— Все верно. Что ж, тем больше автоматов мы продадим сами. Сейчас главное убедиться, что оговоренный с Сестрорецком и Тулой ценник за единицу продукции не будет поднят.

— Конкуренция. Пожадничают одни, предложим другим. Но вот увидите, скорее уж мы сможем еще снизить расценки, когда заводское начальство увидит цифры заказа.

— В таком случае, Сергей Александрович, с каждого сэкономленного от прописанного бюджета рубля половина вам. Конечно, без потери качества.

— Благодарю, это очень щедро.

— Не слишком, Сергей Александрович, — улыбнулся Март. — Каждую копейку придется отработать, попутно размышляя, на чем еще можно сэкономить. А как вы думали, капитализм — он такой!

— Учту, — остался бесстрастным конструктор. — Мы можем идти?

— Да, конечно. Хотя… Вить, задержись на минутку.

— Ага, — охотно кивнул Ким. — Что-то случилось?

— Пока нет, просто хотел узнать, как у тебя дела?

— Все хорошо, — широко улыбнулся приятель.

— Вот и ладушки. Работать с Коровиным нравится?

— Еще бы!

— Тогда учись, пригодится в жизни. ППК — лишь промежуточная стадия нашей оружейной программы. Впереди еще много разных стволов. Автоматы, самозарядные карабины, снайперские винтовки разных типов и калибров, само собой пулеметы, а может, и что посерьёзней. Короче, на твой длинный век работы хватит. Ну а пока используй шанс на сто процентов, но не пережимай, не дергайся и не раздражай Коровина лишними вопросами и суетой.

— Ты со мной как с маленьким, — немного обиженно покачал головой Витька.

— Прости, я любя.

— Да ладно, — смущенно улыбнулся в ответ Ким, тряхнув отросшей черной шевелюрой.

— Вот еще что, подстригись, когда в Питер прилетим. Напомнишь мне потом, надо тебе костюмов пару купить…

— Я и сам могу.

Март в ответ лишь не без иронии посмотрел на друга.

— К слову, у вас с Таней, я смотрю, налаживается?

— Д-да, думаю, что да.

Уже находясь в получасе лета от цели, Март спохватился, что так и не удосужился узнать, в каком именно номере живет Оссолинская. Пришлось звать Беньямина. Тот, как оказалось, использовал перелет, чтобы крепко выспаться, отчего выглядел немного помятым.

— Ну и где у вас случилось? — поинтересовался адвокат, едва не разорвав рот от зевка.

— В «Англетере», — в тон ему ответил Колычев. — Не припомните, в каком номере проживает одна противная особа?

— Мартемьян Андреевич, чтоб вы были здоровы, уж не намереваетесь ли вы разом решить все проблемы с графиней?

— Семен Наумович, если надумаю нечто подобное, вас извещу первым.

— Ни в коем случае не стоит этого делать, — замахал руками Беня. — Ни делать, ни извещать ни к чему. Ибо неведающий спит сном младенца… А я очень люблю крепко высыпаться.

— Я заметил, — скупо улыбнулся молодой человек.

Кто-то из писателей сказал: «Наша жизнь состоит из череды встреч и расставаний». Вот и теперь, прощаясь с Александрой, Март смотрел на нее и думал. Что дает нам основания считать человека близким? Пожалуй, самый простой рецепт проверки — провести с ним или с ней достаточно много времени и не устать. Не надоесть друг другу. И наоборот. Если, едва разлучившись, хочется встретиться вновь, названивать по телефону и болтать часами — это, пожалуй, влюбленность, а может быть, любовь…

— Теперь твоя очередь побывать у меня, — заявила Шурка, пока вызвавшийся помочь Дугин грузил ее вещи в багажник «Альфы».

— Хорошо, только я не знаю, где живет твоя семья.

— А почему ты решил, — вопросительно посмотрела на него девушка, — что я живу с матерью и отчимом?

— Но тебе ведь и семнадцати нет, — смешался никак не ожидавший подобного Март.

— Я смотрю, папенька не слишком посвящал тебя в подробности моей жизни?

— Не особо, — кивнул Колычев. — К слову, у меня сложилось впечатление, что он и сам не очень-то в курсе.

