«Дед простит и не осудит. Он хотел, чтобы я была счастлива. Лёша прав».

Людмила уступила. Она никогда бы не простила себе, если по её вине Лиза стала предметом торга. Когда твоя подруга делает выбор, ты можешь её только поддержать и разделить с ней последствия.

Официально ни один жрец в храмах империи не проведёт такой свадебный обряд, но Алексей уверил, что у него есть связи. Людмила и подумать не могла, что подпольным храмом, готовым провести свадьбу дворянки и вольного, окажется земное пристанище покровителя её рода.

Людмила считала, что все храмы Чернобога тринадцать лет назад были уничтожены. Верила словам отца, что семейное капище рядом с их имением – последнее в империи. Но оказалось, что город, которым когда-то управляли князья Чернышёвы, имеет свои секреты.

Пройдя систему коридоров и лестниц недостроя, они вышли к просторной закрытой площадке. С двух сторон её защищали стены, с третьей был выход на недостроенный балкон, а с четвертой расположился котлован. Свет фонарика блеснул на штырях арматуры, торчащих из зияющей пасти, и вновь погрузил пол в темноту. Людмила бессознательно сделала шаг в сторону от котлована и потянула за собой Лизу.

Здесь пол был расчищен: бетонная крошка вперемешку со стеклом возвышалась небольшими пирамидами вдоль стен. В бочке, обложенной кирпичом, ярко горел огонь. Чёрные тени на стенах пустились в бешеный скач, стоило им войти. Огонь трещал и кряхтел: то совсем гас, то вновь вспыхивал, обжигая своим дыханием. Искры сталкивались друг с другом и поднимались к потолку.

Деревянный чур Чернобога смотрелся здесь чужим. Маленький, выкрашенный чёрной краской, невзрачный, словно пребывающий в заточении в этой бетонной коробке. Игравшее пламя оживляло неподвижные черты его лица и подсвечивало серебряные усы, что искрились на чёрной краске.

Рядом с чуром стоял совсем молодой светловолосый парень в одеяниях жреца. Он был очень высокий и худой. Костлявые руки не находили себе места, пока он, в конце концов, не сложил их на груди. Под почти чёрными глазами залегли тёмные круги, а пламя выхватило из тьмы острый нос и скулы, что придало ему сходство со сказочным Кощеем.

– Это будет законно? – голос Людмилы показался ей чужим, когда эхом подлетел вверх и разнёсся по недострою.

– Обижаете, барышня, – светловолосый почти шептал, – имею право проводить любые церемонии и выдавать все необходимые бумаги, которые требуются в подобных случаях.

– Давайте к делу, – Алексей переглянулся со своим молчаливым другом и протянул Лизе руку.

Всё-таки сегодня он на себя непохож. Неужели Лиза не замечает? Эта мысль не давала Людмиле покоя. Княжна Чернышёва точно знала, что подруга свою свадьбу представляла совершенно иначе. Но кто идёт на поводу у выдуманного идеала, когда на кону твоя, а может быть и не только твоя жизнь?

– Мы сможем провести церемонию здесь? – Людмила, как и жрец, перешла на шёпот.

– А почему нет? – светловолосый служитель Чернобога пожал плечами.

– Мне кажется, здесь…

– Предрассудки. Это у вас обряды ещё что-то значат, а у людей всё попроще: расписались и пошли жить.

– И это мне говорит жрец?

– Барышня, главное, ЧТО мы делаем во имя Богов, а не КАК. Чернобог склонен принимать новое, а не держаться за устаревшие пережитки.

– Благодарю, что просветили, – Людмила и сама могла прочитать поверхностному жрецу лекцию о настоящих стремлениях своего бога-покровителя, но сдержалась.

– Прекратите оба, – Алексей гаркнул так, что голос эхом забился о стены загнанной птицей, – Лиза, мы можем?

Жених подруги осторожно взял невесту за руку и заглянул в её глаза. Дёрганный и злой молодой человек в одно мгновение превратился в нежного и любящего.

