Я написала статью о нем и его планах произвести революцию в маркетинге спорта и проникнуть в Северную Америку на профессиональном уровне. Статья попала на обложку журнала Sports Illustrated, и это стало кульминацией моей карьеры. С тех пор мне звонили из всех крупных спортивных сетей.

Но я никуда не собираюсь уходить.

Я люблю Новую Зеландию и обожаю освещать регби. В основном потому, что это позволяет мне весь день глазеть на этого татуированного красавчика.

Как только мои ступни становятся мягкими и их массируют, большие руки Акеа начинают делать что-то нехорошее. Они прокладывают себе путь вверх по моим ногам, пока я не становлюсь насквозь мокрой и тяжело дышу.

Мои губы растягиваются в озорной усмешке.

— Знаешь, — говорю я со вздохом. — Я становлюсь слишком большой, чтобы ты мог меня трахнуть.

Он прижал меня к скамейке сто раз, когда я сказала, что я слишком большая, чтобы поднимать, может быть, это сработает и с этим.

Он стягивает рубашку со своего огромного тела, когда выходит вперед с яростной напряженностью, до краев светящейся в его глазах. Я с трудом сглатываю, когда мое тело тает под его горячим взглядом.

Но в отличие от жима лежа, я не остановлю его на сотне толчков.

Он забирается на меня и прижимается своим твердым членом к моему влагалищу, заставляя меня стонать.

На этот раз мы рассчитываем на тысячу…

Акеа

Три года спустя…

— Мы можем, пожалуйста, просто попытаться сосредоточиться? — со смехом говорит Зоуи, когда я провожу кончиком пальца по ее бедру. Она шлепает меня по руке, но через секунду возвращает ее обратно.

— Ты сосредоточься на книге. Я сосредоточусь на этих очаровательных маленьких мурашках на твоих сексуальных ножках.

— Мои очаровательные маленькие мурашки по коже не попадут в список бестселлеров New York Times. Твоя книга может.

— Наша книга. Мы пишем ее вместе.

Она ухмыляется. — Мы ничего не пишем. Единственное, что мы делаем вместе, — это занимаемся сексом прямо на моих записях.

Моя рука пробирается к ее киске, и она закрывает глаза и стонет, когда я провожу пальцами по ее щели. Я чувствую влагу сквозь ее пижамные штаны. Она уже мокрая для меня.

— Не начинай, — говорит она, но ее ноги медленно раздвигаются, и в глазах появляется тот самый остекленевший взгляд. Она хочет этого так же сильно, как и я.

Я подношу пальцы к носу и вдыхаю ее сладкий аромат, когда ее тело извивается на кровати.

— Прошло три недели работы, а мы не прошли и половины первой главы, — говорит она, наблюдая, как я вдыхаю ее запах. — Дети у няни. Мы должны с этим покончить.

— Ты права, — говорю я, протягивая руку за ее пижамными штанами. Она ахает, когда я стягиваю их с ее ног.

— Ты вообще слушаешь?

— Да, — говорю я, стаскивая их с ее ног. Под ними ничего нет. — Определенно слушаю.

Мой взгляд прикован к ее прелестной розовой киске, которая становится все более влажной прямо у меня на глазах. Я хватаю ее за колени и отталкиваю ноги назад, пока они не оказываются практически у нее под мышками. Я вижу все, и от этого мой член становится твердым.

— Итак, глава первая, — говорит она прерывисто, с придыханием. — Как мы собираемся… о, черт…

Мой язык касается ее сладости, и она откидывает голову назад и тает на кровати. Черт, мне нравится лизать эту пизду. Ее соки гуще меда и на вкус слаще конфет.

Я пожираю каждый дюйм ее тела, от ее маленькой розовой попки до сочной спелой киски. Она хватается за простыни и стаскивает их с матраса, пока я балую ее своим жадным языком.

— О, Акеа, — стонет она, извиваясь. Ее спина выгибается, когда мой язык попадает в нужное место внутри нее, и она громко вскрикивает.

