— Если ты раскроешь свой рот и хоть что-то расскажешь, я убью тебя прямо на этом месте, — его злой шепот проник в мою голову, заставляя волоски становиться дыбом. Я знала этот голос. Он преследовал меня по ночам и заставлял оборачиваться днем, — кивни, если ты поняла.

Я судорожно затрясла головой, зажмурив глаза. Мою шею выпустили из захвата, но я не осмелилась открыть глаза, чтобы посмотреть на мужчину.

— Советник Томпсон, вы здесь, — голос женщины вернул меня обратно в комнату.

— Зашел поддержать нашу маленькую Нору, — мужчина учтиво пропустил женщину в комнату, после чего вышел за дверь, бросив в мою сторону угрожающий взгляд.

— Это замечательно, что вы в такую минуту нашли время поддержать ребенка, — женщина улыбнулась ему и прикрыла дверь, поворачиваясь ко мне лицом.

Я дышала носом и пыталась успокоить свое дыхание. До меня только сейчас дошло, что ничего не кончилось. Есть и другие, которые с легкостью вернут меня туда, откуда я сбежала. Паника начала душить меня, крепко стискивая горло. Я захрипела, пытаясь втянуть воздух в свое тело. Женщина подбежала ко мне и схватила за плечи, с силой встряхивая.

— Нора, дыши девочка, дыши, — ее голос пронзила волна паники, — Помогите!

На ее громкий крик прибежали несколько офицеров, но стоило им коснуться моего тела, как я начала брыкаться и громко кричать, используя те остатки воздуха, которые у меня еще оставались. Офицеры попятились к дверям, когда женщина крикнула им отпустить меня, и сама попыталась подхватить меня под руки, чтобы вывести из комнаты. Я потеряла сознание прежде, чем ей это удалось, а когда открыла глаза, меня окружали белый потолок и голые стены.

Глава 6

Нора, 16 лет

Четыре гребаных месяца. Вот сколько меня держат в этом чудовищном месте. Знаете, мы вроде как стремимся быть более человечными, более сдержанными, более ответственными, чем были раньше, учитывая неудачный опыт прошлого человечества. Забудьте все это, если вы попали сюда — в психиатрическую клинику. Я делала небольшие зарубки на стене, поэтому сегодня, перечеркнув очередную семерку столбиков, выяснила, что пролетело четыре гребаных месяца. Хотя при слове «пролетело» я явно погорячилась. Скорее медленно протянулись катком по моему бедному телу.

— Завтрак, — громкий крик за дверью вынудил меня поправить подушку и ровно сесть на свой голый матрац. Я давно усвоила, что в этом заведении лучше подчиняться правилам и лишний раз не перечить. По крайней мере, что касается таких мелочей, как распорядок дня. Дверь со скрипом распахнулась, и пожилая женщина вкатила тележку внутрь. Охранник за дверью угрожающе положил руку на электрошокер, посылая мне молчаливые угрозы. Да ладно тебе, серьезно? Я под завязку накачана лекарствами так, что даже собственное имя то с трудом вспоминаю.

— Сегодня каша, — произнесла Молли и подала мне металлическую тарелку и такую же ложку. Я молча приняла миску и поставила ее на свои колени. Но вдруг Молли вытащила из кармана яркий фантик и сунула его мне в руки, стараясь, чтобы охранник не заметил. Молли вышла из камеры и дверь со скрипом захлопнулась. Я немного посидела на матраце, затем поставила тарелку на пол и раскрыла ладонь, рассматривая яркий фантик, внутри которого была шоколадная конфета. Осторожно, слегка заторможенными движениями, я поднесла конфету к носу и втянула запах шоколада. Неожиданно на моих глазах выступили слезы. Я сидела на металлической койке с голым матрацем, и плакала над маленькой шоколадной конфетой. Сегодня был мой шестнадцатый день рождения. Мой разум был разорван в клочья, как и мое сознание, но я все еще помнила запах шоколада, который возвращал меня в то далекое счастливое время, когда я была слишком мала, чтобы привлекать монстров.

