Несколько выбитых зубов, сочащихся гнойным, тягучим, по-сопливому белесым, упали на асфальт и исчезли, как холод и отвратительный запах. Женщина вырвала дочку из его рук и прижала к своей груди.

— Я тебя не боюсь! Так и знай! Убирайся прочь от моей Алины! — крикнула с материнской яростью дракона.

Лицо мужчины в коричневом костюме исчезло первым. Затем замельтешил, изойдя серо-белым, как помехи в телевизоре, яркий костюм и туфли. Влажно хлюпнул весь силуэт и осел грязно-коричневой лужей на асфальт. Затем вспучился темным пузырем и с хлопком и треском взорвался. Запахло чем-то отвратительным, как с помойки, но уже совсем слабо.

Облегчение накрыло их обеих, как глоток счастья. Алину колотило, она захныкала, как бывало, совсем крохой; а у мамы зуб на зуб не попадал от шока да руки тряслись, но все равно дочку обняла и прижала к себе крепко-крепко. Сердце у обеих в груди бухало и стучало бешено еще минут тридцать, пока стояли на пустой дороге, а мимо ехали автобусы и редкие машины.

— Мы его прогнали? Насовсем, правда, мама? — с надеждой спросила Алина.

— Угу, — выдавила из себя, тоже уверенная в этом мама, шмыгнув носом. По щекам от пережитого волнения текли слезы, в носу хлюпало, как при простуде. — Это все четки бабушки, дорогая, — добавила мама, приглаживая пальцами растрепанные ветром волосы Алины. Затем присела, чтобы поднять за ручку чемодан.

— Нет, это все ты, мамочка! Ты у меня такая смелая! Я так сильно люблю тебя. И знаешь что, мама, я больше ничего не боюсь: ни этого мужчины в коричневом костюме, ни чего-то еще, когда ты рядом! Давай не будем уезжать, ну пожалуйста-пожалуйста? — на выдохе попросила Алина, заглядывая матери в глаза.

Мама улыбнулась в ответ и вдруг засмеялась. Алина тоже захихикала, ведь смех матери оказался таким заразительным. Еще какое-то время они так и стояли, сгибаясь от смеха и держась за руки, на зависть недоумевающим прохожим, спешащим по своим делам ну с очень серьезным выражением на лицах.

Наконец устав смеяться, переведя дух, мама с дочкой переглянулись и пошли обратно, домой.

Ольга Таир

ПРЕКРАСНАЯ БЕЛАЯ ДУША

Адель ждала Марка к ночи. Томный день подходил к концу. Адель перебирала свои вещи в чемодане, чтобы выбрать наряд для ужина в ресторане. Сегодня ей хотелось нарядиться в платье синего цвета из струящейся ткани, с открытой спиной. Светлая кожа молодой женщины и ее пшеничного цвета волосы должны были красиво сиять на фоне шелковистой ткани платья.

Отпуск молодоженов в Аргентине только начался, а муж Адель уходил в неизвестном направлении почти каждый день. Это вызывало досаду. Девушке что, со стенами номера разговаривать?

Адель слонялась из угла в угол богато обставленного двухкомнатного номера, смотрела телевизор — передачи с французскими субтитрами. Ничего интересного по телевизору не показывали. Увлекательней было смотреть в окно. Уличная жизнь Буэнос-Айреса начиналась с рассветом и не утихала до самой ночи. Фешенебельную улицу, на которой располагалась гостиница, Адель изучила до мельчайших подробностей! Все особняки, здания посольств, отели…

Напротив окон номера каждый день появлялась неумытая девчонка с распущенными волосами черного цвета, в цветастом платье, одном и том же. Было видно, что она из очень бедной семьи, возможно, многодетной. Девчонка усаживалась на крохотную деревянную скамеечку, на самом солнцепеке, и ждала уличных прохожих, чтобы почистить им обувь.

Адель любила своего мужа и ей так хотелось ему доверять! Медовые месяцы молодой пары были в самом разгаре. Адель нравилось смотреть на Марка, заботиться о нем, чувствовать всю силу его любви. Ни о чем плохом она и не помышляла! Как можно не доверять близкому, любимому человеку?

Дверь гостиничного номера открылась. Вошел Марк.

В сумрачном свете прихожей Адель не сразу заметила спутницу мужа.

