Лишь теперь, после того, как операция по пленению полковника и уничтожению всей английской тайной миссии практически подошла к концу с души моей свалился тяжеленный камень. И пусть еще не все закончено и плененных англичан следует доставить живыми и здоровыми практически по нашему прежнему маршруту, только на этот раз не в Поти, а в Батум. Там нас будет ждать российский военный фрегат, зашедший с дружественным визитом в союзную Грузию.
Пока мои парни производят зачистку здания от ненужных свидетелей, я хорошенько связал пленного заранее припасенными веревками и заткнул ему рот кляпом — можно, конечно взять его сознание под контроль, но лучше не чародействовать без особой нужды, дабы не насторожить контрразведку шаха. Оно ведь сколько угодно можно рассказывать анекдоты по поводу скудоумия ближайшего окружения Надир-шаха Каджара и вообще про несовершенство шахской власти в Иране. При этом стоит не забывать, что империя персов вела активную экспансионистскую политику в те времена, когда наши предки славяне пасли коз в предгорьях Гиндукуша и ни о каких завоевательных походах в Европу даже не мечтали. Еще древние греки постоянно воевали с персами и даже какое-то время установили собственную власть практически на всей её территории. Таки где теперь те воинственные греки? А Персия — вот она, живет и процветает, даже пытается воевать с соседями.
Итак, заключительная стадия операции по захвату руководства тайной английской миссии подходит к концу. После того, как парни наверху закончат зачистку здания и территории, к нему прилегающей, они спустятся в подвал и позаботятся об эвакуации важного пленника. А пока можно присесть рядом с обездвиженным телом на каменный пол и предаться воспоминаниям о событиях прошедших нескольких дней.
Три увесистых золотых кругляша каждый достоинством в десять персидских туманов, переданные Ашотом начальнику таможенного поста сотворили самое настоящее чудо. Нашу группу без досмотра и прочей волокиты пропустили на территорию сопредельного с Арменией государства. Никому из пограничников не было дела до нашего внешнего облика, никак не укладывающегося в армянские стандарты, главное, каждый из них получит свою законную долю от «купеческих» щедрот.
На дорогу до Тебриза затратили еще около полутора суток. Благословен Восток в плане комфорта путешественников — за все время пути от Поти до Тебриза нам ни разу не пришлось ночевать в чистом поле или в лесу. Гостиницы здесь расположены вдоль тракта на относительно небольшом расстоянии друг от друга, и сервис полностью зависит от платежеспособности клиента. За медный грош тебе могут предоставить ночлег на сеновале или в конюшне, за серебряную монету накормят от пуза, предоставят возможность помыться в бане, а за дополнительный сребреник предложат услуги интимного свойства. Даже вино в любом караван-сарае можно вполне свободно приобрести, вот только употреблять его на людях не рекомендуется, ибо местная полиция нравов бдит, и нарушителей сухого закона наказывают ударами палок по ягодичным мышцам. Подобные экзекуции проходили, как правило, при большом скоплении народа и при полном его одобрении, ибо пьянству — бой. А вот покурить — это пожалуйста. Табак, гашиш, опиум и всякая иная дурь не под запретом. Что касается насвая, его жуют все подряд, часто даже дети, и рецептов приготовления этого наркотика здесь бесчисленное множество.
Наша команда к вину, наркоте и к жрицам продажной любви оказалась равнодушной к великой досаде владельцев постоялых дворов. Употреблять алкоголь и всякую дурь я запретил категорически, насчет срамных девок возражений не имел, но предупредил, коли кто-нибудь «намотает на конец» какую смешную хворь, истекать соплями противоестественным образом будет аж до самого возвращения в Россию. Парни вняли, к тому же, без алкоголя здешние потрепанные жизнью прелестницы были, мягко говоря, на любителя, весьма специфического любителя.
Таким образом, всего лишь спустя девять суток с момента прибытия в порт Поти купеческой шхуны «Катран» наша группа достигла конечной точки путешествия.
