«Печально и ужасно», – сказала Ваня. Юлия не могла с ней не согласиться. Едва сдержав рвущиеся наружу слёзы и предательски дрогнувшие губы, девушка резко развернулась к воротам и тронула коня. Корин с удовольствием отнёсся к такому событию, ведь прогулка вне замка всегда вызывала у него радость, и конь уверенно вышел за ворота.

Слева от спускающейся с холма дороги раскинулся графский лес, где Юлия любила гулять под прохладной сенью дубов и лип. Справа поля и пересекающий их старый, почти заросший травой тракт, соединяющий Катру и ди Ванэско. Там же несколько деревень к востоку и Долину Оракулов и Красных драконов, что спряталась посреди неприступных Сизых гор.

В лиге от замка лежал Корнуэл, но выглядела теперь деревня необитаемо. Многие дома почернели, а над другими до сих пор поднимался густой дым. Но на присутствие королевского воинства ничего не указывало. Ни палаток, ни костров, ни людей. Арьергард войска уже снялся с постоя и успел исчезнуть за лесом, пока Юлия собиралась в поход. Надо поторопиться, иначе солдаты скроются, что как раз расходилось с надеждами и планом девушки. Графиня рассчитывала дойти с ними до конечного пункта, к которому армия Эльмира Третьего и направляется. Там-то уж точно можно найти короля. Цель ведь не граф ди Ванэско, а некто или нечто другое.

Но едва Корин прошёл пятьдесят шагов, что-то сильно ударило девушку в бок. Юлия потянулась к луку и попыталась понять, что происходит, когда очень сильный удар сотряс голову. Камень попал в лоб, чуть не лишив девушку сознания. Она пригнулась за широкий бок Корина, стараясь вытащить из ножен меч, но руки не слушались, а мир вокруг расплывался и двоился. К тому же конь поскакал, стараясь спастись от града камней, обрушившихся на него и графиню, но она не удержалась и свалилась с жеребца. Лишь вопль Барвоа, всё ещё привязанного к Корину, разнёсся над полем оттого, что ведьмака потащило за конём по грубой каменной кладке тракта. Они начали удаляться от Юлии, но та едва видела из-за  мутнеющего и уплывающего сознания. Графиня едва понимала, что некто напавший не остановится и продолжит преследование, пока не догонит её, но ничего сделать не могла. Девушка тянула руками траву и едва тащила себя вперёд, по чуть-чуть продвигаясь дальше. Но этого было мало. Мир двоился, троился и множился, картинка то тускнела, то, наоборот, становилась до рези в глазах яркой и излишне насыщенной. Да ещё и Ваня куда-то подевалась. Словно тоже испугалась и сбежала с поля боя, если, конечно, призраки могут бегать и бояться.

Спутанные мысли прервал топот чьих-то ног. К графине подбежали и навалились вонючими, пропахшими гарью и потом телами, начали заламывать руки, и низкий голос где-то рядом сказал:

– Отлично, графского егеря поймали!

Только сейчас Юлия вспомнила, что сняла одежду с убитого мужчины, но это не помогло замаскироваться. Её перевернули, широкополая шляпа свалилась с головы, убранные волосы растрепались, и тот же мужчина присвистнул и провозгласил:

– Охренеть! Это же никакой не егерь! Это одна из дочерей графа! – уплывающее сознание показало три тёмных бородатых силуэта.

– Точно, – согласился второй. – Юлия!

– Вот она нам за всё и ответит! За грехи отца и матери, и за деяния короля и его войска! Канас, выруби бабу!

Юлия дёрнулась, пытаясь увернуться, но один из силуэтов быстро подошёл и пнул её в голову. Мир перестал двоиться. Он просто схлопнулся в непроницаемую для взгляда черноту.