— Это на него похоже, — кивнула Шурка. — Еще в прошлом году я решительно распрощалась со своим пансионом! О причинах распространяться не буду, но, можешь поверить на слово, они более чем весомы.

— Не буду! — сделал честные глаза Март, сразу же решивший, что непременно выяснит все подробности.

— Ври больше! — отмахнулась ничуть не обманувшаяся его видом невеста. — Но это пустяки. Главное, что с начала учебного года я — вольнослушатель в Академии одаренных.

— Звучит как «Школа магии»!

— А выглядит как интернат для умственно отсталых!

— Ты серьезно? — захохотал Колычев.

— Нет, конечно, хотя «непризнанных гениев» там хватает, — хмыкнула Шурка. — Теперь я считаюсь частично эмансипированной и получила право самостоятельно снимать жилье. Чем и воспользовалась. Так что приглашаю в любое время, только позвони заранее, я не так часто бываю дома. Вот мой номер и адрес, — и она протянула ему изящную визитку.

— Договорились, — кивнул он и потянулся к невесте, чтобы поцеловать на прощанье.

Это занятие так увлекло молодых людей, что они едва не пропустили появление новых действующих лиц. Совсем рядом громко взвизгнули тормоза роскошного лимузина, после чего открылась дверь, и на тщательно расчищенном ото льда и снега летном поле появилась разгневанная женщина лет сорока.

— Немедленно отойдите от моей дочери! — гневно заявила она, метая глазами молнии и сопроводив слова не слишком сильным, но, тем не менее, ощутимым ментальным ударом.

— Здравствуйте, мама, — не нашел ничего лучшего для ответа Март и, судя по всему, подписал себе этими неосторожными словами смертный приговор.

— Слава всевышнему, — ледяным тоном процедила бывшая мадам Зимина, — я вам не мама, а вы мне не зять. И я сделаю все, чтобы сохранить это положение вещей!

— Maman! — вспыхнула Шурка. — Vous ne pouvez pas…[25]

— Еще как могу! Как смели вы, юная барышня, сбежать из дому, забыв о чести и репутации семьи?

— Насколько я помню, мы с Александрой вполне официально помолвлены, — попытался возразить Колычев, и снова неудачно.

— Это ненадолго! Будьте покойны, я исправлю это недоразумение. Как вы могли поставить под угрозу жизнь моей дочери, вы — пустой, тщеславный мальчишка?!

Говоря по совести, на это возразить было нечего. Все же они летали не на пикник…

— Послушайте, сударыня…

— Нет, это вы послушайте меня! Я запрещаю вам приближаться к моей дочери…

— Мама, не смейте! — снова подала голос Зимина-младшая. — Я не ваша вещь, чтобы вы распоряжались мной по своему усмотрению. Что касается нашей поездки, то я получила разрешение у отца!

— Вот как?! — ядовито усмехнулась Татьяна Александровна. — Что ж, это будет прекрасный повод пересмотреть решение о твоей эмансипации и его праве на участие в воспитании и опеке! А теперь изволь немедленно сесть в машину, мы уезжаем.

— У меня есть свой автомобиль, и я поеду на нем!

— Ты не забыла, что это подарок Роналда?

— Хочешь отобрать? — закусила удила Шурка. — Пожалуйста! Вот ключи! Я все равно больше за ее руль не сяду! Но учти, больше ноги моей не будет в твоем доме!!

— Садись в машину! — проигнорировав жест дочери, потребовала мать.

— Нет!

— Très bien[26], — почти спокойно заявила будущая теща, — надеюсь, ты не пожалеешь о своем опрометчивом решении…

Поняв, что ничего больше сегодня не добьется, Татьяна Александровна вернулась в лимузин. Через секунду взревел двигатель, и мощная машина, плавно ускоряясь, двинулась прочь.

— Какая женщина! — восхищенно выдохнул внимательно наблюдавший за происшедшей на его глазах сценой Дугин.

В определенном смысле Степан был прав. Природа щедро оделила бывшую супругу капитана Зимина красотой, характером и харизмой. Имелся и дар, пусть не особо сильный, но дававший своей обладательнице определенные привилегии. А второе замужество принесло немалое состояние, которое еще больше укрепило ее положение в высшем свете. В общем, знойная женщина — мечта поэта, как сказал классик, если бы не одно «но». Дочь прославленного адмирала привыкла, что мир крутится вокруг нее.