Кси засмеялась. Это был искренний смех, вырывавшийся из её груди. Из глаз перестали литься слёзы. На мгновение парень всё же подумал, что сказал что-то ни то.
— Скифар, я люблю тебя. Я готова стать твоей женой, — произнесла Кси, потянувшись в объятья к мужчине, который ей не равнодушен.
Процесс бракосочетания в Империи Восхода не был чем-то особенно напыщенным. Мужчина и женщина приходили в административный центр — здание, включающее в себя вс. Возможную канцелярию: от «отдела семьи» (ЗАГСа) до суда. Там для них проводили нехитрый опрос, чтобы удостовериться в чистоте намерений. Вопросы задавали молодожёнам как поодиночке, так и обоим вместе. «Как вы видите своё будущее? Каковы ваши планы на ближайший месяц? Какое количество детей вы желаете?». Брак заключался только в том случае, если совпадали как минимум восемь ответов на десять вопросов. После этого в документы вносились необходимые правки, закрепляемые мокрой печатью. Если у молодожёнов не было своих колец, то им бесплатно выдавали их. Такое «ювелирное изделие» было сделано из нержавеющей стали, и служило больше формальным атрибутом. Обменявшись кольцами, Скифар и Кси скрепили свой новый союз поцелуем.
Дорога была очень долгой. Эта поездка была намного длиннее всех, что Скифару приходилось пережить. Караван продвигался по пустыне больше десятка дней. Каждые трое суток они делали двенадцатичасовые привалы, что значительно упростило жизнь солдатам, но при этом не ускорило продвижение. Дорога вела на юг. На дворе стояла поздняя весна. Настоящий солнцепёк ещё не начался, но длань Ниир уже обжигала землю так, что в обед находиться вне укрытия было практически невозможно. Выходцы из племён знали, что настоящий ад ещё ожидает впереди, но вот горожане уже начинали изнывать от жары.
Скифар сбился со счёта, но, как ему казалось, к пятнадцатому дню они, наконец, добрались до точки назначения. Увидев военный лагерь, который успели разбить прибывшие ранее солдаты, бойцы воскликнули от удивления. Целая армия собиралась на южном направлении. Сотни шатров и землянок заполнили пустыню. Сообразительные командиры сразу выведали у местных племён ближайший источник воды, и организовали регулярную доставку живительной влаги. Люди работали с вечера до утра. Они копали траншеи в тех местах, где земля не была особенно жёсткой, устанавливали башни для наблюдения. Караваны со строительными материалами и продовольствием прибывали практически каждый день. При всех недостатках Империи, её разведка сработали как часы, предупредив о наступлении врага ещё за двадцать дней до его прибытия на позиции. Войска стягивались в эту точку со всех южных территорий. Началась активная вербовка местного населения (обязательный призыв увеличился до одного из двух мужчин племени). К моменту прибытия Скифара на предполагаемой линии фронта уже были собраны четыре сотни солдат.
Уведенное впечатляло парня. Однако, его мысли были направлены совершенно в другое русло. Он узнавал эти места. Каменистые холмы, высокое небо и редкие кусты саксаула. Это были земли племени Дандо. Лёгкая улыбка наползла на лицо Скифара. Перед глазами то и дело всплывали моменты из прошлой жизни. Семья, родное племя, друзья…
Новоприбывшие солдаты были сразу же задействованы для постройки укреплений. На самом деле, сооружать было уже практически нечего. Строить стены было бессмысленно, небольшие стрелковые «гнёзда» и так были возведены на вершинах холмов. Работа не кипела, но вяло текла. Все эти «последние штрихи», заключавшиеся в установке шипованных заграждений, были не более чем самоуспокоением. Пустыня — огромна. Не было никакой гарантии, что враг просто не обойдёт все укрепления. Эдакая «таблетка плацебо» — древнейшее изобретение военачальников. Когда-то бойцов заставляли делать узкие рвы, хотя знали, что вражеская конница просто перескочит через них, или же прикреплять к своим доспехам траву и ветки, убеждая солдат, что так они станут менее заметны на поле боя. Настоящие приготовления были уже давно завершены.
