«Я могу отказаться?»

— Конечно. Я не буду это делать с тобой насильно. Вторжение в разум против воли причиняет невыносимую боль, сводит с ума и даже убивает, если вовремя не прекратить. Повторюсь, я не сделаю этого с тобой против твоей воли. Но мне нужно узнать, кто и когда наложил на тебя заклятье, а ещё, где ты была всё это время. У меня есть предположения, но я должен увидеть всё твоими глазами.

«Заклятье?»

— Луиджи снял с тебя остатки очень сильного заклятья. Оно было нарушено, Луиджи описал его как сеть, изорванную огнём. Пока сеть была целая, обнаружить её было невозможно. Погрузившись в твою память, я очень многое смогу понять как стихийный маг, — Дарио усмехнулся, — особенно как верховный маг.

«Я всё это время не помнила о брате из-за заклятья?».

— Ты не помнила о брате?

Я кивнула. Дарио задумался.

— Это возможно, — наконец, сказал он, — но скорее всего это из-за Истока, той же природы, что и твоя немота. Понимаешь, Исток влияет, вызывает чувства и желания, или забирает их. Эта сила растворена в крови невест и в магических каналах стихийных магов. С Истоком ничего не поделаешь, он внутри нас, приходится принимать как данность. А вот с остальным…

Дарио снова замолчал, рассматривая меня, а потом спросил:

— Ты позволишь мне смотреть в твою память?

«Мне нужно подумать», — вывела я на листе.

Дарио кивнул и вызвал слуг, а я ушла одеваться в «свою» комнату. Изучив содержимое шкафов, я надела самое скромное из голубых платьев с длинным прямым рукавом и квадратным вырезом. Шелковистая ткань заструилась вдоль тела, мягкими складками окружая колени и икры.

Пока одевалась, я вспоминала произошедшее в подвале замка. Погибшую девушку-служанку было очень жаль, если Дарио увидит в моей памяти что-то, что сможет предотвратить новые трагедии, пусть смотрит. Тайн у меня нет, а Дарио сможет напасть на след чёрных колдунов.

Приняв решение, я прислушалась к происходящему в гостиной у Дарио: верховный маг отдавал кому-то приказы.

Поёжившись от его резкого командного голоса, я подошла к зеркалу и провела пальцами по волосам. Купальня и магия Дарио определённо пошли им на пользу: расчёсывать оказалось очень легко. Я вспомнила, как муж перебирал их в руках.

А ещё… Щёки покраснели от воспоминания нашей близости, как он сжимал мне волосы на затылке, придавливая меня к кровати, двигаясь во мне глубоко-глубоко и лаская пальцами чувствительное место.

Я улыбнулась, чувствуя, как краска заливает лицо от понимания: прикосновения Дарио мне очень понравились, даже грубые. Мне всё очень понравилось.

Прижав руки к пылающим щекам, я бросила взгляд в зеркало. Платье мне очень шло, белоснежные волосы струились по плечам, в глазах и улыбке таилось предвкушение.

Так странно, даже подумать не могла, что моё тело способно испытывать подобное.

Как Дарио говорил? «Близость дарит наслаждение, Велия. Я покажу тебе».

Да, он показал. Я улыбнулась, со всей ясностью осознавая: я определённо хочу, чтобы он показал мне это снова.

Мой взгляд метнулся на дверь в комнату Дарио. Мне очень захотелось повторения. Интересно, сколько ещё у меня времени побыть наедине с собой? Судя по звукам, слуги уже убрали со стола и вышли, у Дарио было тихо, а я решила, что успею кое-что проверить.

Я подошла к зеркалу ближе. Краснея от того, что собралась сделать, поражаясь собственной смелости, я поддалась порыву и подняла подол до пояса, поставила ногу на тумбу перед зеркалом.

Отодвинув край нательного белья в сторону, я рассматривала в зеркале половые губы, прикоснулась к ним пальцами, раздвигая в стороны. Я никогда там себя не трогала, только когда мылась. И уж точно не рассматривала.

После случая в амбаре, любые прикосновения между ног вызывали страшные воспоминания, но то, что делал со мной Дарио… Мысли о прикосновениях и ласках мужа будили во мне желание почувствовать хоть тень тех самых ощущений.

Я коснулась ярко-розовой блестящей кожи, тронула влажное отверстие, погладила нежные складки. Закусила губу, вспоминая, как двигал пальцами Дарио, повторила его движение вокруг набухшего бугорка.

