, словно воронье карканье. – Надо пролететь как можно ниже над палубой!

– Сэр, это опасно! Они могут стрелять!

– Знаю! Но мы должны привлечь их внимание!

Тембр двигателя изменился, в желудке возникла пустота: «Стимфлай» нырнул вниз. Кораблик стремительно увеличивался в размерах: вскоре стали видны высыпавшие на палубу люди, в руках у многих было оружие… Джек успел заметить вскинутые стволы, огоньки выстрелов – а в следующий миг пилот заложил крутой вираж. В глазах потемнело, на плечи словно навалили мешок, полный песка…

– Я же говорил! Нас обстреляли! – взревел пилот, тыча пальцем в боковое стекло: там виднелось маленькое отверстие, сплошь в лучах трещин – след пули. – Как вы, сэр?! Не задело?!

Джек стиснул зубы: «ну же, решайся!»

– Слушай меня внимательно! – прокричал он. – Я хочу, чтобы ты пролетел так низко над водой, как это только возможно! Возле самого корабля, ты понял?!

– Сэр!!!

– Выполнять! – рявкнул Мюррей, сбрасывая толстую, подбитую овчиной кожаную куртку. – По возвращении доложишь обо всём командору!

Пилот что-то неразборчиво рыкнул – должно быть, выругался. Аэроплан сделал над броненосцем круг и вновь пошел на снижение. Джек отстегнул защелки и сдвинул фонарь кабины над своей головой. По лицу хлестнул ветер. Волны стремительно неслись навстречу: всё ближе, ближе… Мюррей вознёс горячую мольбу к Создателю, неловко перевалился через край кабины – и кувыркаясь, полетел вниз. Спустя мгновение тело обжег ледяной холод, солёная вода ворвалась в рот, в нос… Отплёвываясь, он вынырнул на поверхность. Тёмный силуэт аэроплана уходил в небеса – а прямо на него надвигалась тупорылая, в потёках ржавчины туша броненосца. Джек завопил что было мочи, размахивая руками – и тут же закашлялся: коварная волна плеснула прямо в лицо. «Если они не подберут меня, это будет номер!» – собственное хладнокровие немного даже удивило Джека. Шею сводило от холода, тяжелые ботинки тянули тело вниз, в тёмную пучину… «Пять минут» – вспомнилось ему. «Кто-то говорил, что в Атлантике человек может продержаться на плаву не более пяти минут, даже самый сильный: вода слишком холодная. Потом судороги – и всё…» Мощным гребком он вытолкнул непослушное тело на поверхность.

***

– Человек за бортом! – зычно возвестил вахтенный, впрочем, собравшиеся на палубе и сами прекрасно видели барахтающуюся в волнах фигуру.

– По мне, так пусть бы там и оставался! – рявкнул Стерлинг.

Стоявший рядом боцман хмыкнул.

– Чертовски смелый поступок, сэр! Кем бы ни был этот парень, он жизнью рискует – полагаю, ему есть, что сказать…

– Застопорить машины! Эй там, с левого борта! Бросьте спасательный круг! – велел капитан. – Вы двое, с винтовками, держите его на прицеле… Ник! Возьми ещё парочку «стим бойз», и глядите в оба – этот тип, похоже, не промах, а мне не нужны сюрпризы!

Незваного гостя втащили на палубу; люди и призраки обступили его плотной толпой. Зубы незнакомца выбивали крупную дробь, но не от страха, а от холода – в глазах его плескалось настороженное любопытство. Стерлинг подбоченился, выдерживая паузу.

– Ты ещё что за тип? – поинтересовался, наконец, боцман.

– Джек Мюррей, с-с-с… Специальный корреспондент «Курьера»…

– Что, решил взять интервью? Ха! Ха! Ха-ха-ха! – расхохотался вдруг Стерлинг. – Черт, да это самая нелепая штука, которую я слышал за всю свою жизнь!

– Не совсем так, с-с-сэр. Я п-прибыл в качестве п-парламентёра…

– Да вы посмотрите, у него же зуб на зуб не попадает! – возмущённо воскликнула Ласка, протискиваясь меж матросами. – Дайте ему хотя бы согреться!

– Мисс В-вайзл! – воскликнул Джек.

– Вы?! – девушка узнала, наконец, странного гостя. – Какого черта вы здесь делаете?