Тебриз или, как его называют местные — Табриз, город с населением около двух сотен тысяч человек широко раскинулся у озера Урмия между вулканическими массивами Сехенд и горой Эйнали. Типичный восточный город с кривыми узкими улицами, прилепленными друг у дружке глинобитными домиками небогатых горожан и роскошными дворцами местной знати в центральной части и, разумеется шумным базаром, где можно купить абсолютно всё.
Во время одной из прогулок по бесконечным торговым рядам, какой-то предприимчивый мужичок с хитрющим взглядом прожженного торгаша предложил купить у него новейшее скорострельное орудие французского производства и полсотни снарядов к нему. Немного поторговался, так. ради хохмы. Случись подобное в Боровеске, Калуге или каком другом российском городе, взял бы не торгуясь — добрая пушка во всяком хозяйстве вещь нужная. А так был вынужден отказаться, несмотря на предложенную торговцем приличную скидку.
Вопиющую убогость бедняцких кварталов в значительной степени сглаживает огромное количество разного рода зеленых насаждений. В то же время массивы круглогодично цветущих садов, разбитых вокруг жилищ зажиточной части населения города, наоборот подчеркивают их богатство и роскошь.
Остановились в караван-сарае ходжи Рахматулло, что на западной окраине Тебриза. После недолгих хлопот по обустройству, велел своим ребятам сидеть тихо, сам же отправился с визитом к местному резиденту российской разведки.
План города был надежно зафиксирован в моей памяти, поэтому времени на поиски жилища уважаемого купца Юсуфа Пехлеви-Оглы тратить не пришлось. Нужный дом обнаружился в части города, населенной преимущественно купеческой братией. Не дворец наместника шаха, но и не хижина местной голытьбы. Двухэтажный кирпичный особняк, облицованный глазурованной керамической плиткой сине-зеленых оттенков, с большими по местным меркам остекленными оконными рамами прятался за высоким глухим кирпичным забором в тени раскидистых деревьев.
На вопрос стража ворот: «Что угодно господину?» я произнес условную фразу, что-то типа славянского шкафа в местной интерпретации.
На мое счастье достопочтенный Юсуф оказался на месте и уже через четверть часа мы сидели в его кабинете на мягких диванчиках за невысоким столиком с фруктами и сладостями, прихлебывая из тончайших фарфоровых чашек душистый китайский зеленый чай.
Пожалуй, стоит немного остановиться на внешности хозяина дома. Как только я его увидел, тут же в памяти всплыл колоритный образ Абдуллы из «Белого солнца пустыни». Внешне и по возрасту Юсуф Пехлеви-Оглы оказался вплоть до мельчайших деталей тем самым брутальным предводителем банды оборванцев и обладателем гарема из девяти жен. Свое невольное удивление мне все-таки удалось скрыть, хотя и с большим трудом.
После чая и фруктов отдали дань плову, люля-кебабу и другим не менее изысканным блюдам восточной кухни. В завершение выпили еще чаю. И только после этого перешли к делу, ради которого шесть русских парней и один армянин прибыли в далекую Персию.
— Айваз-джан, — по легенде меня зовут Айваз Саркисян, именно этим именем я и представился эмиссару российской разведки, — мои люди ведут постоянное негласное наблюдение за интересующим вас домом. Там все спокойно. Полковник Грейнджер несколько дней назад вернулся из ставки главнокомандующего шахскими войсками. С тех пор ходит мрачнее тучи и регулярно пишет письма в английское посольство в Тегеране. Дабы не спугнуть английского эмиссара, попыток перехвата почтовой корреспонденции мы не предпринимали.
— И правильно, что не предпринимали, послания, разумеется, зашифрованы, так что без ключа нам его не расшифровать. Еще один момент, уважаемый, — я протянул Юсуфу ничем не примечательную на вид серебряную монету, римский сестерций выпуск которого датирован аж семьсот восемьдесят шестым годом от основания Рима. Большинству людей дата чеканки ничего не скажет, однако именно в этот злосчастный год был распят и вознесен на Небеса Иисус Христос. Для Юсуфа Пехлеви-Оглы это был знак того, что сам он и вся его группа полностью переходят в мое распоряжение.
