Пронумеруем их: № 1 – про шутников, № 2 – про паспорт и двойника, № 3 – заказ от любителя детективов, № 4 – про искусственный интеллект.

То, что у меня в работе оказалось сразу несколько заказов на рассказ – это хорошо. В своей книге «Расшифровка или как написать 10 рассказов за 10 дней» я предлагаю работать сразу над несколькими идеями. Если не придумается история по одной идеи, то придумается по другой.

Поэтому, получив первые заказы на рассказ, я стал в соответствии с технологией «Расшифровка» заполнять таблицы: и общих вопросов, и персонажей – сразу по всем заказам. Я не знал, на какой из заказов быстрее всего откликнется мое подсознание. Я решил, что, как только мне в голову придет история, я отложу в сторону другие заказы и начну писать рассказ. Здесь, как на экзамене. Начинай с простого. Самое трудное – оставь напоследок.

Первой мне в голову пришла история по заказу №3 от 5 декабря:

«Добрый день. У меня к Вам заказ на написание рассказа. А что, если в современной жизни использовать сюжет из старого детектива. Заранее спасибо.»

В эту историю я «пригласил» персонажа по имени Сокол из другого моего рассказа. Вначале я хотел сделать его главным героем, чтобы, таким образом, продолжить цепочку рассказов с его участием, но сложилось все не так, как я задумал в начале.

А еще я решил после каждого рассказа, написанного по заказу, делиться тем, как я это сделал. Возможно, что кто-то захочет не просто получить удовольствие от прочтения самого рассказа, но и повторить мой путь от заказа до готового произведения.

***

«Вот сейчас – колокольчики, а потом свирель, а вот сейчас барабанчик…». Лилька и скрипучая отцовская кровать под ней заменяли собой весь оркестр. Настоящее «Болеро»!

– Как же я тебя люблю, – в такие минуты говорил Сокол, имея ввиду это самое «болеро».

– Я… ах… тоже…, – вторила Лилька.

Был бы второй этаж, соседи снизу давно бы стучали в батареи. Но этаж был первым. Бабка, которая поселилась в бывшей комнате Сокола, была резвой, но совершенно глухой, а слуховой аппарат носить не любила.

Если и мешали кому-то они с Лилькой, то только Мелкой, которая обитала за стенкой в большой комнате. Ее кровать как раз стояла у стены отцовской комнаты, где Сокол, он же Олег Александрович Соколов, так часто играл свое болеро.

Когда утром он и его подруга выходили из комнаты, Мелкая зло на них косилась. Соколу было все равно, но Лилька хмыкала.

– Вырастешь, тебе тоже понравится, – улыбаясь, как-то сказала она Мелкой.

Но та так зло взглянула на подругу Сокола, что Лилька поспешила закрыть эту тему.

***

Мелкую в их квартиру год назад привел отец, который, как выяснилось, был еще тем ходоком, хоть и полковником авиации. Как он узнал о существовании Мелкой, в каком детском доме ее разыскал, отец не говорил, а Сокол не лез в душу. Ольга Александровна Соколова – так стали звать Мелкую, после того, как отец ее удочерил.

Не зря отец торопился. Всего год они пожили такой семьей: отец, Сокол и Мелкая. А потом отца не стало. Сокол было перепугался. Мелкой было всего двенадцать, и что с ней делать он не знал. Но выручила бабка по материнской линии. Она приняла на себя опекунство и поселилась в бывшей комнате Сокола.

Сам Сокол против этого не возражал. Бабка хорошо готовила, стирала и гладила все, что нужно, чем существенно облегчила его жизнь. Жил теперь он в комнате отца с широкой и такой музыкальной кроватью.

Недовольной от всех этих «перестановок» оказалась только Лилька, но приходить к своему любовнику она не перестала. Только криво усмехалась, когда встречалась взглядами с Мелкой.

Вот и сейчас, когда они вышли из отцовской комнаты, Лилька и Мелкая обменялись злобными взглядами. Подруга пошла на кухню приготовить что-нибудь на завтрак, а Сокол задержался.

– Что читаешь? – спросил он.

Мелкая сидела на своей аккуратно заправленной кровати и держала в руках старый журнал «Совершенно секретно». Ее кровать была рядом с книжными полками во всю стену, под которыми на полу лежали высокие стопки этих журналов. Отец в свое время то ли подписался на них, то ли в киоске покупал. Журналы копились из года в год, и вот теперь достались этой девочке.

