— Моя ты девочка. Не бойся ничего. Я всегда буду рядом, — и крепко обняла, начав ее убаюкивать, как в детстве.

Утром на завтрак были вареники с черникой и какао. Мама не спешила уходить и с аппетитом ела вместе с Алиной.

— Так что тебе снилось, родная? — ласково поглядела на дочь, которая ела любимое блюдо, но в угоду ей, без привычного аппетита.

— Мужчина в коричневом костюме, — ответила Алина и посмотрела с опаской. Мама смотрела так же спокойно и выжидающе, поэтому Алина решилась. — Он, наверное, приснился мне, потому что Яна и Женя вчера рассказали здешнюю легенду… По их словам, мужчина в коричневом костюме утаскивает девятилетних детей.

— Все глупости, дорогая, не обращай внимания, — искренне улыбнулась мама. — В каждом новом месте есть свои легенды. А ты в ответ расскажи им… Хм. О черном гробике на колесиках или о нищенке с красными глазами — помнишь, которой бабушка тебя запугивала, чтобы ты не разговаривала с незнакомцами, — подмигнула мама. И обе рассмеялись.

В школе, кроме классной руководительницы, все остальные учителя Алине нравились, и время уроков пролетало легко. Вот только в столовой кормили невкусно, а делать нечего: мама выделила деньги на обеды из-за кружков. С другой стороны, несоленый суп всегда можно было отдать Яне, а пересоленные котлеты за две щеки трескал тощий Женя. Алине, с детства приученной к овощам бабушкой, друзья с улыбками отдавали гарниры и салаты. Это единственное, что она могла есть, кроме компота.

— Расскажите о мужчине в коричневом костюме, — из любопытства спросила Алина на большой перемене, решив потом попугать их нищенкой с красными глазами.

— Тсс… — Яна прижала пальцы к ее рту. — Давай отойдем к окошку… — добавила с беспокойством, оглядываясь по сторонам. — Мужчина в коричневом костюме появился здесь девять лет назад. С тех пор стали исчезать дети. Каждый год кого-то забирает. Говорят, что ищет своих детей. Некоторые и вовсе думают, что это рыскает маньяк. Но мы-то знаем, что он не маньяк. Он гораздо хуже. Взрослые его не видят. Вот Полина училась в этой школе и, перед тем как пропала, кое-что рассказала подругам. Сначала он ей снился… Потом преследовать начал.

— А что тогда делать, если его увидишь?

Вопрос вырвался сам. Стало совсем уж не по себе, что сразу забылись все задуманные для пересказа истории. Ведь он ей тоже снился.

— Не знаю… — рассеянно ответила Яна. — Предполагают, что нельзя дать себя поймать, и рано или поздно он отстанет. На всякий случай знай, что он осенью приходит. Зимой исчезает, а весной снова появляется. — Что, испугалась? — констатировала Яна по бледному лицу Алины.

— Выдумки все! — резко ответила Алина и направилась в класс.

Стыдно стало за собственный страх и оттого неуверенность. Мама учила, что нужно отличать всякие небылицы от реальности. А вот бабушка в приметы верила. Бабушка бы точно не отнеслась скептически к «этой легенде» и обязательно что-нибудь придумала для защиты.

И до конца уроков Алина с Яной не разговаривала, даже Женю игнорировала, хоть он тут ни при чем был совсем.

Домой Алина тоже шла в одиночестве: она единственная из класса, кто, по рекомендации матери, записался на все кружки. В половине пятого из-за хмурого темного неба в городе царили густые сумерки. Ветер жадно срывал желтые листья и злобно кружил в воздухе, рассыпая их по асфальту.

Алина надела капюшон ветровки. Поежилась, жалея, что не взяла с собой зонтик: утро-то было солнечное, а сейчас тучи грозили вот-вот обрушиться дождем.

Когда школа осталась позади, стало как-то неуютно: вроде никого, а чувство — что кто-то наблюдает. Стоило остановиться, осмотреться — и мельком замечала фигуру мужчины. Коричневый, насыщенного цвета костюм ярким пятном резко выделялся на периферии зрения. И чувство такое необычное, что мужчина нарочно издевается, давая себя разглядеть. Руки Алины от напряжения вспотели, холодный пот выступил на спине, вызывая дрожь во всем теле.

