Я закашлялась. Меня всю трясло от пережитого, голова шла кругом, и вместе с тем меня затопило невероятное чувство, неужели я снова говорю?!

— Вы говорите, госпожа Велия! Скажите ещё что-нибудь?

— Зачем ты в колодец?.. — я не договорила и снова закашлялась.

Голос был хриплым, слабым, не моим, но всё же я говорила!

— Виола! Несносная девчонка! — к нам подбежала невысокая полноватая женщина, — и что ж тебе понадобилось в этом колодце! Сколько раз тебе говорила не подходить к нему! А если бы госпожи Велии не было рядом?!

Госпожа Велия, то есть я, тяжело поднялась. Хрипло и устало я произнесла:

— Её надо высушить.

Женщина изумлённо уставилась на меня, а затем широко заулыбалась:

— Вы говорите, госпожа Велия! Счастье-то какое! Вот все обрадуются-то! А как господин Дарио будет рад! А то уже совсем мрачнющий ходит! Мрачный-мрачный! И не ест толком, а как мои пирожки-то любил, но даже не берёт с собой. Ну я напеку ему, на радостях-то десяточек навернёт.

Поток слов продолжался, я стояла и слушала, а Виола продолжала сидеть на земле, переводя изумлённый взгляд то на тараторящую женщину, то на меня.

С этой женщиной я ещё не была знакома, хотя нередко видела в замке.

— Как вас зовут? — спросила я тихо.

— Что? А! Дора я, Дора. Кухарка. Эта несносная девчонка — дочь дальней родственницы, её за отметки на бал для отличников во дворец пригласили, а в это время город волной накрыло, родителей и родственников не осталось, вот я только. Господин Дарио позволил взять её к себе. Помогает вот мне.

— Ей надо в тепло и высушиться.

Дора всплеснула руками, улыбка погасла и ямочки на круглых щеках исчезли.

— Спасибо вам госпожа, что спасли эту дурёху! Я видела, как вы её магией достали, вот чудо-то! Спасли вы её, точно бы сгинула глупыха, пока бы вы кого дозвались, пока бы достали… Мелкая дурёха, вот что туда полезла! Даром, что учится хорошо, а вот мозгами распоряжаться толком не умеет. Виола! Идём быстрее! Госпожа Велия, вам помощь нужна?

— Луиджи в замке? — мой голос звучал уже еле слышно.

— Я могу послать за ним, нужно?

— Да, пусть посмотрит Виолу и зайдёт ко мне. И мне нужно что-то горячее.

В комнате я переоделась в сухое, расчесала растрепавшиеся волосы и снова заплела косу.

Это что получается, мне доступна магия? Происшествие на изнанке замка с белым огнём не случайно?

Мысли теснились в голове. Я пила горячий мятный взвар, когда зашёл Луиджи.

Морщинистое лицо лекаря выглядело усталым, но походка и жесты оставались привычно-энергичными.

— Что детка, заговорила?

— Кажется да, — слабым хриплым голосом произнесла я.

По тонким губам Луиджи скользнула тёплая улыбка, он подошёл и затряс руками.

— Одно не пойму, откуда в тебе столько магии взялось, — пробормотал Луиджи, изгибая пальцы и запястья в казалось бы невозможные положения, — первый раз такое вижу. Магия только у мужчин, у стихийных магов. У невест она в крови растворена, пользоваться не могут. А ты, значится, можешь.

— Это само происходит.

— Вот что, милая, — лекарь перестал трясти руками и мягко мне улыбнулся. — Немоты больше не будет, не бойся. Ну разве что Исток что-то снова учудит, но пока из того, что я вижу, голос насовсем вернулся. Немного похрипишь, и всё будет хорошо. Пару дней только сильно не напрягай, дай горлу привыкнуть.

Луиджи одобрительно глянул на чашку со взваром в моих руках.

— Горячего пей много, я распоряжусь. Много горячего. В горячей воде посиди в купальне подольше. Потом под одеяло.

На мой озадаченный взгляд, он пояснил:

— Будешь мёрзнуть сильно. Я это не сниму, надо, чтобы само прошло. Поэтому грейся. Я отправлю господину вестника с новостями, так что Дарио всё узнает.

Я схватила лекаря за предплечье.

— Луиджи! Мне нужна ваша помощь!

— Да я вроде чем смог, уже помог, — Луиджи глянул на меня исподлобья. — Над вашей беременностью пусть Дарио трудится, это его обязанность, я со своей стороны только лекарскую поддержку оказываю, и она итак вся ваша.

