— Спасибо.

И отчего-то неожиданно смутилась, мальчишка слишком пристально смотрел. Глаза из-под стекол очков казались непомерно большими.

— Я Женя Медведев, — прозвучало гордо и громко, — Давай дружить.

Алина кивнула.

Классная записала в столовую на обязательный обед и на второй завтрак. Отчеканила безобъяснительное «так положено» и назвала необходимую сумму на месяц. Интересно, как воспримет это мама. Она ведь с вечера всегда делала «ссобойку»: толстый бутерброд и сок. Но в райцентре сумма выходила дешевле, и, может, мама не будет против. Тогда Алина сможет есть со всеми в столовой и ничем не выделяться.

— Где ты живешь? Сколько тебе лет? Откуда ты приехала?

Возле ее парты образовалась куча-мала, и все дети, точно сговорившись, обступили Алину с вопросами.

На удивление, вперед вышла Яна и, растолкав всех, громко призвала к тишине и порядку. Затем дружески подмигнула.

Алина рассказывала просто и односложно, все время опасаясь насмешек, но всем действительно было интересно. Так вот оно что значит — со слов мамы, захолустный райцентр.

Домой шли вместе с Женей и Яной. Яна постоянно трещала о всякой ерунде и неожиданно пригласила пойти погулять вместе.

Женька тоже оживился и поддержал, сказав Алине:

— Обязательно приходи. А то скучно сейчас в нашем дворе, и тебе совсем близко. Соседние дома…

— А во сколько?

— Так позвоним… — и свернули за угол, после остановки. Там дальше был перекресток и пара частных домов, с виду нежилых.

— Постойте! — крикнула через минуту Алина, вспомнив, что не знает их номер телефона. Запыхавшись, быстро догнала.

Вздохнув, Алина решительно достала старый кнопочный телефон (еще бабушкин), с замиранием сердца ожидая осуждения, насмешек… Но новые друзья достали из карманов такие же древние телефоны, с виду даже проще ее собственного, и быстро внесли в контакты цифры.

— Созвонимся! — звонко крикнул Женька и улыбнулся.

Возвращаясь на дорогу к дому, Алина слышала их задорный смех.

— Ты сегодня просто светишься, дочка. Давай, рассказывай, мне же интересно, — встретила мама с порога. В переднике, запыленном мукой. С румянцем на щеках и кругами под глазами. Кажется, мама даже похудела.

— Со мной подружились девочка и мальчик. Яна и Женя.

— Здорово! А у нас сегодня борщ и блины.

— С фирменным соусом! — втянула ноздрями воздух Алина, чувствуя запах ванили и шоколада.

— Ага. Давай, мой руки — и за стол. И не забудь, потом посуду помыть.

— Мамочка! — воскликнула Алина. — А можно мне сегодня в соседний двор погулять сходить?

— Можно, если недолго. А то я буду… волноваться, — запнулась мама.

Темнело в сентябре около семи вечера, но если ты дома в три часа, то остается еще уйма времени. Так решила Алина, доделывая упражнения по русскому на завтра. Алгебру она уже сделала и со спокойной совестью положила тетрадь в рюкзак. В пять часов запиликал телефон. Бабушка любила Аллу Пугачёву. Мелодию Алина еще не сменила.

— Приходи! — сказал Женя.

— Когда?

— Сейчас. Как раз поиграем во дворе до половины седьмого.

— Хорошо. Сейчас соберусь, — ответила Алина с радостным предвкушением.

Двор Жени и Яны находился в семи минутах от дома Алины, если идти через остановку на перекресток и дальше — там располагались две одинаковые девятиэтажки. Было всего пять вечера. Небо серое, грозящее дождем, и от порывистого на открытых участках ветра совсем не уютно. «Надо было теплый свитер надеть», — корила себя Алина.

— А вот и ты! — крикнула Яна.

— Угощайся, — протянул пакет с леденцами Женя.

Леденцы «Бон пари» Алина любила.

— Во что играть будем? — Леденцы хрустели на зубах, и оттого прозвучало неразборчиво.

На лавочке возле песочницы сидела старушка в болоньевом пальто да с натянутым на голову капюшоном. Ее жирненькая такса на поводке пару раз прогавкала и замолкла. Старушка неожиданно спросила:

— Сколько тебе лет, девонька? — уставившись на Алину в упор.

