Приказы были даны. Скифар и командир внешней стражи проинструктировали своих бойцов. Казалось бы, что на этом всё и будет окончено: убийцу найдут и запытают насмерть. После чего с почестями похоронят сына императора, и на этом закончатся потрясения. Но Скифар знал, что всё ещё впереди.
Молния ударила прямиком в казармы, что находились за пределом императорского замка. Там жила военная полиция Минграда. Пожар охватил здание слишком быстро, практически никто не смог спастись. Гвардейцы, охраняющие дворец, наблюдали за тем, как горит здание с их братьями по оружию, но не могли покинуть пост. Пламя как будто и не боялось дождя. Следующий инцидент произошёл уже в самом дворце. Огромная люстра, подвешенная в галерее, сорвалась с креплений. Двухсоткилограммовая конструкция из золота и стали упала на головы двум гвардейцам, убив одного, и покалечив второго.
В это время Скифар был в соседнем коридоре. Он возглавил поиски опасного диверсанта, погубившего сына самого императора. Гвардейцы бродили по всем помещениям, осматривали каждый угол, искали любую деталь, выбивающуюся из общей картины. Всему обслуживающему персоналу было приказано отправляться в свои комнаты. Там их закрывали, заколачивая двери маленькими деревянными планками с гвоздями, которые бойцам раздал плотник. Никто не должен был шастать по коридорам без особо веских причин. Другая группа гвардейцев прочёсывала все открытые территории: двор, внутренний и внешний сады, склады и технические помещения. Третья же группа занималась сугубо покоями императорской семьи, ведь нужно было убедиться, что убийца не оставил там каких-нибудь ловушек.
В коридорах послышались крики. Несколько членов группы Скифара вступили в бой, и все остальные воины бросились ему на помощь. Закованные в броню гвардейцы толпились в проходах, их было слишком много, а коридоры слишком узкими. Наконец добравшись до комнаты прислуги, из которой доносились крики, командир увидел, что произошло. Один солдат лежал в углу перерезанным горлом. Второй гвардеец был ранен в лицо и руку, но был всё ещё жив. Посреди помещения распласталось тело одной из служанок. Пальцы горничной всё ещё сжимали нож, хотя на её груди зияла страшная рана. Округлое лезвие алебарды прошло сквозь плоть и кости от ключицы до солнечного сплетения. Удар был очень мощным. Преступница набросилась на гвардейца с ножом, но он оттолкнул её и со всего размаху зарубил.
Приглядевшись к лицу горничной, Скифар сразу понял, что это была Юнха. Он понял, что всё было кончено. Действующий агент Ренессанса был убит. Однако эта девушка успела сыграть свою роль. Она продвинула Скифара в командиры, создала ему среду, в которой он смог бы втираться в доверие императору эффективнее, чем она могла это делать на протяжении нескольких лет. Парень не выдавал своих эмоций. Ему было грустно видеть, что эта девушка встретила свой безвременный конец. «Ну, хотя бы забрала с собой в могилу Бао и пару солдат» — подумал Скифар пред тем, как объявить отбой тревоги. Конечно, согласно «процедурам» было необходимо продолжить поиски, но отыгрывать ответственного командира внутренней стражи уже не было никакой необходимости.
Гвардейцы начали расходиться по своим постам. Отбой тревоги ещё не был объявлен, но воины уже успели расслабиться. По крайней мере, так было только с виду. На самом же деле, в воздухе витало напряжение. На территории императорского дворца были трупы. Убрать тела было приказано гвардейцам, всем же остальным работникам строго наказали оставаться в своих комнатах. Ещё предстояла масштабная проверка, ведь в убийстве наследника престола мог быть замешал кто угодно.
Скифар стоял во внешнем дворе, когда началось именно то, что и предрекал Алдус. Парень докладывал об успешном устранении опасной преступницы, когда с неба раздался гул. Все бойцы, как по команде, задрали голову. Нет, не только Гвардейцы. Бой колоколов был слышен вообще повсюду. Вся столица подняла глаза к небу, навстречу падающему дождю. Но взгляды их встретили не простые тучи. Скифар сразу же узнал то, что увидел там, в вышине. Сотни сверкающих глаз глядели на столицу, приковывая к себе всё внимание. Людей парализовало. Хищные очи смотрели им прямо в душу, читая мысли и определяя судьбу каждого человека. Скифар попытался понять, где кончается зона влияния этого заклинания, но не мог этого сделать. Чёрные тучи и змеиные глаза простирались далеко за горизонт. С каждой секунд становились понятнее масштабы этого колдовства. Как минимум вся центральная часть Империи была подвержена этому хтоническому ужасу.
— Народ Империи Восхода! — раздался громогласный глас с небес. — Все вы — рабы режима, который создала семья Мин. Пока богачи живут в своих роскошных поместьях, бедняки роются в мусоре, убивают друг друга за крошки еды.