– Детектив, – ответила Мелкая и протянула журнал.

«Лоуренс Блок», – прочел Сокол. – «Когда он умрет».

– Ты поосторожней с этим, – сказал он, возвращая журнал девчонке. – Плохо спать будешь.

Мелкую Сокол жалел. Это чувство появилось у него не сразу. Сначала, когда отец привел ее в дом, Соколу было все равно. Он привык во всем полагаться на отца. Раз отец так сделал, значит, так надо. Но на похоронах он увидел, как рыдала Мелкая.

«Надо же», – удивился он. – «Всего год, как знает, а так плачет».

Сам-то Сокол, несмотря на охватившую его пустоту, так и не смог выдавить из себя ни слезинки.

Хотя особо жалеть Мелкую не стоило. Все у нее было хорошо. Письменный стол, книжные полки и кровать создавали уютный уголок, да и вся большая комната была фактически в ее распоряжении. Бабка заботилась о внучке. За квартиру платил Сокол. На питание денег тоже подкидывал. А еще от государства несовершеннолетней девочке перепадало какое-то пособие. Бабка деньги с пособия не тратила, а отдавала Мелкой. Та складывала их в картонную коробку, которую хранила под кроватью.

Как-то после очередного болеро Лилька сказала:

– Давай распотрошим заначку Мелкой!

– Не смешно, – ответил Сокол.

Шутка подруги ему показалось глупой. Отнимание денег у Мелкой никак не встраивалось в его чувство жалости к ней.

– Ну уж и пошутить нельзя, – ответила Лилька.

***

Так и жили. Сокол работал грузчиком в хлебобулочном магазине. Мелкая училась в школе. Раза три в неделю к Соколу приходила Лилька, а бабка незаметной тенью занималась домашними делами. Все было спокойно до тех пор, пока однажды бабка не сказала:

– Тебе письмо.

Она каждый день проверяла почтовый ящик как будто кроме рекламы и счетов там могло быть еще что-то.

На конверте печатными буквами было написано «Соколову» и больше ничего, а сам конверт не заклеен.

«Лилька что ли шутит?» – подумал Сокол и достал из конверта листок.

«Когда умрет Хохлов Степан Геннадьевич, получите тысячу рублей».

«Что за бред?» – подумал Сокол. – «Какая тысяча рублей?»

Он порвал и конверт, и листок с непонятной надписью. Не поленился, сходил на кухню и выбросил обрывки в мусорное ведро.

Хохлов Вадик был его школьным приятелем. Но он давно исчез с горизонта. Говорили, что хорошо поднялся и теперь то ли на югах, то ли еще дальше, в Европах. Но в квартире, где он раньше жил, кажется, остались его родители.

«Тоже, наверное, Хохловы», – подумал Сокол, а потом выбросил эти мысли из головы.

***

Прошла неделя. Сокол почти забыл про письмо, но жизнь ему сама об этом напомнила. Он что-то двигал в подсобке хлебобулочного, когда до него донеслись обрывки разговора двух женщин из торгового зала.

Одна вроде бы даже всхлипывала, а другая успокаивала. Сокол вышел посмотреть. Той, что успокаивала, оказалась их продавщица Зинаида Петровна, полная женщина средних лет, а всхлипывала какая-то аккуратная бабулька. Только вот всхлипывания были какие-то дежурные. Сокол застал уже конец разговора. Бабулька взяла буханку черного, рассчиталась на кассе и пошла по своим делам.

– Знакомая, – сказала продавщица, заметив интерес Сокола к их разговору. – Старик у нее умер.

– А фамилия? – вопрос вырвался сам собой.

– Хохлова, – ответила Петровна. – Кажется, в твоем доме живет.

Вечером Сокол проверил почтовый ящик. Там ничего не было. Он шумно выдохнул.

– Тебе опять письмо, – сказал бабка, когда он зашел в квартиру. – Пишут и пишут.

Сокол взял письмо. На этот раз конверт был запечатан. Мелкая за письменным столом делала какие-то уроки. Бабка ушла на кухню и гремела посудой. Он прошел в туалет, сел на унитаз, не снимая штанов, и вскрыл конверт. Из него выпала мятая тысяча рублей.