Молчание длилось и длилось. Такса загавкала снова. Старушка пожурила ее и снова выжидающе посмотрела на Алину.

— Девять, а что? — прозвучало озадаченно.

— Плохо, — с грустью ответила старушка. — Моей Полечке тоже было девять, и Катьке в прошлом году, — вздохнула старушка.

— Вы это к чему? — не успела спросить Алина. Яна толкнула пухлым плечом. Женя сказал, что ей первой водить в казаки-разбойники и что все подъезды здесь без домофонов, так что открыты.

Слова старушки вертелись в мыслях, но все никак не удавалось спросить, что она имела в виду. Не успела Алина застукать на лавочке Яну, как старушка уже ушла. А дальше понеслось: Женя оказался хоть мелким, но быстрым, догнать было трудно. Поэтому водила то она, то пухлая Яна.

— Ох! — выдохнул Женя, успевший прибежать к лавочке на пару секунд раньше Алины. — Темнеет.

— Почти семь. Расходимся, — посмотрела время в телефоне Яна.

— Пошли, Алина. Если опоздаем, то от родителей на орехи получим… — многозначительно буркнул Женя и дружески шлепнул Алину в плечо: — Весело было, да?

Она кивнула.

— Ох, совсем забыл тебя предупредить, — внезапно развернулся на перекрестке Женя. — Берегись мужчину в коричневом костюме. Говорят, что он девятилетних детей утаскивает…

— Да ты гонишь? — растерялась Алина и рассмеялась, но Женя смотрел слишком серьезно, так что ее улыбка сразу увяла.

— Местная легенда, — шикнула румяная от бега Яна и, схватив Женьку за руку, поспешила домой.

«Ерунда какая-то. Они специально так меня разыгрывают…» — вела всю дорогу до дома мысленный диалог Алина. И, как назло, вокруг ни души. Только ветер шуршит листьями. Она то ускоряла шаг, то оглядывалась, не раз поймав себя на том, что прислушивается к этой тишине, в которой несколько раз различала чьи-то шаги. Как будто легонько стучали по асфальту чьи-то каблуки, а стоило оглянуться — звук исчезал. Чтобы снова послышаться совсем близко.

… — Что случилось, милая? На тебе лица нет! — участливо спросила мама.

В квартире пахло выпечкой так вкусно, что пальчики оближешь. Знакомый запах с прежних времен, когда еще была жива бабушка — и жили все вместе, успокаивал. Свет и тепло обволакивали защитным коконом, и все тревоги и страхи исчезали, как сны поутру.

— Все хорошо, мамочка. Просто набегалась и чуток устала.

— Смотри мне, Алина, ты же знаешь, что можешь рассказывать мне все.

И мама снова вернулась к работе.

Поев, Алина сразу захотела спать. Она устроилась на тахте, служившей ей кроватью, включила настенное бра и, накрывшись одеялом, начала читать книжку. Глаза слипались, и сегодня Робинзон Крузо не увлекал, не погружал с головой в мир приключений вместе с героями на острове… Книжка вскоре упала на пол. Алина уснула. Свет в бра несколько раз мигнул и вдруг потух. Дверь балкона со скрипом открылась сама по себе. Ветер дохнул в комнату холодным ночным воздухом. Алине снился мужчина в коричневом костюме. Он шел за ней и удивительным образом догонял, хотя она давно перешла на бег. В пустых улочках от него было не скрыться. Он что-то шептал, причмокивая при этом, но Алина не слышала. Она кричала: «Помогите!» И бежала еще быстрее, но словно и не двигалась с места. Оглушительно-громко прямо за спиной цокали об асфальт каблуками блестящие коричневые туфли мужчины. А вокруг только темные дома и равнодушные безлюдные улицы, да сиплое тяжелое дыханье за спиной и приторно-сладкий, удушающий запах сладкой карамели… Алина проснулась с криком, разглядев на смазанном квадратном лице мужчины в коричневом костюме кривую, нехорошую улыбку, в которой выделялись толстые ярко-алые, словно перепачканные в крови губы.

— Дочка, зачем ты открыла балкон? Заболеть хочешь?!

Голос матери разрушил сонные чары. Но все равно было страшно.

— Сон плохой приснился? — закрыв балкон, спросила мать.

Алина кивнула. Мать села рядом, выключила свет, но вот настенное бра никак включить не удавалось… Мать всегда очень хорошо чувствовала дочь, тонко улавливая ее настроение.