Внизу живота разливалось тягучее томление. Я смотрела на себя в зеркало, с поднятой до пояса юбкой, и гладила нежную кожу между складок, вслушиваясь в ощущения в своём теле.

Дверь распахнулась, на пороге застыл Дарио, уставившись на меня. Я снова забыла, как бесшумно и быстро он ходит, всё время ведь прислушивалась, ничего не услышала!

Я тут же одёрнула руку, опустила подол и отбежала от зеркала, не зная, куда прятаться от смущения. Он же всё видел! Испуганно глянула на него, поправив платье и сцепив за спиной руки. Щёки пылали, я задыхалась от чувства неловкости.

Лицо Дарио заострилось, челюсти плотно сжались, глаза потемнели. В несколько стремительных шагов он оказался рядом. Дарио обхватил меня одной рукой за пояс, прижимая к своему напряжённому телу, а второй приподнял лицо за подбородок, вынуждая запрокинуть голову и посмотреть ему в глаза.

У меня перехватило дыхание от его быстрых хищных движений, от внезапной близости, а ещё оттого, как он смотрел на меня.

Я опешила от его вопроса:

— Тебе больно?

Увидев мой недоумевающий взгляд, и он пояснил:

— Ты рассматривала себя сейчас. После нашей близости, тебе больно? Я помню, что в какой-то момент не смог сдержаться и был грубым. Я навредил тебе?

Я отрицательно помотала головой.

— Тогда почему?.. — он оборвал себя, пристально меня рассматривая.

Мои и так пылающие щёки залило ещё большим жаром, и я закрыла глаза, чтобы не видеть его жесткий требовательный взгляд.

Внезапно он расслабился, сдвинул руку, погружаясь пальцами мне в волосы и стал нежно поглаживать, перебирая пряди. Второй рукой он прижал меня к себе теснее. Голос Дарио зазвучал иначе, вкрадчиво, с глубокими вибрирующими нотками.

— Тебе понравилось себя трогать, — сказал он, утверждая.

Я глубоко вздохнула, и коротко кивнула, не открывая глаза.

— Помню, я собирался научить тебя целоваться, — в его голосе звучала улыбка.

Я почувствовала лёгкое прикосновение его губ к своим губам. Он втянул губами одну мою губу, потом другую. Я приоткрыла рот, позволяя ему скользнуть внутрь языком.

Его рука опустилась ниже талии, прижимая плотнее к себе. Второй рукой он поглаживал мне волосы, нежно и требовательно целовал. В какой-то момент я отдалась ощущениям, поняла, что ловлю его ритм, сплетаю свой язык с его, двигаю губами вместе с Дарио.

Он прижал меня к себе, поднимая и отрывая от пола, пронёс меня в соседнюю комнату и уложил спиной на кровать. Я и опомниться не успела, как он задрал мне подол платья, быстрым уверенным движением снял нижнее бельё.

— Не бойся, сладкая, — его голос звучал хрипло. — Я покажу тебе кое-что ещё.

Дарио положил свои крупные ладони мне на колени, уверенно раздвинул мне ноги широко, удерживая их так, что я не смогла их сомкнуть обратно, и приник губами к моему лону.

Я задохнулась, выгибаясь всем телом и сминая в кулаках покрывало. Его язык ласкал нежные складки, твёрдые губы вбирали набухший клитор, а я то комкала в кулаках ткань на кровати, то запускала пальцы в его волосы, жалея, что не могу застонать, или сказать ему, насколько мне хорошо.

Когда напряжение достигло предела, я попыталась оттолкнуть его, отодвинуться от неутомимых губ, но Дарио перехватил мои запястья, разводя локтями мне бёдра, и крепко держал, продолжая настойчиво ласкать. Как же было хорошо… Вскоре я беззвучно закричала, выгибаясь и бурно содрогаясь всем телом.

Дарио отпустил меня, и тут же лёг на меня сверху, раздвигая бёдрами мои ноги, упираясь локтями в кровать, обнимая и удерживая меня под спину… я никак не могла утихнуть, а он жарко зашептал мне на ухо:

— Да, моя сладкая, да. Вот так, моя хорошая.

Я дрожала и содрогалась в его руках, а Дарио осыпал лёгкими поцелуями мои закрытые глаза, щёки, губы и шептал:

— Какая же ты горячая. Моя сладкая, девочка моя. Такая отзывчивая. Какая же ты чувственная, просто голову уносит.