Алина ускорила шаг и, дойдя до остановки, почти бежала, надеясь, что сегодня там, в будке с боковым стеклом, заклеенным рекламным плакатом, кто-то будет. И если что, то поможет…

На лавочке остановки действительно кто-то сидел. Мыски темно-коричневых туфель выступали вперед. Лацканы брюк тоже были коричневыми. Скрипнула лавочка. Алина сделала шаг назад. Затем еще один. Все внутри оборвалось с мыслью: надо бежать! Но ноги словно одеревенели.

— Девочка, иди сюда, девочка… — ужасно глухим голосом сказал мужчина и поманил ее пальцем.

Алина смотрела на костюм, медленно, словно пробираясь сквозь патоку, подняла глаза к его лицу. Оно было пепельным и каким-то бесформенным. Такое, что отвернешься — сразу забудешь. Но толстые ярко-малиновые губы, необычайно сочного цвета, словно накрашенные помадой, влажно блестели, начиная расплываться в голодной, резкой ухмылке.

— Девочка, сладкая, девочка. Хочешь конфетку?.. — повторил он, и оцепенение почти спало с Алины.

Мужчина незаметно оказался в двух шагах. Она заорала и побежала, огибая остановку. Неслась прочь изо всех сил. Насмешливо завыл ветер, вдувая в лицо ворох сухих листьев с пылью, отчего сразу заслезились глаза.

Оборачиваться было страшно до тошноты. В груди горело, в боку кололо и жгло. Как назло, чесалось в носу, и невыносимо хотелось чихнуть. Вот переулок и развилка, через яблоневый сад и стадион — и будешь дома. Все же ей нужно обернуться. Нет сил бежать дальше. Она чихнула и вынужденно остановилась. Сердце колотилось и так сильно трепетало, как трепещет пойманная в силок птичка.

Мужчина в коричневом костюме был прямо за спиной и улыбался. Злобно, предвкушающе, как хищник, наметивший жертву. В той улыбке Алина увидела свой приговор и от ужаса едва не описалась.

— Хватит бегать, девочка, хватит. Я голоден… — прошипел он.

До дома Алина не добежит — сил не хватит, а вот ко двору, где живут Яна и Женька, если постарается, то успеет. «Там ведь и подъезды всегда открытые!» — пришла спасительная мысль.

Глубоко вздохнув, Алина побежала. За спиной вой ветра воедино слился с раскатистым, грохочущим, как гром, мужским хохотом. И она больше не оглядывалась ни на пустые лавочки, ни на такую же пустующую облезшую, старую детскую площадку, пока не заскочила в подъезд Яны, захлопнув за собой дверь. Только тогда перевела дыхание, чувствуя, как колотится в ознобе все тело.… Ненадолго.

В дверь с обратной стороны что-то стукнуло, и она стала медленно открываться, как будто тянувший ее на себя осторожничал. Легонько потянет и снова играючи отпустит, пока дверь с тягучим неприятным скрипом не захлопнется.

Сердце Алины ёкнуло. В щели промелькнуло что-то коричневое. О нет! Она бросилась к двери и ухватилась за ручку, не давая той открыться до конца, тяня на себя со всех сил и в отчаянии упершись ногами… Загудел лифт.

Дверь с обратной стороны потянули сильнее, еще сильнее!..

Алина крепче уперлась ногами. От ужаса перехватило дыхание, липкий жирный пот стекал на глаза, мешая видеть. Руки тоже вспотели, и пальцы скользили на ручке, теряя хватку. От усердия Алина застонала, чувствуя, что вот-вот у нее полностью иссякнут силы и тогда все будет кончено.

Дзинь!.. Двери лифта открылись, выпуская старушку с таксой. Сегодня она оделась теплее, чем обычно, и под мышкой зажимала пестрый зонт-трость.

— Помогите!.. — прозвучало тихо и жалко.

— Деточка, что случилось? — озадачилась старушка.

Такса громко залаяла, затем зарычала и бросилась к двери.

Внезапно с обратной стороны дверь отпустили.

— Девочка, сладкая девочка…

В едва слышном шипеньи слышалось сожаление, холодное и гадкое, как корка темного льда в грязной луже.

Алина села на пол и разрыдалась. Старушка квохтала вокруг нее, точно курица-наседка, достав из сумки мятные конфеты и настойчиво предлагая угоститься. Зазвонил телефон. То была обеспокоенная долгим отсутствием дочери мама. Она задавала слишком много вопросов, на которые отвечать у Алины не было ни сил, ни желания.