— Но, когда-нибудь она обязательно приедет! Я к тому моменту уже на дуэлях подерусь, а суд офицерской чести… максимум погоны сорвут. Ну и пес с ним. Представишь меня своей кузине? Пожалуйста, Уваров, я же тоже человек, я одинок и страдаю…

— Ты страдать не умеешь. Ты, фон Келлер — кобель и бабник почище меня будешь. — отвечаю я.

— Что⁈ Неправда!

— Акай, дорогая, что скажешь? — спрашиваю я у кицунэ и та закладывает страницу в своей книжке про «Марію-Антуанетту, богобоязненную православную дѣвицу въ плѣну у турецкихъ янычаръ», смотрит на гусара и втягивает воздух ноздрями.

— Пятеро, — говорит она: — за вчера и сегодня. Все разные девицы. Двое ничего так, молодые и здоровые, одна купчиха или в лавке пряностей работает. Но… старушка, фу таким быть!

— Ничего она не старушка! Натали Борисовна очень даже хорошо выглядит для своего возраста! — возражает фон Келлер: — и… откуда вы все это знаете?

— У меня хороший нюх, — отвечает та, снова открывая свою книжку: — а мыться вы изволите, как и полагается настоящему гусару — только когда не пьете. Хотите я скажу, чем одна из девиц болеет?

— Что⁈

— Не переживайте вы так, это лечится.

— А говорила, что дева еще… — кручиниться фон Келлер: — не везет в любви, положительно!

— Обожаю промискуитет, — кивает кицунэ: — правда вас, мужиков обычно надолго не хватает… но этот хотя бы старается.

— Извините, Владимир Григорьевич, — в гостиную входит один из людей кузины, этого я еще не знаю по имени: — там гости пожаловали.

— Скажите, что княжны еще нет и я не знаю когда будет. — отвечаю я.

— Это молодой князь Потемкин и с ним господин Алферов. Они уверяют что к вам. — поясняет он: — они уже раздеваются, просили о себе доложить.

— Вот как. — слегка удивляюсь. Ни Потемкина ни Алферова я не знаю, по крайней мере не помню, чтобы представляли, за один светский вечер кузина познакомила меня с кучей народу, кто-то знал меня и прежде, но такие фамилии я в первый раз слышу. Впрочем, мой долг, как хозяина, пусть только временного — встретить гостей как полагается. А как полагается? Окидываю взглядом гостиную. Мало того, что бардак везде, лисица в одном халатике сидит, фон Келлер пьяный сидит, бутылки от «Вдовы Клико», одна с отрезанным горлышком (гусар отрубил пробку вместе со стеклом), так и я тоже не в самом презентабельном виде, в белой рубахе и форменных брюках. А с другой стороны, чего мне волноваться, я же представитель чертовой аристократии, в доме и горничные и повар тоже есть, надо только сказать, чтобы прибрались и еду приготовили, а встретить их и в библиотеке можно…

— Владимир Григорьевич? — раздается голос и в гостиную входят двое молодых людей. Они одеты по последней моде, в руках — почему-то белые перчатки и цилиндры. У первого из вошедших коротенькие щеголеватые усики.

— Здравствуйте. Прошу прощения за окружающий беспорядок. Мы можем пройти в библиотеку для беседы, а повар пока приготовить закуски и…

— В этом нет нужды, Владимир Григорьевич, — сухо замечает первый вошедший и перекладывает перчатки в одну руку: — мы ненадолго. Меня зовут Владлен Сергеевич, это вот — Николай Владимирович. Он из Алферовых. И у него к вам есть пара слов.

— Владимир Григорьевич… — выпрямляет спину второй из вошедших: — вызываю вас на дуэль! Извольте завтра в час дня быть на полигоне номер семнадцать. В случае вашей неявки я прославлю вас как труса и никчемного человека!

— Боже, как страшно, — говорю я, а у сидящего рядом фон Келлера — светлеют глаза.

— Здорово! — говорит он: — я как раз хотел тебя попросить секундантом быть! А так и у тебя дуэль и у меня! Правда у меня — две сразу! А… за что тебя вызывают? Господа? Извольте объяснится!

— Я вызываю вас на дуэль из-за того, что вы позволили себе неподобающие отношения с мадмуазель Софьей Волконской!

— Что⁈ Это кто еще такая? — удивляюсь я.

