– Выбора не было, – Дьен говорил тихо, его голос дрогнул, он невольно бросил в мою сторону взгляд, полный боли, затем взял себя в руки. – Ее магия стала расти. Сдерживать огонь даже желтым корнем не удавалось, она спалила несколько торговых лавок за несколько минут и в итоге сама согласилась на ограничитель силы. Архимаг вначале был против, но потом согласился с ее решением. Сейчас сестра лишь изредка выходит из лазарета, и то под стражей. Я не видел ее несколько дней…

– Ты должен обладать огромной силой, чтобы сдержать волчицу, в чьих жилах проснулся огонь, – тихо заметил Ролан.

– О да, наш мальчик – один из сильнейших, кого я знал из волчьего племени! – Эбол с силой ударил младшего стража по плечу, потрепал его по рыжей голове и казался при этом очень гордым. – Я сразу его приметил, еще во время поисков беглецов из деревни. Его сестра и меня чуть не спалила. Я-то шел за ними, думая, что они – источник чумы, но с такой силой, как у нее, это вряд ли. Ее огонь может спалить пол-Мирграда, порази ее чума.

Мужчины повели разговор дальше, а я полностью увязла в собственных мыслях.

Получается, что они просто не могли вернуться? Что случилось на самом деле?

В памяти всплыл фрагмент, когда мы все сидели на поляне и пытались прийти в себя. Керен тогда достал нож, хотел добить Ролана, но маг защитил себя барьером. Я хорошо запомнила лицо Риски, когда вокруг нее разгорелось пламя. Девушка была потрясена его силой, хотела что-то сказать мне, но не стала: побоялась посторонних.

Что касается Дьена, то оборотень стал сильнее. В волчьей деревне он уступал Дилану в силе, а сейчас его хвалит сам Эбол, один вид которого внушает трепет, и, судя по тому, что он командует стражей, у него внушительное звание.

Всю дорогу Илон молчал, а мне хотелось разузнать о Керене. Он в Мирграде? Или не дошел до него? И что с Морлом? Каким образом он изменился после болезни? Дьен выглядел грустным, Ролан не обращал на него внимания.

– Твоя сестра сейчас в академии? – Маг произнес это так внезапно, что даже Эбол удивленно поднял густые черные брови. – Хочу на нее взглянуть, а заодно проверить силу и ошейник.

– Да, господин Ролан, она должна быть в лазарете.

– Хорошо. На этом расходимся. Спасибо за угощение, Эбол. Нам нужно будет кое-что обсудить. Идем, Сэра, архимаг с нас скоро семь шкур спустит! Опоздали как только могли.

– Да, Ролан…

Хорошо, что Эбол не видел лица Дьена в этот момент. Хорошо, что оборотень смог взять себя в руки и отвести от меня взгляд, полный душевной боли.

– Мне говорили, что вы немая, – удивился Эбол. – Морл довольно быстро раскололся. Ролан, я же все равно узнаю, что ты скрываешь!

– Попытайся.

Маг невозмутимо кивнул на прощание, поманил меня за собой и больше ни на кого не оглядывался.

Я чувствовала жгучий интерес Эбола и ко мне, и к Ролану, а еще то, что он подозревает Дьена в чем-то. Этот взгляд в сторону оборотня был непростым и, как мне кажется, волк это прекрасно понимает.

– Эбол Лангерд ванн Диз – капитан первого отряда сопротивления, – пояснил Ролан. – В Мирграде они занимаются изучением болезни. Они единственные, кто способен разрушить остатки ледяной брони, проникнуть в закрытые города и замки, скованные льдом. Эбол – один из лучших ученых, способных расшифровать магические связи в предмете, но сам он магией не обладает. Остерегайся его, он не друг, а враг. Причем самый верный. Он подмечает малейшие детали, обладает невероятной памятью и может стать одним из самых опасных врагов Мирграда, если примет решение перейти на другую сторону. Архимаг каким-то образом его контролирует: против него Эбол не пойдет.

– Он в чем-то подозревает Дьена.

