Гном постепенно пришел в себя. Находясь в ужасе от собственного вида, он не мог принять то, что произошло, и все время молчал, с трудом контролируя силу. Теперь гигант был способен работать за десятерых, с легкостью разбивая твердую породу голыми руками.

Его народ им гордился, что неудивительно, но Морл пока этого не понял.

Риска научилась справляться с огнем. Во многом я помог ей, объясняя основы магии и контроля, но бо`льшую часть волчица делала сама. Учить ее оказалось занятием интересным, к тому же я больше не чувствовал опасности, поджидающей где-то за пределами Мирграда.

Дэон наблюдал.

Поговорить с отцом Сэры толком так и не вышло. В основном дракон молчал, делал все молча, сам готовил завтрак, но однажды ночью, глядя в потолок, произнес:

– Ты достоин. Я свыкнусь.

Ревность отца к дочери мне не совсем понятна, но, если жизнь с Сэрой сложится так, как мы оба того хотели, испытать подобное чувство я смогу. Когда появятся свои дети.

Дьен постепенно приходил в себя, он окончательно влился в военный отряд под руководством Эбола и служил без оглядки назад. Капитан принял волка, зная, что тот не предаст, к тому же Дьен в итоге стал очень силен. И не каждый был способен победить его на поле боя.

Керен так и не пришел в себя. Его жизнь поддерживали всеми возможными способами, но наемник не открыл глаз, хоть его тело и приходило в свое нормальное состояние.

Джастин выжил. Аниморф сбежал из лазарета, отыскал Риску и первым делом запрыгнул к ней в постель в облике черного кота. Крик волчицы был слышен с другого конца города, а возмущение аниморфа мы слышим до сих пор.

– Я добьюсь твоей мохнатой лапы, дорогая! – шептал Джастин, чистя картошку на моей кухне.

– Иди к лешему, милый! К лысому! – парировала Риска, понимая, что аниморф слов на ветер не бросает. И ей это не нравилось.

Волчица действительно нравилась Джастину, но сам Джастин… Риску он пугал, и причин для этого было много. Начиная с его происхождения, заканчивая своеобразным характером.

Сирис и Лимма решили, что уже достаточно присутствовали в нашей жизни и заслужили законный отдых. Так что теперь эти двое целыми днями наводили порядок в моей библиотеке, из которой почти каждый час было слышно нечто вроде: «И это у него тоже есть! Ух ты-ы! Смотри сюда, да тут тако-о-ое…»

– Надеюсь, старинные фолианты с запрещенными рецептами ты не хранишь у себя дома, – заметил Дэон, пробуя на вкус стряпню своей жены. Ариадна после долгого разговора с отцом без особых проблем нашла мой дом, и после долгих уговоров согласилась приготовить что-то необычное.

– Не храню, – заметил я, – а что это?

– Борщ, – гордо заявила ведьма, поправляя тонкие светлые волосы, – это моя гордость, так что, чтоб всю кастрю… Джастин!

– Что? Вкусно же! А больше нет? – аниморфа поймали с поличным, за что тот получил по своей кошачьей морде. Несчастный сунул в суп морду, не удержав равновесия, что странно.

– Есть, – хмыкнула в ответ ведьма, – но тот, что пробуешь ты, с сюрпризом для особых гостей. Я туда слабительного добавила. У Морла расстройство, так что я обещала ему в этом помочь… вкусно, милый? Не переживай, слоновья доза слабительного еще никого не добивала.

– Зато убивала, – как ни в чем не бывало добавил Дэон, с радостью пробуя стряпню жены из нужной кастрюли, – вкусно. Очень.

– Я знала, что тебе понравится. А… А отец скоро придет?

– Скоро, – заметил я, – ему нужно время. Он только что похоронил сына и обрел дочь. Сложно осознать то, что твой ребенок стал причиной тысячи смертей…

– Внук тоже постарался. – Лайонел первый пришел в себя. Брат Сэры оказался таким же молчаливым, как и его отец. Они оба не расставались друг с другом, Дэон не мог поверить в то, что его сын так вырос, Ариадна же не переставала касаться его, обнимать, будто боялась, что не успеет насытиться его теплом и запахом. Лайонел не сопротивлялся и так же, как и Калеб, с трудом сдерживал слезы.

Сэра спала.

– Она скоро придет в себя, – успокаивала Риска, – ей сильно досталось, нужно время.