Маленькая девочка была одна. Она стояла в темноте и ничего не видела. Долго не двигалась, пока зрение не привыкло и рядом не проявился призрак сестрёнки. Едва светящееся белёсое очертание маленькой девочки. Она усмехалась, но что-то зловещее было в улыбке, отчего по телу пробежали волны страха, и Юлия поспешила отойти, но не смогла. Сколько бы девочка ни отступала, расстояние до призрака не увеличивалось. Наконец, графиня развернулась и побежала. Гулкие звуки её шагов эхом разнеслись по бесконечному совершенно чёрному пространству и превратились в хохот. Дикий, гротескный смех исполинского существа, живущего где-то рядом, во тьме. Юлия обернулась, но призрак всё ещё был возле неё и улыбался. А смеялся кто-то огромный позади Вани. Некто превосходящий своими размерами всё когда-либо известное Юлии. Девочка стояла ни жива, ни мертва и ожидала. Бежать бессмысленно, пока нечто неизбежное не произойдёт. Смыл в том, чтобы дождаться…

Наконец, во тьме огнём вспыхнули огромные глаза, а мгла вокруг пошевелилась, едва касаясь невидимыми щупальцами девочки. Юлия задрожала и стояла, не в силах двинуться, и смотрела в огненные глаза неведомого титана. Чудовище сощурилось, и во тьме вспыхнул рот. Он расплылся в улыбке, а потом очень внятно произнёс:

– Я главный в этом мире. Я – Властелин Мира. Я управляю всем здесь. Недаром мир назвали в честь меня. И ты моя частичка.

– Нет, – прошептала девочка, а призрак Вани, улыбаясь, повторил за ней.

«Нет».

Огненный рот рассмеялся, ослепительно вспыхнув, эхо хохота потрясло пространство и невидимую во тьме поверхность, на которой стояла Юлия. Девочка едва удержалась на ногах.

– А ты сильная! Но всё же ты моя… моя… моя… м… о… я…

Голос ещё звучал в голове Юлии, когда внезапно сменился другим. Голосом бородача, который приказал своим подельникам схватить и вырубить девушку.

«Ты была там? В моём кошмаре?» – мысленно спросила графиня, стараясь не обращать внимания на боль в голове и яростный говор бородача. Он что-то гневно кому-то доказывал, но Юлии почему-то сначала нужно было понять, что означает сон или… виде́ние, последовавшее за обмороком. Тягучее предзнаменование или предвестие чего-то дурного, на что намекало это виде́ние, очень беспокоили графиню. Девушка никогда в жизни не видела подобных снов, и вдруг словно события наложили отпечаток на её голову и мысли. Как только погибла семья, развалился замок и все вокруг только и хотят убить её, Юлию посетил ужасный сон и его хозяин. Чёрный силуэт, сливающийся с окружающим мраком, словно был его продолжением. Или… порождением!

«Конечно», – подтвердила Ваня.

«Кто это?»

«Я знаю не больше тебя, – ответил призрак. – Это ведь твой кошмар…»

«Что-то он слишком реальный для кошмара».

«Если тебе и дальше такое будет мерещиться, то я тоже попробую понять».

«А если это не мерещится?»

«Тогда дрянь дело. Любые виде́ния, как говорил отец, означают признак болезни. В первую очередь они сообщают владельцу, что что-то не в порядке с его головой».

«Спасибо, сестра, утешила… Если помнишь, то ты тоже в некотором роде виде́ние, так что выбирай выражения – я не хочу думать, что больна с пятилетнего возраста. Именно тогда я в первый раз увидела тебя! И с тех пор ты не исчезаешь, а почти всегда рядом».

– Вы виноваты! Вы все! – меж тем яростно сказал бородач. Юлия, наконец, решилась обратить внимание на происходящее, подняла раскалывающуюся от боли голову, по которой эти ребята били ногами, и распахнула глаза, стараясь не застонать от боли. Левый глаз до конца не раскрылся, наверное, заплыл из-за налившегося синяка.

Напротив стоял бородач в грязной рабочей одежде. С виду – обычный крестьянин. За ним собрались женщины и дети со следами истязаний и насилия, а остальные мужики таскали из окружающего леса сухие ветки и складывали под ноги Юлии.

Графиня огляделась и сразу узнала место: это лес рядом с замком ди Ванэско, где Юлия любила гулять в компании Вани, и слушать птиц, и не далее, чем вчера, её вынудила уйти отсюда Глория… Сейчас ни одна птица не решалась издать звук. Зато люди не стеснялись. Они расположились на излюбленной поляне Юлии и под сенью лип разбили лагерь, дружно сгрудившись в тени деревьев. Если скосить глаза и заглянуть за плечо, то там обнаружатся огромные валуны давно разрушенной скалы, похожей на лежащего каменного человека.

Но вместо гранитных глыб Юлия уткнулась взглядом в старую женщину, привязанную, как и графиня, к закопанному в землю стволу дерева слева от девушки. Ей под ноги тоже бросали хворост. А крестьянин не унимался.