— Ни капельки не верю, — качает головой кицунэ: — и как ты запах с себя смываешь, что я не почуяла? И главное — когда успел, а?

— Неподобающие отношения… — грустит фон Келлер: — вот бы и мне неподобающие отношения с кем-нибудь.

— Что здесь происходит⁈ — раздается голос от дверей и мне сразу становится жутко неудобно за происходящий бардак.

— Бон суар, княжна, — оборачивается Владлен Сергеевич, молодой князь Потемкин: — извините, что не предупредили о визите, но у нас было срочное дело к вашему кузену. Впрочем, мы уже уходим…

— Я ничего не понимаю, я уставшая, грязная и замерзшая и два последних дня ночевала в свинарнике, — говорит Ай Гуль, стоя на пороге: — я пойду и приму ванну. Надеюсь, что когда я вернусь — у вас будут ответы что на вопросы. Что тут происходит и кто эти офицеры, который в прихожей спят!

«Свѣтскіе Новости»

Редакція газеты приноситъ свои искренніе извиненія княжнѣ Зубовой по причинѣ недопустимыхъ выраженій въ адресъ столь высокоморальной особы. Виновные уволены и понесли заслуженное наказаніе. Впредь редакція «Свѣтскихъ Новостей» обязуется не допускать подобныхъ промаховъ.

Глава 5

— Дуэль завтра? Ты с ума сошел, mon frère! (мой брат (фр)) — тут же заявляет моя кузина, едва узнав о произошедшем: — завтра мы с тобой едем к папеньке и маменьке! У них большой прием по случаю смотрин, у Татьяны ребеночку три месяца исполнилось, можно людям показать. Тебе надо быть обязательно и жену свою привести… одну или несколько. Папенька изволил тебя и твой выбор одобрить, я думала хуже будет. Ты что, не помнишь, как вы с ним… ах, да… — она прикусывает ноготь на большом пальце: — не помнишь. Но ты же хотел с Лопухиными увидеться насчет Ордена, вот завтра самое то и будет. Как невовремя. А можно перенести?

— Дуэль — дело чести! — заявляет фон Келлер: — его вызвали два каких-то хлыща! Кстати, я никогда не говорил, что искренне восхищен вами как женщиной и магом? Вы талантливая и невероятно красивая девушка! Magnifique Amazone en soie (великолепная амазонка в шелках (фр))

— Во сколько у вас дуэль? В час? Слава богу время есть… — не обращает внимания на гусара Ай Гуль: — только я тебя умоляю, Володя, сделай все быстро. Я пошлю с тобой автомобиль…

— Эээ… — говорю я: — твой автомобиль сломался. То есть совсем. Груда искореженного металла осталась.

— Что⁈ — брови у моей кузины поднимаются на сантиметр и она недоуменно моргает: — как? Врезались куда-то?

— Да какие-то идиоты из народовольцев приняли нас за тебя. Перепутали. — поясняю я: — тебе, сестрица, опасно по улицам столицы ездить. Что-то там говорили про Кровавую Барыню и бунты.

— Вот же… merde, putains de salauds (непереводимая игра слов) — хмурится княжна: — ты не пострадал? С тобой был кто?

— Венеамин, твой шофер, но он показал себя с самой хорошей стороны, был хладнокровен и спокоен. Маша его вылечила.

— Маша? Ах, да твоя супруга… полковник Мещерская. Все никак не привыкну что ты у нас женат. Но каковы уроды! Машину мне сломали. А что за Вениамин?

— Ты его Василием кличешь, а он — Вениамин. — говорю я: — один из твоих двоих широких таких ребят.

— А… — теряет интерес к теме она: — неважно. Сегодня же поручу им купить новый автомобиль. Наверное, два сразу. В любом случае — на дуэль поедешь в мундире, его порвать не жалко. С тобой отправлю нормальную одежду, переоденешься и сразу же поедешь в поместье к папеньке и маменьке. И постарайся не убить Алферова окончательной смертью, потом неприятностей не оберешься. Алферов — он же племянник Андрея Николаевича, Пресветлого Князя Лопухина. Как говорят — любимый племянник. А Андрей Николаевич сейчас при дворе очень и очень влиятелен. И двое его сыновей тоже.

— Если мне будет дозволено вставить словечко, я хотел бы обратить ваше внимание на то, что я написал в вашу честь стихи… — не сдается упорный фон Келлер, но моя кузина продолжает игнорировать его прямо в лицо.