Пусть даже от трупа с черными зубами.

Что угодно, лишь бы снова ощутить себя живой.

Суэномацуяма нами мо коэнаму…

«Как я устала от этого, — подумала я. — Приди согрей меня, и я дам тебе то, чего хотим мы обе».

— В некотором царстве, — повторила я. — В некотором царстве посреди леса стоял дом, и стоял он тихо, пока в него не ворвалась компания друзей двадцати с небольшим лет в поисках привидений…

Филлип и Фаиз дали друг другу «пять».

— Они съели свой ужин. Выпили пиво. Они затеяли игру, чтобы пробудить мертвых ото сна. Но в этом не было нужды. Дом уже знал, что они здесь.

Я откинулась назад, опираясь на ладони, и посмотрела на ту муху, что выползла из трещины в черепе фарфорового мальчика, деловито подлетела к другой кукле и юркнула меж ее черных губ. Мне показалось, что я слышу, как мушиные лапки скребут по глазури.

Лин догадался первым:

— Ты что-то видела?

— Девушку, — прошептала я. Это, должно быть, прозвучало шуткой, глупостью. Но сквозь щели в сёдзи дохнул ветер, как будто особняк — я не сомневалась в этом — засмеялся голосом, исполненным термитов. — Бледную маленькую невесту с чернильной улыбкой.

И тут, как по команде, весь свет погас.

— Черт!

Загорелись экраны смартфонов, нарезая темноту на половинки, четвертинки, неровные многоугольники, похожие на куски разбитого стекла.

Филлип встал во весь рост с поднятой рукой, отгораживая нас от двери:

— Что это сейчас была за хрень?

— Наверное, просто ветер.

Впрочем, уверенности в голосе Лина не чувствовалось, он весь пульсировал от адреналина, можно было почти разглядеть, как его сердце колотится о грудину, изнемогая от желания выбраться наружу. Ему было страшно. Своим покореженным выпивкой сознанием я никак не могла ухватить эту мысль. Лин никогда ничего не боялся. Но если уж он испугался, это значит, что остальным нужно уже бежать отсюда.

Я коснулась верхней губы языком.

— Это она.

Глаза Талии сверкнули в полумраке.

— Чего мы ждем? Давайте проверим.

Она вскочила на ноги, покачнулась и спустя одно напряженное, как туго натянутый канат, мгновение бросилась бежать. Талия вылетела за дверь прежде, чем мы успели сообразить, что она помчалась не туда, прежде, чем Фаиз успел выкрикнуть отчаянное «Постой!» и побежать вдогонку. Мы побежали следом за ним. Все мы вопили, заполняя коридоры своими голосами, а где-то бродила по дому, построенному ее мужем, охагуро-бэттари.

Я успела лишь увидеть, как силуэт бегущей Талии, озаренный галогеново-бледным сиянием ее телефона, исчезает в дальнем конце коридора. Звука шагов не было, Талия мчалась невесомо, точно ревность. Я кинулась за ней, но погоня прервалась, едва начавшись: Лин затащил меня обратно в комнату, ухватив длинными пальцами за запястье.

— Стой, — прошипел он. — Это небезопасно.

— Думаешь, я не понимаю? С этим местом что-то неладно.

— Да уж. Неладней некуда. Гигантский особняк у черта на куличках, набитый куклами и всякой стремной дрянью.

Пот блестел на его лбу, темнел на воротнике рубашки.

Я попыталась высвободиться, но Лин не пустил. Он лишь надежнее перехватил мое запястье. Его обручальное кольцо впилось мне в кость.

— А это безопаснее — отделиться от остальных?

— От этих идиотов? Несомненно. — Лин вытянул напряженную шею в коридор. Филлип и Фаиз углубились в недра дома, их голоса слились в неразличимый гул, словно идущий из одного горла. — В структурном плане этот дом представляет собой полный пипец. Кто знает, что свалится нам на голову? Учитывая то, как они топают…

— Ты отклоняешься от темы. — Я снова попыталась вывернуться.

— Да ладно! А если и отклоняюсь?

— Они наши друзья. Мы должны пойти за…

— Твои друзья, — отрезал Лин. Одним мягким движением он загнул мои руки под каким-то невероятным углом и зажал их так, в двух градусах от пыточного положения. Я все равно попробовала вырваться из захвата и скривилась, когда в синапсах зажглось: «Ты на что, дура, рассчитывала?» — Не мои. Мне на этих дебилов насрать.

