– А отца вы в документе указывали?

– Да, указывала, с этим препятствий не возникло…

Вмешалась супруга Александера:

– Если можно, то что между вами произошло, что вы разошлись? Вы простите, может я не к месту сказала…

Мария молчала, но решилась ответить:

– Не совпали мы, вот что. К сожалению, такое случается между людьми. Мне он поначалу нравился, но потом он мне показался тяжёлым, грузным человеком, с которым нельзя радоваться жизни. Мы спорили на разные темы, часто не умели найти общий язык. Я, может быть, тогда ошиблась и поторопилась с ним расходиться, тем более, что уже тогда у нас была дочь…

– Ты знаешь, не надо было о личном спрашивать… – упрекнул Александер свою супругу.

– Вот теперь, когда я узнала, что это был именно он, он тогда это сделал, он тогда попал в эту беду…Вот теперь я раскаиваюсь в том, что мы так сделали. Теперь – то мне и кажется, что я поторопилась с ним и мы могли бы ужиться вместе…

Александер слушал её и молчал. Он хотел спросить её, нет ли у неё гражданского мужа, но не осмелился. Он только спрашивал у неё о внешних вещах и не хотел касаться личного.

После получасового разговора, вопросов и ответов, они подошли к сути:

– Сейчас он, в общем, не в мире сём, в обоих смыслах. Сейчас вы ему ничем не поможете, и вам остается только жить дальше и ждать, когда пройдёт года три-четыре, он отслужит там своё и вернётся на Землю, тоже в обоих смыслах. Я бы тоже хотел с ним встретиться; как я уже сказал, мы с ним были знакомы, иначе бы вы не пришли ко мне за помощью. Я тоже надеюсь, что он как-нибудь придёт в себя после того аффекта, в котором он был на трибунале, я его лично там видел. Мне только вот интересно, почему вы, как жена, вы ведь всё ещё супруги, почему вас не оказалось на том трибунале. Мне теперь это интересно…

– Меня оповестили, но я сначала подумала, что это розыгрыш какой-то. Потом меня оповестили ещё раз. Я тогда задумалась и решила узнать, правда ли это.

Связавшись с экспертами, про которых вы мне рассказали, я узнала, что это тот самый прапорщик, который, когда мы вместе жили, ещё и не был прапорщиком по званию. Мне было сложно поверить, но я поверила, что это правда.

Я уже почти о нём забыла, но он дал о себе вспомнить, ещё в таком негативном ключе. Я не хотела его там увидеть, в качестве обвиняемого. Мне было бы морально сложно находиться на трибунале и говорить своё, и я отказалась идти в тот день туда, на суд. Просто не пришла, и всё…

– Трибунал провели и без вас, не переживайте…– сказал Александер, а потом понял, что лучше бы он этого не говорил.

Он вспомнил, как говорил Адриану про продолжение рода и 1024 предка десять поколений назад. Услышав, что у Адриана есть дочь, он понял, что ошибался в том, что сказал: «Боюсь, что у вас так и получилось…», хотя Адриан не сказал ему тогда, что у него есть дочь.

Они с Марией договорились в будущем, в случае чего, ещё раз встретиться, а сейчас нет возможности и смысла предпринимать какие-либо действия. Закончив приём, Александер поговорил с супругой и, закрывшись у себя в комнате, решил, что ему не стоит бросать общественное дело.

У него возникали мысли бросить работу и ждать пенсии или устроиться в официальную прессу, как раньше. «Словесный блуд», как он выражался про свою деятельность, уже не вдохновлял его так, как раньше. После нескольких недель по прошествии трибунала он хотел это прокомментировать, и прокомментировал в статье про «спасение утопающих». Однако потом он посчитал себя пустословом, который привык «толочь воду в ступе» и, по существу, его работа ничего не меняет.

После встречи с Марией Хартман (он забыл спросить, почему у неё другая фамилия, чем у супруга) он решил, что не стоит торопиться и бросать то, что он делал годами. Он стал надеяться, что он ещё сможет проявить себя и понять, что жизнь не такая уж и скучная и серая.

