Правда, целостного культа вроде и нет. Но зато Илья-пророк, раскатывающий по небу в своей колеснице (при этом небо мыслится металлическим, поскольку громыхает от этого громом), занимает огромное место в культах христианских святых на Руси; Ильин день (20 июля) празднуется повсеместно и торжественно: с закланием быков, с длительным приуготовлением (Ильина неделя) (Токарев 1957: 112-114). На русском Севере быка, выкормленного всем миром, забивали для пира в Ильин день (Рыбаков 1981: 418).
Вопреки рыбаковской интерпретации всадника на Збручском идоле, Перун-Илья — не всадник, а ездок в колеснице (опять же подобно Зевсу и Индре).
Никак нельзя признать Перуна второстепенным богом и для времени, предшествовавшего религиозной реформе Владимира, не говоря уж о том, чтобы считать его «новым» богом, только что возникшим тогда. Есть прямые позитивные свидетельства древности бога-громовика Перуна у славян. В кавказском фольклоре обнаружены рассказы о громовике Пиръоне, который по ряду признаков в этом фольклоре герой чуждый, пришлый: он конкурирует в этом фольклоре с местным богом-громовиком. Сей персонаж мог быть заимствован от славян не позднее, чем в VIII в., когда арабский полководец Мерван II переселил тысячи славян на Кавказ (Клейн 1985). Это за два века до Владимира, за век до христианизации.
Есть у нас и раннее письменное свидетельство современника, что бог-громовик возглавлял славянский пантеон значительно раньше, чем представляется Рыбакову. В VI в. византиец Прокопий Кесарийский в книге «Война с готами» (VII, 14, 23-24) записал об антах и славянах (1950: 297): «Они считают, что один только бог, творец молний, является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды... Они почитают реки и нимф и всякие другие божества, принося жертвы им всем». Это за четыре века до Владимира. Правда, имя Перуна здесь не названо, но другого бога молний у славян не было. Нигде нет ни малейших намеков на то, что у славян когда-либо был какой-либо иной бог-громовик, кроме Перуна, а из VII в. происходит греческое сообщение «об оракуле Пюрине» (Niederle 1913, II: 96).
Цитату эту (выражение «один только бог») использовали для доказательства монотеизма у славян. Но в наиболее достоверном прочтении в «Своде древнейших письменных известий о славянах» (т. 1) в этом пассаже говорится об «одном из богов». Да и дальше в тексте идет речь о «других божествах».
Можно ли было творцом молний назвать Сварога — как творца всего сущего? Но в тексте из всего сущего выделены именно молнии, так что подразумевалось, видимо, не их изначальное сотворение, а постоянное воспроизводство, находившееся в ведении Перуна. Кроме того, быков у всех индоевропейцев приносили в жертву именно богу грома (и не только у индоевропейцев, но и у эстонцев). В остальном сообщение Прокопия совершенно ясно: божеств много, но громовик у славян — это бог, стоящий над всеми богами.
Немецкий миссионер Гельмольд (точнее Хельмольд), который долго жил среди западных славян, пишет в своей «Славянской хронике» (I, 83):
«Среди многообразных божеств, которым они посвящают поля, леса, горести и радости, они признают и единого бога, господствующего над другими в небесах, признают, что он, всемогущий, заботится лишь о делах небесных, они [другие боги], повинуясь ему, выполняют возложенные на них обязанности, и что они от крови его происходят, и каждый из них тем важнее, чем ближе он стоит к этому богу богов» (Гельмольд 1963: 186).
Некоторые исследователи называют это состояние политеизма премонотеизмом (Панчовски 1993: 30-31).
Согласие взаимонезависимых источников говорит о надежности сведений.
Но Перун не был главным богом у других славян. У западных славян руян (на о. Рюген) верховенствовал в мифологии Святовит. Гельмольд (I, 52) писал: «Среди множества славянских божеств главным является Святовит, бог земли ранской, так как он самый убедительный в ответах. Рядом с ним всех остальных они как бы полубогами почитают» (Гельмольд 1963: 130).
Саксон Грамматик (втор. пол. XII в.) в «Деяниях данов» (XIV, 39) также говорит о Святовите как боге богов. Это не просто другое имя. Это явно другой бог, отличный от Перуна. Он имел другой облик (изображался четырехликим) и другие атрибуты — меч, белого коня. В храме главного города острова, Арконы, стоял огромный идол Святовита, при нем держали белого коня, на котором никто не смел ездить, и триста вооруженных конников охраняли храм и делали набеги на соседние племена, посвящая пленных Святовиту.