Я аккуратно отложила конфету в сторону и взяла тарелку с кашей. Я знала, что мое тело отвергнет пищу, но все равно заставила себя проглотить несколько ложек, прежде чем смыла остатки в унитаз. Отставив миску на пол, я опять вытащила конфету и поднесла ее к носу, все еще не решаясь откусить. Высунув язык, я лизнула шоколад и тут же зажмурила свои глаза. Сладкий вкус буквально взорвался у меня во рту. Я быстро сунула конфету в рот и принялась рассасывать, сглатывая сладость, которая буквально таяла у меня на языке. За то время, что я была здесь заперта, я забыла запах и вкус таких простых вещей, как шоколад. Хотя какао-бобы в достатке выращивались в теплицах прямо на окраине нашего города, конфет никогда не бывает в избытке. Почему я вспомнила про теплицы? Я не вспоминала о своей прежней жизни столько, сколько здесь нахожусь. Очевидно, что друзья моего отца не могли просто отпустить меня на все четыре стороны, поэтому постарались, чтобы я оказалась заперта в этой камере. Хуже было то, что меня пытались лечить лучшие специалисты-психологи. Я бесчисленное множество подвергалась электро-шоковой терапии, гипнозу, бесконечному вливанию препаратов, которые буквально разжижали мой мозг. Доктор Мэдисон, который занимался моим лечением, очевидно был не в числе моих фанатов, поэтому каждый день прилагал усилия, чтобы я не забывала о том, что совершила и почему я оказалась заперта в его лечебнице. Мне не надо было напоминать, я сама прокручивала все в мельчайших деталях в те редкие моменты, когда мой мозг отходил от очередного лечения. Но вопреки расхожему мнению, я ни капли не сожалела о содеянном. В конце концов меня оправдали, вынеся обвинительный приговор моему мертвому отцу, но я все равно оказалась здесь, чтобы «восстановить свои силы и здоровье», прямая цитата судьи. Теперь доктор Мэдисон и его охранники всеми силами стараются восстановить мое здоровье, вот такие они большие трудяги. Дверь снова загрохотала, и я быстро сунула фантик за пояс своих белых штанов.

— На выход, — мрачный голос охранника не сулил ничего хорошего. Я уже запомнила период, когда охранники сменяют друг друга, и даже мысленно дала им имена. Тот, что сейчас стоял передо мной, был Стефанией, потому что любил фыркать и пыхтеть. Его сменщик — Люсия, потому что носил пидарские черные усики и разговаривал тонким голосом, от которого хотелось блевануть.

— Что случилось, Стеф? — тихо пробормотала я, пока он закрывал мою камеру.

— Не называй меня так, — буркнул он, но, к моему удивлению, не стал доставать свою дубинку или шокер. Я натянула пустое выражение на свое лицо и молча последовала за ним в сторону комнаты посещения.

— У тебя сегодня гости, поэтому советую рот не раззевать.

Мне хотелось спросить, что за гости, но я не рискнула открыть свой рот, опасаясь, что кто-то может быть рядом. Я твердо заняла позицию игнорирования и ухода в себя каждый раз, когда кто-то пытался втянуть меня в разговоры. Демоны внутри меня одобрительно кивали головой, хотя и ворчали, что мы сидим в изоляции.

Около комнаты охранник окинул меня взглядом, после чего открыл дверь, пропуская меня внутрь.

— Боже, Нора, — громкий голос Пипы заставил меня вздрогнуть. Я буквально окаменела и приросла к полу, пока она кинулась мне на шею, но в последний момент резко затормозила и опустила протянутые руки. Умное решение.

— Я не могла к тебе попасть долгое время, мне говорили, что твое состояние не позволяет пускать посетителей. Но я наконец добилась того, чтобы увидеть тебя.

Пипа осторожно потянула меня за рукав белой рубашки, пытаясь усадить на металлический стул. Я молча последовала за ней, сканируя помещение взглядом. Никогда нельзя быть уверенной на все сто процентов, что в данный момент кто-то не слушает или не подсматривает.

— Девочка, прости меня, — Пипа достала платок и заплакала горькими слезами, которые стекали по ее морщинистым щекам, — я ничего не замечала, и я корю себя за это каждую минуту. У меня и в голове не укладывается все, что я услышала на суде.

— Теперь все знают об этом? — тихим голосом спросила я.

— Да, — она шмыгнула носом, — это получило большую огласку среди всех центров. Мне так жаль, — она снова заплакала, уткнувшись носом в платок.