Я отмахнулась и попросила:

— Луиджи, умоляю, расскажите! Вы наверняка знаете! Как погибла мать Дарио?

Луиджи посмотрел на меня долгим взглядом, опустился в кресло.

— С вами говорила старая королева.

Лекарь не спрашивал, он утверждал. Его лицо стало очень серьёзным, он пытливо смотрел на меня.

— Я сказала об этом Дарио, — прошептала я.

В ответ на озадаченный взгляд Луиджи, пояснила:

— Запиской. Он сказал, что я не могла говорить с его матерью, потому что она мертва уже шестнадцать лет.

Лекарь сел в кресло, поёрзал, устраиваясь поудобнее, налил себе горячего взвара, и молча уставился на меня. Я ждала. Наконец, Луиджи решился.

— Так-то Дарио прав. Вы не могли говорить с его матерью. Да и, если быть точным, вы не с ней говорили.

Он уставился в чашку, явно подбирая слова.

— Велия, это… Даже не знаю, как точнее сказать. По сути вы говорили с Истоком. Просто вот такую форму он выбрал, чтобы передать вам послание. Почему-то больше всего ему нравится говорить в облике старой королевы. В том, какой она была перед смертью.

— Откуда вы это знаете?

Неожиданность перехода Луиджи с “ты” на “вы” озадачивала. Да и сам он на себя не походил. Серьёзный, мрачный. Строгий.

— Я изрядно пожил, молодая госпожа. Я лекарь для семьи короля уж сбился со счёта сколько годиков. И роды принимал у Кармиллы именно я, так что Дарио с Теодоро знаю без преувеличения с утробы матери. Как и других её сыновей.

Луиджи поморщился, словно от застарелой раны и глухо произнёс:

— Кармиллу после разговора с Истоком, как вас сейчас, тоже лечил я. К ней Исток предпочитал являться в виде её первенца, пропавшего трёхлетнего сына, каким он был, когда стоял у водной стены.

Меня передёрнуло. Бедная женщина! Луиджи глянул на меня исподлобья.

— Как я понял, Исток знает об атаках океана. Если видит, что сил не хватает у защитников, приходит предупреждать. Шестнадцать лет назад было именно так. Уж не знаю, что там он наговорил королеве, но она понеслась к мужу прямо под водяную стену. Погибла вместе с королём. Теперь Исток предпочитает разгуливать в её образе.

Я потрясённо молчала, и лекарь тепло улыбнулся.

— Думал, этот разговор состоится у нас позже, или Дарио с Теодоро объяснят, но у мальчишек слишком много дел: Тео сшивает расползающееся по швам королевство, Дар истребляет черных колдунов и спасает от страшной участи девчонок, которым не повезло принять силу Истока.

Луиджи пожал плечами.

— В общем, слушайте, молодая госпожа. Исток не хочет умирать, а именно это произойдёт, когда его грот затопит океан. Поэтому дух наделяет силой людей, живущих в королевстве. Маги черпают силу в стихиях, но лишь сильнейшие могут обращаться напрямую к силе Истока. Невесты по сути тоже маги, но без возможности применять заклинания. То, что я вижу у вас, в какой-то мере было у Кармиллы.

Лекарь глянул на моё недоумевающее лицо, и раздражённо скривился.

— Ладно, постараюсь сказать проще. Кармилла обратилась к силе Истока, чтобы помочь королю, в этот момент открыла всю свою память, мысли, эмоции. Поэтому в какой-то мере вы с ней и говорили. С той, какой она была перед смертью.

— Она считает, что её муж погиб. Но ни слова ни говорит, что сама…

Моё горло перехватило и я закашлялась. Луиджи вскочил, выхватил у меня чашку, налил чистой воды и растворил в ней ярко-красный порошок.

— А ну-ка выпей! И помолчи давай. Я тоже старый дурак, разговорился. Мало мне было расспросов Тео, теперь тебя ещё.

— Тео… — я снова закашлялась. — Он тоже?..

— Тоже, тоже, — лекарь уже тряс рядом со мной одной рукой, другой протягивая мне чашку с алой жидкостью. — А ну пей давай срочно! К Тео мамаша регулярно является. К Дарио тоже пыталась, но у Дара с Истоком разговор короткий, даёт тому под зад и дух сваливает прочь в трепете и ужасе.