Перед взором загипнотизированных людей предстали страшные картины. Худые люди, изъеденные язвами, плелись по узким улицам, ступая по грязи и экскрементам. Мать душила своего новорождённого ребёнка. Чтобы прокормить остальную семью его плотью. Дряхлый старик ковырялся в помоях, стараясь найти хоть какие-нибудь объедки. И тотчас картинка изменилась на совершенно иную. Жирные люди, укутанные в золотые убранства, жадно поедали жареное мясо, обгладывая его с костей. Императорская семья, чинно прохаживающаяся по своим владениям, гордо задрав носы. Все эти картины поступали прямо в сознание людей, от них нельзя было отмахнуться, просто сомкнув веки.
— Солдаты империи — дешёвые наёмники, работающие за еду и медную монету. Их отправляют на убой в бессмысленной войне. Новобранцев без опыта и вооружения посылают на «мясные штурмы», — диктовал глас с небес.
Перед зрителями предстали воспоминания самого Скифара, которые Алдус извлёк из его головы ранее. Люди созерцали то, как толпы новичков, которым выдали только импровизированные булавы, погибают от ренессанских мечей.
— Безумные правители боятся магии, как подколодные твари страшатся огня. Они пытают и убивают любого человека, подозреваемого в колдовстве. Они делают это прилюдно, пытаясь запугать всех вас. Но вот в Ренессансе магия творит чудеса. С её помощью пустыни превращаются в плодородные земли, а орды противника — в пепел.
Колдун продемонстрировал прекрасные сады Ренессанса, многоэтажные здания и даже музей техномагии. За тем — память одного из солдат, переживших бойню в пустыне, когда лучи солнца буквально выжигали батальоны противника. Сразу после этого — ужасающие видения пыток. Какие-то палачи вырывали зубы женщине, которую подозревали в незаконной варке зелий.
— Так восстаньте же! Уничтожьте лицемерных правителей! Сожгите их замки, убейте солдат! Каждый из вас — личность, а не раб. Вы — воины, а не слуги. Вставайте! Докажите, что вы не жалкие пешки, а настоящие люди, готовые заслужить свою свободу! Заберите их богатства, — закричал громогласный голос, выжигая необходимую мысль в сознании масс. — Мы хотели избежать насилия, пытались это делать на протяжении десятилетий. Но теперь мы, Ренессанс, заявляем: все враги будут уничтожены. Каждый приверженец императора исчезнет с лица земли.
Всё произошло слишком быстро. Не было никакого подготовительного периода или ультиматума. Ренессанс использовал свой главный козырь. Половина населения столицы, чьи умы были особо уязвимы, поддалась гипнозу. Ещё четверть не стала бездумно выполнять приказ, а самостоятельно приняла решение о сопротивлении. Остальные двадцать пять процентов были либо потеряны, либо не готовы к тому, что должно было произойти.
Вооружившись первыми попавшимися под руку инструментами, люди выбежали на улицы. У них была всего одна схема действий: найти и уничтожить. Опьянённые яростью, воодушевлённые и освобождённые толпы принялись крушить всё, что было хоть как-то связано с Империей и её правителями. Красно-золотые знамёна были сброшены, разорваны и растоптаны. Любой инакомыслящий был обречён, разгневанная толпа не считалась ни с какими правилами морали. Внутри воинских частей вспыхнуло насилие. Часть солдат просто не знала, что делать, а другая — поддалась внушению. Преданными империи остались только офицеры. Уже через десять минут их головы были подняты на пики. Стражники сжигали флаги и знамёна, открывали ворота для протестующих, давая понять, что они тоже против императора. Улицы Минграда окроплялись кровью. Богачей, которые не успевали поклясться в ненависти к режиму, выволакивали из домов, и казнили прямо на дороге. Жажда наживы никуда не делась. Люди, жившие всю жизнь в нищете, врывались в дома зажиточных граждан, и грабили их. Революционеры пытались не сражаться друг с другом, но этого было не избежать. Горящие факела залетали в окна храмов и воинских частей, которые не сдались внутреннему врагу. Неконтролируемые пожары охватили столицу. Пламя служило символом очищения от скверны. Огонь должен был поглотить все напоминания о презренной семье, что правила этой страной почти полтора века. Бунтари накидывали верёвки на шеи статуй императора. Десятки крепких мужчин тянули канаты, сваливая ненавистные памятники столетию рабства. Те монументы, которые быстро снести было невозможно, заслуживали особого подхода. Мужики, вооружённые кувалдами, разбивали камень и мрамор. Стальные бойки врезались в «лица» членов императорской семьи. Каменная крошка летела во все стороны, попадая в глаза зевак, и рассекая кожу. Но никто не смел даже воскликнуть что-то злобное. Радость переполняла этих людей. Они видели и слышали то, как рушатся памятники угнетателям.