В последний раз, когда Арно встретился с Антоном, он сказал ему:

– «На работу как на праздник» – по крайней мере, так говорят наши офицеры.

– Для меня это будет праздник, когда ещё повысят зарплату и добавят отпускных, а также введут какую-нибудь возможность дистанционного формата. – ответил Антон.

– Дистанционный формат возможен в сильных и ведущих армиях мира, а для нас эта роскошь недоступна…

В то время можно было вести дистанционное командование с помощью роботов и систем связи, не выходя из своих кабинетов. Также в некоторых передовых армиях практиковалась работа с роботами и ИИ: искусственный интеллект работал с военной техникой, помогал работать с радиоэлектроникой и средствами РЭБ и местами даже мог заменять офицеров в командовании.

Роботы в армии принимали участие не только как обслуживающий персонал, что было распространено «в гражданке», но и как технические помощники на службе и даже как солдаты. Такие продвинутые роботы были доступны нескольким ведущим армиям мира, среди которых были американская, российская, китайская, турецкая, германская, британская и японская. Киборги-солдаты принимали участие на учениях, тренировках, муштре и в некоторых боевых действиях, где могли заменить собой сотрудников радиослужбы, инженерной и навигационной службы. Их использовали как компьютеры, как переносные радиостанции и как самих солдат. Каждый такой боевой киборг стоил как две новые машины, а в период, когда их только стали выпускать в производство, они стоили на порядок больше и были дорогим удовольствием для министерств обороны.

«Умные люди», то есть андроиды с искусственным интеллектом, также могли принимать участие в военной службе, но их статус «полуживых людей» создавал юридические препоны: им нужно было собирать документы, сдавать свои «технические анализы», то есть проходить техническую диагностику, и подписывать контракты почти как живым людям. В некоторых армиях мира были даже специальные батальоны, состоящие единственно только из киборгов и «умных людей» – такие силы имели статус войск специального назначения и применялись в специальных случаях, в том числе и из-за дороговизны создания и обслуживания таких батальонов.

Роботизация затронула армию так же, как и «гражданку» и лишний раз показала тенденцию обесценивания – человеческая жизнь становилась уже не такой ценной по сравнению с многофункциональными роботами и технологиями, хотя и они тоже обесценивались.

Красная планета уже имела видимые очертания, но заключённые не могли увидеть ее через иллюминаторы, видеть Марс целиком могли только пилоты корабля и другие пассажиры, которые находились рядом с ними.

Командиры приказали всем заключённым из каждого сектора выходить из своих камер и строиться шеренгами вдоль них. Когда более сотни осуждённых стояли, со скованными магнитными наручниками руками и под контролем стоявших напротив них вооруженных охранников, командиры с помощью переводчиков проводили инструктаж перед посадкой и сказали всем одевать скафандры, которые им ещё не принесли.

Когда скафандры принесли, многие заключённые, не понимавшие, как их одеть и как в них ходить, ворчали и смотрели на других, у кого получалось их одеть и в них ходить. Многим скафандры понравились, люди в них чувствовали себя разными персонажами, которыми они в жизни не являлись, но они перестали им нравиться, когда охранники одели им наручники на перчатки, регулируя толщину обхвата руки. Эти костюмы (скафандры можно назвать костюмами) не такие громоздкие и тучные, какими они были, когда только появилась космическая отрасль, что было в далёком прошлом, и все заключённые, командиры, охранники и персонал чувствовали себя достаточно комфортно в них. Заключённые могли ходить в них со связанными руками, а охранники могли ходить в них и держать в руках пушки.

Искусственная гравитация уже была отключена, стала действовать естественная гравитация Марса. Когда врата корабля открылись, всех обдал яркий свет марсианской атмосферы, но все были в скафандрах, и никто не щурил глаза. Всем приказали выходить, и они выходили под присмотром командиров и охранников с пушками, тогда как персонал с пилотами на время остался в открытом корабле и занимался выключением систем и настройкой корабля в спящий режим.