— Да, меч — это прекрасное оружие, — послышался знакомый голос из-за спины. — Мне оно нравится куда больше пик и секир.

Майор Чжао медленным шагом приближался к Скифару. На его лице была еле заметная улыбка.

— Сир Чжао, — начал было говорить парень, но офицер тотчас остановил его одним жестом.

— Не оправдывайся, солдат. Я хвалю тебя за то, что ты не тратишь время впустую, а упражняешься в боевом искусстве. Да, это вражеское оружие. Но оно намного лучше нашего, — говорил майор, разглядывая меч в руках парня. — Я — воин Империи Восхода, люблю свою страну, и готов умереть за неё. Однако я признаю заслуги ренессанских кузнецов. Это оружие довольно сложно в изготовлении, но изящно и смертоносно. Поразительно, что их правительство смогло запустить их в массовое производство, и при этом успевать обучать солдат фехтованию. Хотя, я полагаю, что дело тут в магии.

Мужчина взял меч Скифара. Он взял его обоими руками, тщательно осмотрел лезвие, проверил точку баланса, положив плоскую сторону на указательный палец.

— Полутороручный меч. Полторы руки — потому что можно орудовать как одной рукой, так и двумя. Такое оружие не пробьёт крепкий доспех, но вот плохозащищённого противника разрубит на две части, — говорил он медленно, будто заворожённый сиянием металла. — А теперь я покажу тебе, как правильно обращаться с этим инструментом войны.

Чжао встал в боевую стойку. Его ноги твёрдо упёрлись в землю, левая спереди, а правая — сзади. Правая рука сжала рукоять ближе к гарде, а левая — немного ниже, для того, чтобы создать противовес. Лезвие было наклонено на двадцать градусов в сторону воображаемого противника.

— Вот это — прямая стойка. Простая и эффективная. Готовность к защите и нападению. Теперь возьми этот меч и повторяй за мной.

— Так точно, сир!

Майор Чжоу принялся обучать Скифара фехтованию. Новобранец не мог представить, что его будет обучать старший офицер в свободное от службы время. Тем более — проводить тренировки с вражеским оружием. Однако, как не удивительно, немолодой вояка загорелся идеей обучить этому искусству молодого солдата. Они тренировались до самого полудня. Когда лучи солнца стали невыносимо обжигать, тренировки перешли во внутренние помещения. К вечеру Скифар мог самостоятельно принимать «прямую стойку» и научился простым выпадам и блоку самых распространённых атак.

— Неплохо, Скифар. Однако знай, что это — только начало. Я буду тебя обучать и дальше. А теперь — иди, отдохни, — говорил инструктор как всегда кратко и по существу.

Скифар не мог не согласиться со своим новым учителем. Тренировка изрядно вымотала парня. Однако ему не терпелось и дальше обучаться у майора Чжао. Этот человек владел искусством фехтования, и стремился передать свои знания и умения.

— И ещё, Скифар, — сказал старший офицер, внезапно остановившись у самого выхода из здания полигона. — Тебе стоит идти в тяжёлую пехоту. Ты — крепкий парень. Но что самое важное — у тебя дух берсерка — воина, что идёт напролом, дробя кости и рассекая плоть врагов. Подумай о моих словах, когда предстанешь перед выбором своего дальнейшего будущего.

Скифар был просто потрясён. Он не мог поверить, что Чжао, майор, перед которым каждый день мелькают сотни рядовых солдат, запомнил его имя. Но что было ещё более странно, этот офицер был уверен, что парень сможет пережить бой. Загадывать на будущее — непростительная роскошь для военного, что ставит на кон свою жизнь. Но этот человек не просто загадывал. Он знал, что произойдёт в будущем. Он читал Скифара, как открытую книгу, одним взглядом определяя его потенциал.

Вечернее солнце не жгло так сильно, как полуденное. Его лучи лишь нежно ласкали кожу. Тёплый ветерок проносился над землёй, поднимая в воздух пыль. Такая погода была в этих местах естественна. Лишь люди, приехавшие с северов, не могли никак привыкнуть к такому суровому климату. Именно в такой вечер и стоял на дворе, когда Скифар решил выйти на прогулку.

