Дарио стоял не двигаясь, крепко удерживая меня и прижимая мою ладонь к своей обнажённой коже, а я пыталась унять колотящееся сердце.

Прошлое давно ушло. Это мой законный муж. Он защитит брата. Обещает не причинить мне вреда.

Я глубоко вдохнула и с усилием расслабилась. Погладила его кончиками пальцев и прильнула щекой, закрывая глаза, вдыхая его запах.

Хвоя и океан. Сильные и бережные объятия. Его глубокое дыхание и лёгкие поглаживания по спине и волосам.

— Велия… — скорее выдохнул, чем произнёс, Дарио и взял меня на руки.

Я обвила его шею руками, вспоминая, как он поднял меня из воды. То чувство правильности и защищённости.

Дарио глубоко вдохнул, и понёс меня на кровать. Уложил и, стянув рубашку, лёг рядом. Я снова сжалась от страха, когда он прижался ко мне обнажённым торсом.

— Тихо, Велия, — прошептал он, обнимая.

Его руки заскользили по моему телу, по груди и животу, затем по бёдрам, лаская всё настойчивее.

Я изо всех сил старалась расслабиться, но всё равно от требовательных прикосновений зажималась всё сильнее и пыталась отодвинуться.

Его рука потянула подол сорочки вверх, а я, уже не сознавая, что делаю, схватила его руку, останавливая. Его ладонь перелетела мне на грудь, и я обвила пальцами жилистое запястье.

Дарио двинул рукой, выскальзывая из моего захвата, встал на колени, нависая надо мной.

Он дёрнул двумя руками ворот сорочки — раздался оглушительный треск ткани, моя грудь обнажилась. Я попыталась прикрыться руками, но он схватил меня за запястья, придавил руки к кровати.

Я с ужасом взглянула в его лицо.

Льдистые глаза сузились и источали зеленовато-голубое свечение. Черты заострились, выражение напомнило хищное лицо, сотканное из струящихся потоков, которое я видела во время испытания.

Дарио жадно оглядел моё тело, разорвал сорочку, обнажая полностью. Треск ткани оглушил, я изо всех сил старалась не проваливаться в воспоминания, но, похоже, всё повторялось.

На меня обрушились прикосновения рук, губ, я пыталась упереться в его плечи, мотая головой, беззвучно умоляя подождать, дать мне время, не брать меня так. Только не так.

Он не слышал моей безмолвной мольбы, продолжая обжигающие ласки.

Всё чаще его пальцы касались низа живота, отчего я сжимала бёдра и пыталась закрываться ладонями, но он отводил мои руки в стороны, прижимая их к кровати, и покрывал то место, что я пыталась прикрыть, жадными поцелуями.

А потом он жестко раздвинул мне бёдра и коснулся твердыми пальцами моего лона.

Паника накрыла меня с головой. Я забилась в его руках, раскрывая рот в беззвучном крике, кусаясь, царапаясь, исступленно отбиваясь.

Он прижал меня к кровати, а я совершенно забыла себя, в безнадёжных попытках освободиться. Я вырывалась изо всех сил, задыхаясь, отдавшись захлестнувшей меня панике.

В какой-то момент я поняла, что слабо трепыхаюсь, укутанная плотно в одеяло, а Дарио сидит на кровати, удерживая меня, завернутую, на коленях.

Он держал меня крепко, гладил одной рукой по волосам и что-то говорил.

Я затихла, обессиленная, пытаясь восстановить дыхание и вслушиваясь в его голос.

— Тихо, тихо, не трону я тебя, не трону. Всё прошло. Спокойно. Вот так, дыши. Не трону, обещаю. Дыши.

Я глубоко вздохнула, попыталась что-то сказать, и снова не получилось.

— Тихо, Велия. Не бойся меня. Дыши. Всё прошло. Обещаю, что не трону больше.

Дарио держал меня столь бережно, и говорил так мягко, что слезы невольно потекли по щекам.

Вот тут меня, наконец, накрыло осознанием всего происходящего, и я разрыдалась, уткнувшись в его плечо. Дарио шумно перевёл дыхание, укутал меня плотнее в одеяло и усадил удобнее на коленях.