– Я знаю. Спасибо.

В итоге Олов впал в безумие. Как и говорил Дэон – хрупкая душа не выдержала правды. Маг то плакал, то смеялся. Он говорил странные вещи о надвигающейся буре, затем затихал, улыбался, будто младенец, и впадал в истерику. После чего терял сознание. И так по кругу.

Смерть в его случае добродетель.

– Она скучала по вам, – сказал я, обращаясь к ведьме.

Наступали дни, когда Ариадна оставалась наедине со мной. Мы оба сидели рядом с Сэрой в лазарете, в надежде, что она очнется.

– Я не поняла, что она исчезла, – созналась женщина, уже не стараясь выглядеть сильной. – Долго искала, рыдала, пока однажды не услышала разговор ее куратора с субординатором… эм… Ее учитель в лазарете говорил со своим учеником о том, что в день исчезновения Маши было очень холодно, и она вечно мерзла. Только после этого я осознала, что произошло на самом деле. Я долго искала следы магии нашего мира, осматривала дома, машины, витрины магазинов. И нашла.

– И пришли в ужас.

– О да! Я нашла старую машину, без колес… Она стояла во дворе на самом солнцепеке, и все сиденья внутри при этом обледенели. Я была в панике, потому что возвращение Маши говорило лишь об одном – мы не справились.

– Вмешалось мироздание? – спросив это, я почувствовал, как Сэра еле заметно сжала мою ладонь.

– Думаю, что да. Ведь мы не принадлежали тому миру… Это очень сложно, я сама до конца не понимаю всего.

– А что же алые ягоды? Почему они появились вокруг Сэры? Почему возникли в момент истинной нужды? Она была источником, это доподлинно известно.

– Без понятия. На этот вопрос ни у кого нет ответа. Считай это божьим даром.

Ариадна не врала. Она терялась в догадках так же, как и Лайонел с Дэоном. Мы все решили, что эта тайна останется неразгаданной.

Даже когда вокруг Мирграда появились алые ягоды.

Перед пробуждением Сэриэл они внезапно проросли сквозь снежный покров. Их всем городом собирали, успели вовремя, пока заветные плоды не сгнили у всех на глазах за считаные секунды. Лишь благодаря этому явлению все выжили.

– Что будет с Лайонелом? – Я больше не мог держать в себе эти мысли. Наблюдая за братом Сэры, я понимал, что с ним что-то не то.

– Не знаю. Ему нужно время для того, чтобы начать жить заново. Он попал под влияние безумца с самого детства, умудрился сохранить остатки разума и человечности и не сойти с ума. – Ариадна с трудом сдержала зевок, поправила прядь белых волос, аккуратно убрав их с лица дочери. – Дэон наблюдает за ним, учит. Но если честно, Ролан, я думаю, эта обязанность перейдет в твои руки.

Я удивленно поднял брови, совершенно не горя желанием обучать контролю существо, способное уничтожить весь Мирград. Ариадна тяжело вздохнула и решилась на более откровенный разговор:

– Я теряю магию. То, что я копила с таким трудом, почти полностью иссякло. – Женщина глубоко вздохнула, кутаясь в теплую шаль, подаренную ей Калебом, и от усталости наклонила голову к спинке глубокого кресла. – Такой переход между мирами полностью меняет тебя. Последствия неизбежны, и цена всегда высока. Я и так после встречи с драконами стала слабее себя прежней, а после того как Дэон перенес нас в другой мир…

– Почему сам Дэон не обучает сына?

– Потому что ситуация такая же, – печально улыбнулась женщина, и я невольно удивился сходству Сэры с ее родной мамой. – Дэон дракон, но магия подобного рода не дается просто так. Он хоть и не станет человеком, но колдовать как раньше больше не сможет. Через пару месяцев Лайонел может его убить на тренировке, если не рассчитает силу. А он не рассчитает. Да и Сэра скоро очнется.

– Вы решили скинуть на мои плечи свою ответственность, даже не спросив, надо ли оно мне. Я не питаю никаких теплых чувств к вашему сыну, более того, я устал от той жизни, которую вел до встречи с Сэрой. Я жить хочу. Тихо и спокойно, без драк и боев насмерть и самое главное – без риска для жизни. Да, я оборотень, но Лайонел при желании может стать чудовищем похлеще меня. В мире много магов сильнее меня.