— Тебе говорили, что воровство — это грех?

Глава 8

Джессика, 17 лет

Мужчина цепко держал мою руку в своей, не давая возможности вырваться. Я пыталась сглотнуть, но мой рот был абсолютно сухой, а язык ощущался шершавым.

— Сколько тебе лет? — спросил он, слегка наклонившись вперед.

— Семнадцать, — пробормотала я и потянула руку назад. Его пальцы крепче перехватили мое запястье, практически впечатываясь в мою кожу.

— Как тебя зовут?

Я молча смотрела в его синие глаза, пытаясь перебороть свой страх. Мое горло сдавило, а сердце бешено колотилось в груди.

— Я задал тебе вопрос, девочка, — снова произнес он, затем оттолкнулся от стойки и шагнул в темный угол, утаскивая меня за собой. Он подтолкнул меня к высокому стулу, а сам сел напротив, полностью загораживая мне проход. Мои мышцы отказывались слушаться, а мысли хаотично скакали в голове.

— Джессика, — выдавила я из себя, сцепив дрожащие ладони на столе. Мужчина напряженно всматривался в мое лицо, затем перевел глаза на мои дрожащие руки.

— Исходя из того, что я вижу, ты сидишь на наркоте, Джессика. Что ты принимаешь? Порошок? Траву? Таблетки?

— Таблетки, — прошептала я, с усилием вытаскивая слова из своего рта.

— Таблетки, — эхом повторил он.

Почему-то мне стало стыдно, как будто я разочаровала его, и меня это беспокоило. Какого хрена меня беспокоит его мнение?

— Откуда ты?

Я неопределенно пожала плечами. Мужчина вздохнул и провел рукой по своим темным волосам, взъерошивая их на макушке.

— Послушай, — наконец произнес он, — у меня есть дети, которые добавили седых волос на моей голове, поэтому я точно могу сказать, что в твоей жизни сейчас полный пиздец. Если я не прав, поправь меня.

Он выжидающе уставился на меня своими ясными глазами. Я молча сидела рядом и шумно дышала.

— Если тебе нужна помощь, кивни головой. Если ты хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, можешь взять эти деньги и уходить.

Он кинул несколько бумажек на стол и откинулся на спинку стула, разглядывая меня мрачным взглядом. Я уставилась на деньги, которые он кинула на середину стола, и молча жевала нижнюю губу. Почему я не беру деньги? Я планировала их украсть, так почему сейчас я не беру их? Мое молчание слегка затянулось, но мужчина напротив меня не показывал ни малейшего намека на недовольство.

— Как ты собираешься мне помочь? — наконец нарушила я свое молчание.

— Для начала помогу слезть с таблеток, потом посмотрим.

— Что ты хочешь взамен? — мой шепот был едва слышен.

— Я не собираюсь тебя трахать, если ты об этом. Моя дочь твоего возраста, поэтому даже не пытайся продать мне свое тело.

— Я не собиралась продавать свое тело, — мои щеки стали красными. Я чувствовала себя потерянной и грязной в его присутствии. Очевидно, что он сделал свои выводы исходя из моего внешнего вида и поведения.

— Да? А мне показалось, что ты готова раздвинуть ноги перед любым, лишь бы заполучить немного денег.

— Ты не имеешь права так со мной разговаривать, — мои ноздри раздулись, когда я вскинула голову и уставилась на него злым взглядом.

— Меня не интересуют твои нежные чувства. Если тебе нужна помощь, я помогу, если ты решишь каким-то образом наебать меня, я тебя убью. Поняла? — Он оттолкнулся от стола и встал на ноги, — Идем.

Я сползла со стула и последовала за ним, не уверенная, почему мои ноги безропотно слушаются его приказов.

— Почему ты хочешь мне помочь? — спросила я его, стараясь успеть за широким шагом. Мы вышли из бара и теперь шли по улице, обходя прохожих.

— Не знаю, — он покосился на меня краем глаза, — может, потому что моя дочь твоя ровесница, и я не хочу даже думать, что она окажется в грязном баре, зависимая от наркоты и в настолько отчаявшемся состоянии, что готова воровать или продавать свое тело разным мудакам.

— Как тебя зовут?

— Гектор, — он уверенно шагал вперед, как будто уже знал конечную точку своего путешествия.