Неподалеку от Арконы, в крепости ратаров Ретре, по описаниям авторов X в Титмара Мерзебургского (VI, 17) и Адама Бременского (II, 18), был храм другого бога — Радегаста Сварожича, — где стоял его золотой идол со шлемом на голове. Почитание его распространялось и на бодричей. В Щецине (Штеттин), по рассказам автора перв. пол. IX в. Эбона (Апология, II, 13), автора XI в. Саксона Грамматика и автора XIII в. Герборда (Житие Отгона, И, 32-33), главным богом считался Триглав, в его храме стоял трехглавый идол с завешенными лицами (дабы не оскорблять его чистого зрения), и ему был посвящен вороной конь, используемый для гаданий: конь должен был пройти между 9 копий, воткнутых в землю, — заденет или не заденет? У лютичей в Волгасте, как сообщает аббат Андрей в «Житии св. Отона Бамбергского», почитанием был окружен бог войны Яровит. В его храме висел огромный золотой неприкасаемый щит, который перед войной выносили к войскам с верой в победу. Аббат Андрей передавал речь, с которой от имени бога Яровита обращался к верующим:
«Аз есмь твой бог, аз есмь тот, кто облекает луг травою и растения листвой, в моей власти дать плоды нивам и деревьям, приплод стадам и все, что служит на пользу людям: все это я даю почитающим меня и отнимаю от отвращающимся от меня» (Фаминцын 1884: 187-188).
У поляков, по рассказам их старейших летописцев (Яна Длугоша и др.), таким верховным богом был Йесса. Чайканович (1996) старается доказать, что верховным богом у сербов был Дажьбог. Таким образом, место верховного бога у каждой славянской народности было занято не одним и тем же, а разными богами из славянского пантеона. Но пантеон был во многом общим.
Мы не знаем, как глубоко в прошлое уходит верховенство Перуна у восточных славян — намного ли глубже VI в. Но мы можем быть уверены, что само наличие этого бога уходит в общеславянское прошлое. Есть следы почитания Перуна у всех славян, то есть не только у восточных, но и у южных (Иванов 1903: 160-161, 183-184; Державин 1932: 45-48; ФилиповиП 1948, 1953, 19546, 1954в) и западных (Gieysztor 1976). Еще в начале XX в Леже в этом сомневался, а Петрович в середине века (1952) оспаривал ряд топонимических индикаций Филиповича.
У южных славян об этом говорят шесть названий гор и возвышенностей по Перуну — как Перунов връх и връх Перун в Истрии, Далмации и Боснии — и ряд названий местностей, поселений и рек — Перуйац, ПеруГшце (названия типа Перово, Перовец я исключаю), Перинград в Герцеговине (Филиповий 1948: И). В сербском селе Слатина к началу XX в жило уже лет 200 семейство Перуновичей. До недавнего времени у сербов и хорватов употреблялось мужское имя Перунко. У словенцев есть долина Перун, гора Перуни и с. Перуня. В Болгарии город Перушица (Иванов 1903: 158) и Перунград. В юго-западной Болгарии есть долина Пирин (диал. Перин). В болгарском фольклоре сохранилось предание: «Когда бог Перун жил в этих местах, прибыл некий христианский поп и гнал его с крестом в руке. Тот открыл горное озеро и направил на него. Его и назвали „Попово озеро"...». Есть у болгар и личные имена Перун, Парун и женские Перуна, Паруна, Перунка, Перуника, Перуница. (Иванов 1904: 16; Стойнев 1988: 34; Панчовски 1993: 42-43), в Македонии Перуница, Парун. Иеромонах Спиридон из Афона в своей «Истории во кратце о болгарском народе славенском» от 1792 г. отмечает, что почитание Перуна сохранилось в Болгарии: «И сего Перуна болгары почитають» (Спиридон 1900: 14).
Возможно, у болгар Перун также был главным богом, как и на Руси. Южнославянский перевод «Романа об Александре» Иоанна Малалы передает выражение «царь Арександр, сын великого Зевса» как «сын божий, великого Перуна, царь Алескандр» (Иванов 1904: 151). В христианское время функции и атрибуты Перуна у болгар перенял Св. Илья (Иванов 1904: 22-30).