Парень решил в этот раз поменять маршрут. Он уже прохаживался по главным улицам, созерцал величественные здания из камня, стали и дерева, бывал на площадях и в парках. Теперь настал черед пройтись по жилым кварталам. Скифар свернул на первом же повороте, пройдя в переулок. Он двигался через узкие улочки. Они не предназначались для лошадей и повозок. Лишь два человека могли одновременно идти по одной дороге. Солнца было почти не видно. Трёхэтажные здания были соединены друг с другом небольшими подвесными мостами и балконами. Такие конструкции поражали воображение человека из пустынь. На крышах были установлены небольшие столики и навесы. Перемещаться между разными зданиями можно было через самодельные мосты.

Скифар глядел на всё это с восторгом. Он мог представить, как люди из соседних домов вместе собираются на крышах домов, чтобы сидеть поздними вечерами вместе, пить пиво и ягодную воду. Однако, всё глубже заходя в спальные районы, парень переставал понимать происходящее и разочаровываться. Величественные здания превращались сначала в небольшие хибарки, а затем — в трущобы. Покосившиеся стены давили на само сознание человека, привыкшего к просторам пустынь. Пустые окна смотрели на Скифара подобно тёмным глазницам. Люди тут были совсем худые. На телах мужчин виднелись глубокие шрамы. Практически на каждой улице можно было увидеть инвалида без руки, ноги или глаза. Это были ветераны. Те самые солдаты, которым посчастливилось выжить на поле боя, но не вернуться в добром здравии. Женщины, прижимающие к груди младенцев, прятались в тёмных подворотнях при одном только виде Скифара — крупного и здорового парня.

— Не может этого быть! Это просто невообразимо! Я ведь нахожусь в великой Империи Восхода. Не могут же люди тут так жить… — проговаривал про себя парень, глядя на старуху, покрытую язвами, которая сидела на крыльце одной из хибар. — Ведь Империя — лучшая страна в мире… Это безумие.

Развернувшись на месте, Скифар быстрым шагом пошёл прочь от этого места. Его переполняла злость и недоумение. Последний раз он испытывал подобные чувства, когда подлый Хан отобрал у него голову Гигантского Орла, и присвоил себе титул «мужчины». Парню хотелось не просто идти, а бежать. Но узкие улочки были переполнены кучами мусора, об который можно было споткнуться, не говоря уже о том, чтобы вступить в дерьмо или рвоту.

Внезапно что-то остановило парня. Он замер на месте, не решаясь пошевелиться. На его пути стояли двое мужчин. Они были довольно худыми, но из под их кожи виднелись мышцы. Оглянувшись, Скифар увидел ещё одного человека.

— Ну что, говнюк из центра, раскошеливайся! — скрипучим голосом произнёс один из грабителей.

Мужчина постарше сжимал в руке металлическую заточку. За его спиной стоял длинноволосый человек с большими залысинами. Он был безоружен, однако, видимо для запугивания, разминал кулаки. Здоровяк, что поджимал Скифара со спины, взвешивал небольшую дубинку, которая представляла собой обычную толстую палку.

Происходящее окончательно выбило солдата из колеи. Он увидел бедных людей, что живут за пределами красивых улиц. «Великое» государство бросило их в нищете, и у этих людей остались лишь единицы способов заработать себе еду. Один из таких способов — разбой. Эти три грабителя точно не были самыми влиятельными людьми этого района. У них были гнилые зубы и мозолистые руки. Скифар сразу отметил, что главарь сжимал заточку непрофессионально. Он держал своё оружие на уровне живота, на вытянутой руке. «Запугивание чистой воды» — подумал парень.

— Вот, вот! — испуганно произнёс Скифар. — Мне не нужны неприятности.

Он достал из кармана мешочек, в котором оставалась одна серебряная монета и пара медняков.

— Во-о-т, сговорчивые мне нравятся, — протянул грабитель скрипучим голосом. — И хули такой умник делает тут? Ты ведь прямо напрашивался на такой исход.

Ответ был молниеносным. Скифар подождал ровно того момента, когда бандиты расслабятся. Он закричал во всю глотку и кинул мешочек с деньгами прямо в лицо главарю. Крик ошеломляет человека на несколько мгновений, а резкий бросок должен был помочь отвлечь грабителя хотя бы на полсекунды. Не дожидаясь того, пока монеты ударят мерзавца по лицу, Скифар развернулся лицом к тому разбойнику, что был вооружён дубинкой, ведь он был ближе и опаснее всех. Мужик никак не ожидал такого развития событий, и не смог даже поднять своё оружие с уровня пояса. Солдатский кулак впечатался ему в челюсть. Один удар — ровно столько понадобилось, чтобы грабитель был повержен. Он упал навзничь, приложившись головой о землю.