Книга забыта. Список бестселлеров New York Times может идти к черту сам собой. Все, что мы хотим, у нас есть, прямо здесь…

— Мне нравится, как моя шушукенс становится такой чертовски мокрой. Я могу слизывать этот сладкий крем с твоих розовых губок весь день. — Я провожу языком по ее клитору, зарываясь в нее лицом.

Она стонет, когда я проникаю языком поглубже и пробую на вкус ее внутренности. — Тебе нравится, когда я лижу эту узкую маленькую щелку?

— Да, — стонет она. — Мне, черт возьми, нравится это.

— А как насчет того, чтобы я пощекотал твою задницу?

Она глубоко стонет, когда я провожу языком по ее щелочке и обвожу ее розовое колечко.

Я откидываюсь назад и смотрю на ее набухшую пизду. Она обнаженно распростерта передо мной, и это вызывает у меня рычание.

— Ты же знаешь, что мы никогда не допишем эту книгу, — говорю я, вытирая сочное месиво, которое она оставила у меня на подбородке.

Ее грудь вздымается вверх-вниз с каждым тяжелым вздохом. Я облизываю губы, когда вижу ее твердые соски, торчащие вверх сквозь тонкую рубашку.

— Я знаю, — выдыхает она, когда я вытаскиваю свой твердый член. Она издает глубокий стон, когда я одним быстрым движением бедер вонзаю член в ее влагалище.

— Может быть, нам вместо этого стоит снять документальный фильм, — говорю я, начиная трахать ее сильнее.

Она улыбается между стонами. — Это превратилось бы в порно.

Я ухмыляюсь, представляя ее обнаженное тело под ярким светом. — По-моему, это звучит заманчиво.

Хотя никто, кроме нас, никогда этого не увидит.

Эта девочка была моей три года, но я по-прежнему безумно защищаю свою маленькую шушукинс. Мне даже не нравится, когда другие мужчины разговаривают с ней или находятся в одной комнате с ней.

Появление такого видео в мире стало бы для меня концом. Мое сумасшедшее сердце взорвалось бы.

Я двигаю своими мощными бедрами вперед, толкаясь в нее, пока она не кончает на мой твердый член.

— О, черт, — стонет она, переворачивая свои записи, комкая их.

Ее киска сжимается вокруг меня, и это заводит меня. Я обхватываю своими большими руками ее тело и крепко держу ее, когда сильно толкаюсь и освобождаюсь глубоко внутри нее. Она стонет, когда я наполняю ее своей горячей спермой.

Спустя несколько минут, тяжело дыша и прижимая наши скользкие тела друг к другу, она поворачивается ко мне. — Готов писать сейчас?

Я качаю головой, хватая ее и притягивая обратно в свои объятия. Она стонет, когда чувствует, какой я твердый.

— Я готов сделать еще один перерыв.

Зоуи

Тридцать лет спустя…

Здесь вся семья. Пятеро наших детей и их парни и подруги. Здесь все старые товарищи Акеа по команде. Мои коллеги тоже здесь. Друзья, семья — все они пришли на это мероприятие.

И вот мы здесь, как пара возбужденных молодоженов, прячемся в шкафу, чтобы потрахаться по-быстрому.

— Не слишком ли мы старые для этого? — Спрашиваю я, когда звон пряжки ремня Акеа наполняет темный шкаф. Я придерживаю платье вокруг талии, а трусики обернуты вокруг лодыжек. Я такая мокрая.

— Никогда не будем слишком старыми, шушукинс. По крайней мере, пока ты все еще гребаный нокаутер.

Мои щеки горят. После всех этих лет этот мужчина все еще заставляет меня краснеть.

Я стону и растворяюсь в его одежде, когда чувствую, как кончик его твердого члена скользит по моей влажной ноющей щели. Его сильные руки подхватывают меня, и я слегка выдыхаю, когда его руки скользят вниз и он поднимает меня. Я прижимаюсь спиной к пальто гостя, когда он опускает меня на свой член.

— Черт, — стонем мы оба одновременно, когда я скольжу по всей его толстой длине. Я такая мокрая, что мои соки брызгают по всему основанию его члена. Я просто надеюсь, что это не оставит пятен на нашей красивой одежде. Нам еще предстоит произнести речи.