— Что ты делал в баре, Гектор?

— Мои сыновья стали драться в Клетке. Они думают, я не знаю об их увлечениях, но я знаю о каждом их шаге. Хотел убедиться, что они не свернут себе шеи.

— Что такое Клетка? — в моей голове шумело, а глаза болели от яркого солнечного света.

— Ты же была в баре, неужели никогда не спускалась в подземелье?

От его слов моя кровь буквально похолодела. Какое подземелье находилось под баром? Почему Гектор спросил про грех, когда схватил меня за руку? Я резко затормозила и уставилась на него испуганными глазами.

— Ты один из них? — мой голос казался сиплым от страха и резал собственные уши.

— Из кого? — он нахмурил брови и тоже остановился, развернувшись ко мне всем телом.

— Я никому ничего не говорила, — лихорадочное бормотание начало вырываться из моего рта, — я думала, вы отпустили меня. Я никогда больше не спускалась в туннели, я ничего не знаю, никому ничего не рассказала.

По моим щекам стали стекать крупные капли, которые я стирала дрожащими руками.

— Я ни слова не понял из того, что ты тут наговорила, — Гектор положил свои руки мне на плечи, но я отшатнулась от него, сбрасывая их со своей кожи, — сейчас мы идем в больницу, где тебе помогут справиться с зависимостью, после чего мы поговорим. Идем.

Он развернулся и снова зашагал по улице. Я осталась стоять на дороге, обхватив себя трясущимися руками. Гектор не сделал ни одной попытки, чтобы поторопить меня, он просто продолжал идти, предоставляя мне выбор: следовать за ним, или вернуться назад. Образ той девушки, что смотрела на меня мертвым взглядом, пока Брэндон трахал ее в грязном подвале, буквально промелькнул перед глазами. В глубине души я понимала, что через некоторое время на ее месте буду я, если что-то не сделаю со своей жизнью. Мой отец загнал меня в глубины ада, откуда я проложила дорогу на свет, скользя в его липкой густой крови, так почему сейчас я потушила солнце над своей головой, утягивая себя во мрак?

Спина Гектора удалилась на достаточное расстояние, чтобы я могла уже смутно различать его среди прохожих, поэтому я вырвала себя из оцепенения и быстро побежала за ним. Поравнявшись с ним шагом, я тяжело дышала и прижимала руку к правому боку.

— Твоя физическая форма хуже, чем у новорожденного ребенка, — Гектор слегка дернул головой в мою сторону и свернул к дверям большого госпиталя.

Мы вошли внутрь, и он велел мне сесть на стул в приемной, пока сам направился в сторону стойки регистрации. Он несколько минут говорил с молодой женщиной, периодически кивая головой в мою сторону, потом пожал ей руку и приблизился к месту, где я растеклась на стуле. Головокружение и тошнота перешли на новый уровень. Теперь не только мой лоб, а и все тело покрывали капли пота, а дрожь в руках уже нельзя было скрыть.

— Ты выглядишь паршиво, — он остановился около моих ног и сунул руки в карманы штанов.

— Знаешь, ты сама любезность, — произнесла я, клацая зубами от той дрожи, что сотрясала мое тело.

— Я знаю, — кивнул он головой, — а теперь поднимайся и иди за той женщиной. Она поставит тебя на ноги. Если после этого ты все еще захочешь найти меня, скажи доктору, она свяжется со мной.

Гектор развернулся и направился к выходу, оставляя меня за своей спиной. Тихое покашливание привлекло мое внимание. Я дернулась на стуле и посмотрела на женщину, которая стояла рядом. В ее руках было несколько бумаг, а на белом халате табличка с надписью доктор Мартинес.

— Джессика, тебе стоит пройти со мной.

Впервые, как Гектор оставил меня, я почувствовала, как внутри меня просыпается монстр. Видимо ему не нравилась перспектива остаться один на один с человеком, который носит белый халат.

Я встала на ноги и ухватилась за стену, направляясь в сторону кабинета.

— Сколько времени ты употребляешь, Джессика? — доктор завела меня в просторный кабинет и закрыла дверь. Она указала мне на кушетку, а сама села за стол и взяла ручку в руки, заполняя бумаги. Я села на кушетку и обхватила свое тело руками.