Никак не ожидавшая подобного подвоха журналистка превратилась в соляной столб, а Март тем временем снял с шеи свой крест и поднес его ко лбу пленницы. Надавив через «сферу», он послал в Аннабель мощный импульс, от которого ее тело выгнулось, будто от многовольтного разряда электрического тока. Потом еще раз, и лишь после третьего удара разрешил ей ослабить мышцы, после чего та кулем осела к его ногам.

— Боже, что это было, — еле шевеля губами, прошептала она.

— Ничего, Белла, — холодно ответил Колычев. — Тебе никогда не стать одаренной.

— Не может быть!

— Все было зря, — развел он руками. — Все убийства, подлости, вранье — все зря!

— Нет! — разрыдалась девушка. — Это не может быть правдой!

— А теперь убирайся с моего корабля. Там у ворот стоит машина, на которой мы приехали, можешь ее взять.

— Будь ты проклят! — размазывая слезы по щекам, простонала она.

— Ты сама себя прокляла, Белла. Я тут ни при чем. Но на будущее запомни: все, что ты мне говорила, записано, и, если я тебя еще раз увижу, копии этой записи попадут к твоим боссам. Это понятно?

Ответом ему был почти звериный рык.

Примерно через полчаса мисс Ли все же сумела выбраться наружу и после нескольких неудачных попыток все-таки смогла обуться в свои туфли. Кое-как ей удалось добраться до пикапа и завести мотор. Сил плакать и жалеть себя больше не было. Включив передачу, она тихонько тронулась и покатила по дороге к Итевону. На самой границе района ей преградил путь шлагбаум.

— Предъявите документы на машину, мисс! — сказал чосонский патрульный.

Аннабель не знала корейского языка, однако догадаться о смысле вопроса было нетрудно. Но в этот момент она поняла, что у нее нет документов, она сидит в чужой машине, да к тому же от нее изрядно несет спиртным…

— Damn you, Kolychev[1], — повторила она еле слышно.

В штабе Сеульской эскадры всегда многолюдно. В бесчисленных кабинетах кипит невидимая постороннему глазу работа, по коридорам туда-сюда снуют курьеры и писари в матросской форме. Машинисты стучат по клавишам штатных «ундервудов»[2], а телефонисты что-то кричат в трубки, стараясь переорать окружающих и друг друга. Время от времени операторы получают вызов, после чего втыкают штекер в гнездо и некоторое время прислушиваются к разговору, чтобы убедиться в качестве соединения. Поэтому совершить приватный разговор, даже если аппарат установлен у тебя в кабинете, не так просто.

Но сегодня капитану второго ранга Оссолинскому пришлось рискнуть. Приказав соединить себя с городом, он набрал номер «Империала», потом добавочный и, услышав в динамике знакомый голос мисс Ли, сообщил ей о провале. Внезапно прервавшаяся связь насторожила опытного агента, особенно когда на повторный звонок, сделанный через несколько минут, никто не ответил. Если до Аннабель добрались жандармы, значит, дело плохо. Им не составит труда выяснить, откуда шел последний вызов в ее номер, а там — дело техники. Однако это потребует времени и, пожалуй, полчаса, а то и больше, у него есть.

«А может, я зря паникую?» — мелькнуло в голове шпиона и тут же исчезло. Своей интуиции он привык доверять, а сейчас она просто кричала об опасности. Быстро собравшись, он на секунду застыл, раздумывая, не взять ли с собой портфель, но потом решил, что не стоит. Это привлечет излишнее внимание.

— Вы куда-то уходите, Андрей Вацлавович? — осведомился один из его столоначальников, лейтенант Лапин.

Говоря по совести, Оссолинский не любил, когда его так называли. Он предпочел бы услышать: «пан Анджей», а еще лучше «сэр Эндрю», но…

— Проголодался я что-то, Миша, — благожелательно улыбаясь, сообщил он подчиненному. — Пойду, перекушу.

— Приятного аппетита, ваше сиятельство, — отозвался Лапин, после чего добавил с мечтательной улыбкой на лице: — Если не возражаете, я немного позже тоже схожу. Говорят, в офицерском буфете появилась недурная осетрина…

— Если хочешь погубить свой желудок, возражать не стану, но я в это заведение ни ногой.