Скифар знал, что его родное поселение находится всего в паре километров от лагеря. Пехотинец просто не мог упускать такой прекрасный шанс. Решение было принято молниеносно. Офицеры отпускали солдат в увольнение без особо жёстких условий. Обычно, бойцы направлялись в ближайшие поселения, чтобы воспользоваться там девушками. Это можно было сделать, как за еду, так и бесплатно. Имперская армия у племён пользовалась большим уважением, поэтому давать отказ солдатам было нельзя.
Дождавшись спада жары, Скифар отправился в родное поселение. Его отпустили без каких-либо проблем, офицерам было плевать на всё, кроме того, чтобы солдаты не сильно нервничали, и не были слишком сильно напуганы. Парень двигался через большой холм. Он знал эти места, как свои пять пальцев, каждый уступ был ему знаком с детства. С собой он взял только свой цвайхендер, броню не надевал. Нужды в этом не было, ведь, по прогнозам, враг должен был прибыть на позиции лишь через два дня. Однако, без своего меча Скифару было не спокойно. Он предпочитал понести лишние пару килограмм за плечами, но быть уверенным, что в случае чего — сможет себя защитить.
Увидев родные землянки и шатры, в сердце у Скифара закололо. Здесь была вся его прежняя жизнь. Где-то там, на соседнем холме, покоились осколки его мечты — стать «мужчиной», победив в честном бою гигантского орла. В пещере, что была в центре поселения, из камней сочилась вода, позволяя не умереть от жажды его бывшим собратьям. В стенах домов, построенных из глины и песчаника, жила его семья и друзья. Всё это было частью жизни Скифара. Хоть он и принял решение покинуть эти места, но никогда не хотел забывать о своих корнях.
Скифар спустился с холма, и зашёл на территорию своего родного племени. Парочка других солдат уже были здесь. Они что-то бурно обсуждали с местным торговцем. Наверное, хотели выменять дублёную кожу на настойку из огненной травы. Но парня это не интересовало. Он шагал по знакомым дорожкам, вдыхая горячий воздух. Каждый камень был ему знаком, каждое лицо он знал лично. Местные жители глядели на Скифара с удивлением. В их глазах можно было увидеть то, что инструктора называли «мыслительным процессом». Каждый из них видел имперского солдата, но при этом лицо его казалось до боли знакомым. Тем временем сам парень шёл с гордо поднятой головой. Он направлялся к себе домой.
— Я дома, мама! Хакеш младший! — громко произнёс он, отодвинув ткань, занавешивавшую вход в землянку.
Лицо женщины выражало крайнюю степень удивления. Нур не могла поверить своим глазам. На пороге стоял огромный человек с мечом за спиной. На его усталом лице виднелся глубокий шрам, идущий по щеке от крыла носа до челюсти. Но эти глаза и голос она могла различить из тысячи. Они принадлежали её покойному мужу.
— Скифар! — закричала мать, и бросилась обнимать своего пропавшего сына. — Как ты мог вот так вот пропасть!? Я думала, что ты… Ты…
Мать плакала. Младший брат сначала испугался «незнакомца», но потом бросился к нему на руки. Через двадцать минут семья сидела вместе, попивая отвар из ягод. Скифар не многое рассказывал. Он не хотел, чтобы его семья ведала о том, какое разочарование у него вызвала Империя Восхода. Для всех было проще думать, что за пределами пустынь — лишь лучшая жизнь. «Если уже начал сражаться — бейся до конца». Парень рассказал о городах из стали и дерева, о зелёных парках и садах. Однако, в голове его была совсем другая страна. Он говорил о том, как представлял себе Ренессанс, но никак не Империю. Ни слова о бедности и разрухе не вышло из его рта. Мать и брат слушали Скифара, ни на что не отвлекаясь. Это был рассказ человека, сумевшего вырваться из нищеты, человека, который смог покинуть своё племя с гордо поднятой головой.
Всему хорошему суждено кончаться. Скифар не намеревался долго засиживаться у себя дома. Однако, как это часто бывает, он не хотел покидать свою родную землянку. Тут всё так и манило его остаться. Казалось, что каждая пылинка намекает на то, чтобы бросить всё, и остаться дома. На мгновение даже проскочила мысль подождать месяц, забраться на холм, и принести домой две или три головы гигантских орлов, доказав, что он теперь «мужчина». Однако Скифар гнал все эти мысли на корню. Нужно было что-то делать, чтобы не расплакаться прямо тут.