Может быть, она и любит его за то, что с ней он преображается. Или настоящая любовь открывает в человеке, то хорошее, что в нём есть. Пусть у них всё получится.

– Давайте к делу, – голос Лизы звучал еле слышно. Выбор давался ей тяжело. Странно, но лёгкая и воздушная Лиза с Алексеем становилась серьёзной и взрослой. Всё это было так не похоже на подругу.

– Сразу к клятвам? – светловолосый жрец явно торопился, словно мечтал поскорее разделаться с опасной работой, получить награду и спокойно вернуться к себе домой.

Людмила всегда думала, что жрецы – это особая каста. И если она ещё могла понять того, кто пойдёт против законов империи, законы всё же пишут люди, то жрецы никак не должны идти против законов богов. Возможно, в храме её могло ожидать много новых открытий, но то, что происходило сейчас, требовало если не прекращения, то хотя бы объяснений.

– Подождите, вы даже не будете проводить церемонию зажжения огня? А если союз не будет одобрен?

– Людмила Александровна, успокойтесь. Так уже никто не делает, – Алексей говорил мягко и осторожно, будто зная, что если кто и может повлиять на решение Лизы то это Людмила.

– Я могу попросить подругу невесты не мешать? – жрец посмотрел на Алексея, тот легонько коснулся руки Лизы. Подруга обернулась к Людмиле и покачала головой, словно призывая её больше не вмешиваться.

– Простите, – и так все на нервах, а она ещё больше усугубляет ситуацию.

Жрец не ответил, мельком посмотрел на Людмилу и улыбнулся ей, обнажив зубы в оскале. Княжна Чернышёва смолчала, лишь сделала шаг вперёд и встала за Лизой.

– Земли Сотрясатель, Нави Хранитель!

Величайся дед змеиный,

Кто от начала времён во Нави скрыт.

Склонись солнце на закат,

Над урочищами, над глубокими водами,

Подымись-проявись.

Вот те невеста

Лепа, мила, телом бела,

Прими её во чертог свой.

Пламя ярко вспыхнуло и подняло к потолку чёрный дым. Клубами он перекатывался по комнате, погружаясь в котлован и растягиваясь до самого балкона, будто стремился слиться с вечерней тишиной городской окраины.

Вспышка боли на мгновение ослепила Людмилу. На шее словно сомкнулся раскалённый ошейник. Она вскрикнула, но лишь молчаливый друг жениха удивлённо посмотрел на неё. Людмила прикрыла рот рукой, губы пересохли и задрожали, на глазах проступили слёзы. Казалось, она находится не здесь. Закружилась голова, но Людмила устояла на ногах. Слова жреца доносились теперь будто через воду. Разом отказали и глаза, и уши. Звук натыкался на преграду, глаза видели слабо, тело отказывалось подчиняться.

Оцепенение продлилось не больше минуты. Боль уходила, оставляя после себя горячую пульсацию в шее. Людмила словно вынырнула из кипящего чана. Вернулись звуки, едкий запах дыма, очертания комнаты и голос жреца.

– Готов ли ты, Алексей из рода Тимофеевых, стать защитником и продолжателем своего светлого рода?

– Готов, – голос Алексея звучал твёрдо и уверенно.

– Готова ли ты, Елизавета из рода Велеславских, стать хранительницей семейного очага и продолжить род Алексея из рода Тимофеевых?

– Что ты творишь! – знакомый голос прозвучал как выстрел.

Слух не обманул Людмилу. Она развернулась и увидела нежданных на этом торжестве гостей. Голос принадлежал лучшему другу Людмилы и брату Лизы – Георгию Борисовичу Велеславскому.

Княжна Чернышёва не видела его целый год. Георгий возмужал, даже подрос и отчего-то коротко постригся, на манер того, как ходили в народе. Одет по военному: крылатый тёмно-зелёный мундир, в руках – пистолет. Лица в полумраке не разглядеть.