Я оскалилась:

— Чудесно. Просто чудесно. Они были твоими шаферами.

— У меня было до фига шаферов, так что плевать. Двумя больше, двумя меньше. Но фигня не в этом. — Он ткнулся лицом в мою макушку, выдохнул: — Кошка, сейчас именно тот момент, когда второстепенные персонажи должны умирать ужасной смертью. Ты бисексуалка. Я клоун. Погибать кому-то из нас.

— Но…

— Филлип белый. Ему ничего не грозит. Фаиз — герой, так что в первом акте он точно не подохнет. А Талия… ну, возможно, Талию отымеют по полной программе. Но на нее мне плевать.

Он сказал это так небрежно. Как будто это была самая легкая реплика на свете, даже легче, чем «Привет, как делишки, мне вообще по барабану, что ты не была на моей свадьбе, и я никогда не спрошу тебя, почему ты не ответила на мое приглашение и не потрудилась сообщить мне, что у тебя вся жизнь полетела к чертям».

Я продолжала крутить плечами, проверяя, не получится ли найти какую-то лазейку, какой-то способ пошевелиться, не выдернув из сустава локоть и не порвав спинные мышцы. Все это, разумеется, при условии, что Лин не отпустит меня, если сопротивление перерастет в серьезный рывок. Я наклонилась в искомом направлении и стала считать секунды — как скоро миндалевидное тело мозга потребует прекратить эти фокусы, а роговицы глаз расцветут фейерверками боли, как четвертое июля в черно-белых тонах?

Три секунды.

— Пусти.

Я больше не слышала остальных, но доски пола вздрагивали так, словно в толще древесины билось сердце.

Лин все еще держал меня.

— Черт, Кошка! Я тебе не враг.

Четыре, пять.

Я зарядила легкие воздухом, точно серебряными пулями; проникая сквозь зубы, воздух обжигал рот.

Шесть. Семь. Восемь.

В каждом промежутке между секундами я продвигалась еще на миллиметр, проскальзывая между вздымающимися волнами боли, когда хватка Лина слабела. Сейчас происходила схватка двух эго — его и моего; каждый из соперников ждал, когда другой сломается.

— Кошка…

Фусума напротив нас скользнула в сторону с такой силой, что врезалась в стену.

Мы подпрыгнули на месте, Лин едва не вывернул мою руку не туда. Это была Талия, плечом она прислонилась к раме перегородки, ее пышная грива рассыпалась по плечам, в зрачках черных глаз отражались три ксеноновых квадратика — свет от наших телефонов.

Талия усмехнулась:

— Вы не поверите, что я нашла.

Мое дыхание почти иссякло, я хватала воздух мелкими глотками.

Что-то здесь было не так. И проблема была не только в том, что Талия внезапно выскочила из комнаты пять минут назад, хотя и в этом отчасти тоже. Проблема была в том, как она выскочила. Сколько бы я об этом ни думала, сколько бы ни рассматривала ситуацию под разными углами, в голове возникала одна и та же картинка: леска проникает Талии в горло, преодолевает изгибы кишечника, крючок на ее конце загибается вверх и выходит из пупка, вывернутый, как подманивающий палец.

— Что ты нашла?

Коридор за спиной Талии являл взгляду уйму открытых дверей, конец его скрывался в фиолетовом сумраке. Что-то было не так. И где-то в глубине своего полузадушенного алкоголем и стрессом сознания я знала что именно.

— Вы не поверите. Серьезно. У вас реально челюсть упадет…

— Это была девушка-призрак? — перебил Лин.

— Нет. Черт, если бы. Но это почти так же круто. Я поверить не могу. — Талия распрямила пальцами волосы, пригладила их. Она лучилась торжеством. — Вы должны это увидеть.

Из полумрака вынырнул Филлип, его светлые волосы в исходящем от телефона луче выцвели до хрящевой бледности, кожа превратилась в блестящий костяной фарфор. Секунду спустя из-за его спины появился Фаиз. Натужно, с присвистом дыша, он поковылял к Талии, застывшее на ее лице выражение представляло собой нечто среднее между благоговением и умилением любимой собачкой.

Фаиз подошел к ней, и они слились в объятии. Я отвела взгляд, кожу под правым глазом защипало. Заныли мышцы. Голова поплыла и снова загудела, словно кто-то настроил мой мозг на волну давно почивших.