Мюррея тщательно обыскали, отобрав всё, что при нем было, отвели вниз и заперли в крохотной каюте – по счастью, предварительно выдав сухую одежду. Ждать пришлось недолго: не прошло и десяти минут, как в коридоре тяжело забухали шаги и дверь отворилась. Первыми в каюту вплыли призраки – две белёсых, с едва различимыми лицами фигуры; они заняли место по обе стороны от журналиста.

– Постарайся их не злить, – бросил Стерлинг, входя и усаживаясь напротив. – Ребята горячие, сам понимаешь…

Джек лишь кивнул; всё его внимание было направлено на вошедшего последним.

Человек, за которым они столь долго и безуспешно охотились, вовсе не походил на созданный воображением Мюррея образ. В нём не было ничего зловещего или демонического: повязка, скрывавшая глаз, вкупе с тонкими чертами лица создавала парадоксальное сочетание: «интеллигентный флибустьер» – пришло на ум Джеку. Капитан Стерлинг был, безусловно, «просто флибустьером»: его жуткая механическая клешня и насупленная багровая физиономия не предвещали пленнику ничего хорошего.

– Итак, вы хотели меня видеть – и вот я здесь, – заговорил Озорник, сцепив пальцы на колене. – Что дальше?

Мюррей собрался с мыслями.

– Я представляю… Ну, скажем, тех, кто преследовал вас всё это время. Мы знаем, кто вы; знаем о ваших возможностях – и догадываемся о том, что вы задумали…

– Очень мило! – обронил Осокин. – Какая проницательность!

– Не забывайте, в наши руки попали бумаги, что вы оставили в Праге… – напомнил Джек.

– Гм… Ладно, допустим… А дальше?

– А дальше в наших рядах наметился раскол, – признал Мюррей. – Тот, кто непосредственно руководит вашей поимкой, хочет… Одним словом, мы подозреваем, что он получил приказ ликвидировать вас.

– А вы, значит, решили помешать ему? Гм… Раскол в рядах противника – это, само собой, хорошо, – усмехнулся Озорник. – Но мне почему-то кажется, что вами вряд ли руководили альтруистические мотивы.

– Вы правы, сэр. Я послан.... Договориться. Скажите мне, какова ваша цена.

– Моя цена… – Осокин прищурился. – Вы и подобные вам считаете, что она у меня есть, не так ли?

– Я имел в виду…

– Я знаю, что вы имели в виду! – с горячностью перебил Озорник. – Хорошо! Я хочу, чтобы вас не было; вас, для которых всё имеет свою точную цену! Хочу, чтобы вы исчезли, сгинули! Вы и ваши кукловоды, те, кто правит этим нелепым театром марионеток, дёргая за невидимые ниточки! Мне слишком тесно в одном с вами мире! Как, устраивает вас такое?!

– Вам не нравится, что мир управляем? – поинтересовался Джек. – Что есть люди, которые взвалили на свои плечи бремя решений…

– Ха! Не говорите мне о бремени! Эти господа не теряют ни капли аппетита, начав войну, на которой погибнут сотни тысяч; они обрекают на жалкое прозябание целые народы и имеют великолепный сон… Единственное, что может лишить их душевного равновесия – это упущенная прибыль!

– Возможно, вы правы; но какова альтернатива? Послушайте, мистер Осокин, вы должны понимать: даже такое, далёкое от идеала управление лучше, чем полное его отсутствие!

– Забавно, – бросил Озорник. – Я вот убеждён в обратном… Всему положен предел, мистер Мюррей – и абсолютной власти, и абсолютной жадности, и абсолютной безнаказанности. Должен быть хотя бы шанс сбросить с плеч это ярмо! Но ваши хозяева хитры; много поколений они работали над тем, чтобы сотворить из человечества – безмозглое послушное стадо. И они преуспели в этом, надо отдать им должное. Подавляющее большинство слишком занято выживанием, чтобы поднять глаза к звёздам... А те немногие, кто сохранил ясность мысли, просто не хотят этого. Они, как вы выразились, «имеют свою цену» – и желают продать себя подороже… И продают – друг другу. А кукловоды дёргают ниточки… И ведь не надо быть гением, чтобы разглядеть всю механику этого подлого балагана! Знаете, это по-настоящему страшно: когда все вокруг смотрят – и не видят! Не хотят видеть очевидного. Так вот, возвращаясь к началу разговора: мне от вас ничего не нужно. Совсем ничего. А помешать мне… Ну что ж, попробуйте! Собственно, вы этим и занимаетесь уже долгое время… Результатов что-то не видно, правда.