– Он не просто его подозревает, Сэра. Оборотень знатно влип. Риску и Дьена спасло лишь то, что они не обратились и магия сестры возросла. Это сбило с толку Эбола, но просто так этих двоих он не отпустит. Теперь по поводу Илона: он не из новобранцев. Его специально поставили рядом с волком, но, думаю, Дьен и сам это понимает. Илон выглядит открытым и добрым, наивным и чересчур улыбчивым, но Эбол таких в свой отряд не берет. Ему нужны звери, монстры – те, кто способен переступить черту ради науки. Если в мое отсутствие к тебе внезапно подойдет Илон, постарайся как можно меньше разговаривать с ним. Если спросит, скажи, что я вернул тебе голос и что ты не знаешь, почему стала немой. Постарайся не врать, но скажи, что разговор дается тебе с трудом. Он не задает вопросов напрямую, ведет разговор таким образом, что собеседник сам невольно выдает ему нужную информацию. Они думали, что ты немая, поэтому говорили в основном со мной. Готовься.

– Я поняла.

Радостного мало. Но сейчас Эбол и его отряд волновали меня меньше всего.

– Ты посмотри на них! Явились!

Архимаг всплеснул руками, тяжело вздохнул. Выглядел он крайне недовольным.

– Прошу прощение за ожидание, – как ни в чем не бывало ответил Ролан, замерев возле Джастина. – Я знал, что найду вас здесь.

– Естественно, ты знал! – Калеб даже не пытался скрыть эмоций, – твой собачий нюх найдет меня где угодно, даже в могиле!

Стоило нам войти на территорию академии, как маг, ни слова не сказав, направился в сторону лазарета. Несколько довольно массивных зданий стояли на отшибе, были защищены барьером, а неподалеку от них виднелись огромное поле и зияющая дыра в скале: в пещере промелькнул мощный хвост, а затем в воздухе запахло гарью с примесью серы. Так там и живет местный дракон, неспособный менять форму, как те, о которых говорил Ролан?

– Я учуял огонь. – Ролан позволил мне войти в большую палату, где на единственной кровати, окруженной барьером, лежала Риска. Она уставилась на Ролана как на собственную смерть, явно не ожидая увидеть Кочевника целым и невредимым так скоро, но стоило ей услышать его настоящее имя…

– Ролан? – Риска была не в силах сдерживать эмоции. Ее глаза стали алыми, волосы наполнились ржавой рыжиной, а когти на руках заметно заострились. – Тот самый Ролан?

– О да, это тот самый Ролан, – хмыкнул Джастин, сидя на жердочке. Аниморф с легкостью балансировал на тонкой перекладине возле Риски, смотрел на нее с нескрываемым интересом маньяка-расчленителя и улыбался так, будто сошел с ума, – а меня Джастином звать. Будем знакомы!

– Да ты мне это уже в седьмой раз говоришь! Спрячь свой чертов хвост с шипом! Ты что за тварь такая? Что вообще… Чтоб тебя!

Стоило волчице заметить меня, как она замолчала от неожиданности и тем самым выдала нас с потрохами.

– Так значит, вы все же знако-омы, – протянул Калеб, демонстративно разводя руками, – а еще это значит, что мой любимый ученик решил соврать своему любимому архимагу и, видимо, готов понести са-а-амое жестокое наказание. Верно говорю, Ролан?

– Вот еще, – холодно ответил маг, – конечно, мы с ней знакомы.

– Кочевник, – прошептала Риска. – Кочевник и есть Ролан?

Риска готова была взорваться на месте. Защитный барьер трещал по швам, Джастин отскочил в сторону, архимаг выставил перед собой руки в защитном жесте, но магия выдержала огонь волчицы. Риска хватала ртом воздух, затем ее глаза резко округлились, и, принюхавшись, она уставилась на Джастина.

– Чего смотришь? – пискнул Джастин, готовый дать деру. Риска вновь втянула носом воздух, слегка приблизилась к аниморфу, замерла на месте, пытаясь осознать внезапно открывшуюся правду, а затем…

– Ролан! Убивают! Спаси меня!

– Вот еще. Сам виноват.

– Ах ты гад ползучий! – Джастина уберег от гнева Риски только защитный барьер архимага. – Ты же мне забор метил, шавка блохастая! Цветы таскал! Голой меня видел! В кровать ко мне лез! А я все думала, что за пес странный? Головой явно где-то стукнутый, раз волчицу от собаки отличить не может, а он, оказывается, просто леший знает что за тварь!

– Ух, как все поменялось, – тихо прошептал Калеб, делая шаг назад и округляя и без того выразительные глаза. – Когда Джастин ее допрашивал, курительной травкой надымил, чтоб нюх отбить. Лениво угрожал шкуру снять, отрезать ее брату кое-что, если она не сознается в своем обмане… Я все стоял и думал – чего это он без энтузиазма волчицу из себя выводит, а тут любовь, оказывается! Как все запутано.