Пока я беззвучно рыдала, он продолжал успокаивающе гладить меня по голове, и лишь только я успокоилась, усадил, завернутую, на кровать, встал рядом и негромко сказал:

— Исцеление мне доступно слабо, я всё же боевой стихийник. Да и лекарь вас смотрел, телесно вы в порядке. А вот душевно…

Дарио поднял ладонь, на кончиках его длинных пальцев появились серебряное мерцание.

— Позволишь? Я не буду касаться.

Я кивнула. Он сел на край кровати, протянул руку. Серебряные искры сорвались с его пальцев и потекли к моим вискам.

Сознание прояснялось, мысли обрели привычную чёткость. Теперь я могла думать, почти как прежде.

Я вообще не склонна к истерикам, скорее наоборот. Сколько раз так было, и во время страшного городского пожара, забравшегося жизнь матери, и во время нападения зверей в лесу — вокруг меня крики, ор, паника, а я спокойна как глубинные воды.

А вот события этих суток оказались слишком бурными, пробили душевную защиту.

Мерцание погасло, я снова чувствовала себя самой собой. Я вопросительно посмотрела на Дарио и его руку. Он произнёс:

— Немного ментальной магии. Магия разума. Довелось научиться у одного старца. Часто нельзя, только в крайних случаях, у тебя как раз такой случай.

Дарио встал и выпрямился во весь свой внушительный рост, расправив плечи. Я невольно покраснела, но не могла не смотреть. Он был полностью обнажён, даже не пытался прикрыться.

Успокоившись, и получив возможность его рассмотреть, я не могла не признать: в мужья мне назначили весьма красивого мужчину. Дарио отошёл к столику, налил сок, подошёл и протянул мне стакан.

Я заворожено смотрела на его гармонично сложенное рельефное тело, уверенные движения жилистых рук. Мой взгляд опустился ниже, на приподнятый член, и я осознала: он всё ещё желает…

Мои щеки залил ещё больший румянец, я осторожно освободила руки из-под одеяла, и стала пить.

Дарио произнёс:

— Ты держалась так уверенно и гордо, недооценил твоё состояние.

Он смотрел, как я пью, а потом взял пустой стакан и сказал, пытливо глядя на меня:

— Продолжать, так полагаю, бессмысленно.

Я испуганно вздрогнула и отчаянно замотала головой. Он невесело усмехнулся.

— Не понимаю, что произошло, обычно женщины в постели со мной ведут себя иначе.

Маг поставил стакан на столик, кивнул на платье и приказал:

— Одевайтесь. Мы отправляемся в мой замок.

По стенам комнаты вдруг заструилась влага, засветилась синим, потекла на пол, стремительно приближаясь.

Дарио огляделся, глядя на текущую к нему мерцающую воду, резко выпрямился, его обнаженное тело напряглось, окутываясь багровым переливающимся дымом.

Вода взвилась в воздух, ударила мага, толкая его ко мне, но Дарио вскинул руки, засиявшие алым светом, и облако воды отпрянуло, разлетаясь на отдельные капли. Они завертелись спиралью и взвились выше, принимая форму волны, нависая над Дарио.

— Мы отправляемся в мой замок, — голос мужа звучал резко и повелительно, — я консумирую брак там. Не обсуждается.

Я похолодела. Консумация — первая близость между мужем и женой, подтверждающая законность брака. Значит, Дарио пожалел меня сейчас, не стал брать силой. И давал мне время до замка, хотя дух Истока недвусмысленно настаивал.

Волна угрожающе качнулась, но багровое свечение вокруг обнажённого тела Дарио почернело, заклубилось словно тёмный дым — и волна отпрянула, стремительно теряя свечение.

Спустя несколько мгновений в комнате стало полностью сухо. Не оборачиваясь, Дарио бросил:

— Одевайтесь, Велия. Мы отправляемся немедленно. Мы должны успеть в замок до темноты.

А муж-то у меня силён, если способен диктовать условия самому Истоку.

Я так и эдак обдумывала эту мысль, пока шла за Дарио по лестнице вверх, осматривая серые влажные стены, светящиеся белым, и глядя на его широкую спину. Он крепко держал меня за руку, не давая упасть, когда я то и дело скользила на мокрых ступенях.

Когда мы вышли, я сощурилась от яркого света, но затем восторженно заозиралась — дворцовый парк был великолеп! Пышные деревья и кустарники умопомрачительной формы, яркие незнакомые цветы, пёстрые бабочки…