Несмотря на то, что пищеварительная система графа могла запросто переварить целлюлозу с ржавыми гвоздями, он тщательно придерживался легенды о застарелом гастрите, что оправдывало его отсутствие на офицерских пирушках и отлучки со службы.

Покинув штаб, он добрался на своем авто до «Империала», но входить не стал, а позвонил в номер одного из подручных красавицы-репортерши — Стивену Макги, или, как она его насмешливо и несколько уничижительно называла, Стиви-бой.

Его комната находилась в этом же отеле, но несколькими этажами ниже и была куда более скромной, особенно в сравнении с роскошью люксовых апартаментов Аннабель. На звонок долго никто не отвечал, наконец в трубке раздался сиплый спросонья, недовольный голос фотографа.

— Алло.

— Стивен, это Оз. Не знаешь, где наша златовласка?

— Нет, сэр, — сразу же подобрался тот. — А что-то случилось?

— Не могу ей дозвониться.

— Наверное, выключила телефон и теперь дрыхнет без задних ног. Или нашла себе очередного хахаля и кувыркается…

В речи помощника журналистки, так и не получившего доступ к ее телу, явно прозвучала обида.

— Стивен, будь добр, поднимись в ее номер и узнай.

— Shit, — не смог сдержать раздражения фотограф, — это так срочно?

— Да, черт бы тебя побрал!

— О’кей, — неохотно отозвался Макги.

Перезвонив через пять минут, Оссолинский снова услышал голос англичанина.

— Ее нет в номере, — доложил он.

— А вещи?

— На месте.

— Следы обыска?

— Насколько я могу судить, нет.

— Понятно. Давай подождем, пока она вернется. Мне не звоните, я сам с вами свяжусь.

— Что все это значит, босс? Вы думаете, что ее взяли местные жандармы?

— Нет, Стиви-бой, — тонко улыбнулся капитан второго ранга, перед тем как повесить трубку, — тогда бы ты уже был в контрразведке!

«Мальчишка, — сообразил он, наконец, — этот крысеныш не просто всех переиграл. Он еще и захватил Энни и, если хотя бы половина, что она узнала о нем, правда, без труда выпотрошит эту тупую шлюху! И тогда…»

Потомок древнего магнатского рода граф Анджей Ежи Вацлав Оссолинский всегда знал, что этот момент настанет, и ему придется уйти. Если успеет, конечно… Русские контрразведчики недаром получали жалованье, и возможность провала была вовсе не иллюзорной, но пока ему везло. Однако теперь столь блистательной карьере пришел конец, и кто тому виной? Грязный ублюдок, по сравнению с которым любой кокни с лондонского дна кажется аристократом.

Ладно, теперь не время для рефлексии. Эту партию он проиграл, а, чтобы начать новую, надо спастись. А там еще посмотрим, кто кого! А сейчас он опередит врагов и сможет уйти, как рыба, на глубину, выскользнув из расставленных сетей. Оставалось только придумать, как это сделать. Раньше он предполагал, что отправится на прогулку в окрестности столицы и там его якобы захватят японские диверсанты…

Увы, после гибели Ландсберга и прибытия Макарова многое переменилось. Сеул просто наводнен агентами контрразведки и патрулями, а те нервно реагируют на любой шорох…

Пришлось сделать еще один звонок.

— Лиманский у аппарата, — отозвались на другом конце провода.

— Это я, — тихо шепнул он в динамик. — Мне нужна помощь…

В прошлой своей жизни Март любил одиночество. Именно в такие моменты, когда ему никто не мешал, в голову приходили самые светлые идеи. Но теперь, оставшись наедине с мощной и таинственной «Ночной Птицей», он вдруг почувствовал, что один может и не справиться. Оссолинский, кем бы он ни был, слишком заметная фигура, чтобы так просто заявиться к нему и потребовать сатисфакции. Сдать контрразведке — тоже не вариант. Нужны доказательства, а их нет. Можно, конечно, просто убить, но для этого тоже требуется хоть немного информации. Где живет, что любит, как проводит время? И лучше будет, если это выяснит кто-нибудь другой…