Когда Марк и гостья прошли во вторую комнату, гораздо лучше освещенную, Адель поняла, что муж привел к ним в номер босоногую девчонку с улицы, ту самую, что чистила прохожим туфли!

Сюрприз был неприятным.

Адель очень хотелось поесть поскорее и лечь отдыхать, т.к. дневной зной оказался очень утомительным. А тут придется еще вести беседы с нищенкой.

Кого обрадует такая перспектива?

Адель поздоровалась с непрошеной гостьей и обратилась к мужу.

— Марк, что это значит?

— Дорогая, не волнуйся. Я нашел эту девочку на улице. Она очень голодна…

— Но мы не должны заботиться о жителях этого города.

— Да. Я подумал, что нам не помешает помощница по хозяйству. Ей не придется много платить, а работать она сможет за четверых!

— Почему ты так думаешь? А вдруг она лентяйка?

— Мы поговорили с девочкой. Она немного понимает французский язык и может на нем изъясняться.

— Ну и что? Мало ли какие фантазии живут в ее голове! Мы ее совсем не знаем, а ты предлагаешь пустить уличную девчонку в наш дом!

— Адель, ты устаешь на работе. Мне тебя жалко.

— Как хочешь, дорогой, но я против этой девицы. Она мне не нравится!

— Посмотри, какая она безобидная. Завтра мы вылетаем домой и берем ее с собой.

— За что мне такое наказание?!

— Вот увидишь, милая, ты будешь скоро очень рада такой прислуге…

Перелет в Париж показался Адели мучительным. Она представляла, как несуразная нищенка бродит по ее родному дому, как она касается посуды, моет полы. Да умеет ли вообще эта незнакомка работать? Адель искоса посматривала на девчонку, которая сидела в соседнем ряду. Незнакомка безмятежно спала, а в уголках ее рта скопилась прозрачная слюна. Волосы девчонки были засаленными, давно немытыми.

На руки в ссадинах было страшно смотреть. Платье на будущей прислуге было все то же, в котором она работала на улице. «Придется ей отвести целую отдельную комнату, без этого не обойтись» — размышляла Адель.

Марк, напротив, был вдохновлен присутствием девочки. Он мечтательно улыбался, искоса посматривая на «приобретение». Было невозможно понять, чему он радуется? Неужели забота о жене оказалась для него так важна, что мужчина был неспособен посмотреть правде в глаза: нищенка принесет с собой массу хлопот, ее даже воспитывать придется!

Оказавшись дома, Адель постаралась отвлечься от мрачных размышлений. Ей надо было готовиться к выступлению на собрании женского клуба в Лионе. Требовалось продумать речь, собрать чемодан, купить билеты на самолет. Эти хлопоты помогли Адель вернуться в хорошее расположение духа. Она начала мечтать о встрече с подругами, о праздничном обеде в их честь. Возможно, полноценного обеда хозяевами клуба не запланировано, но чай с плюшками, с апельсиновым конфитюром будет обязательно. Так уж у них заведено.

Адель зашла в комнату к мужу. Сразу же следом за ней к Марку вошла новая прислуга. Она несла чашку чая на подносе; ногти девчонки «украшали» черные скопления грязи.

— Как ты можешь брать из ее рук чай? — возмутилась Адель.

— Дорогая, все хорошо. У меня иммунитет к уличной пыли.

— Она так и будет ходить по нашему дому в своем грязном платье? — спросила Адель.

— Завтра купим ей форменное платье в магазине. Пусть оно будет незаметного серого цвета.

— Ну вот, еще и одевать ее придется, — вздохнула хозяйка дома. — Дорогой, завтра я улетаю повидаться со своими подругами. Иду собирать чемодан.

— Ты надолго улетаешь?

— Мне бы не хотелось обсуждать наши дела при ней. — Адель выразительно посмотрела на мужа.

— Хорошо, я все понял. Летиция, спасибо за чай! — Марк поставил пустую чашку на поднос. Прислуга ушла. Вероятно, она отправилась на кухню, чтобы помыть посуду.

— Адель, я так по тебе соскучился! Не хочу, чтобы ты улетала на целых два дня!

— Милый, время пролетит быстро! Ты не заметишь, как я вернусь!

Марк обнял жену, увлек ее в сторону дивана. Молодым не терпелось поцеловаться и заняться любовью. Уютная спальня молодоженов располагала к близости.