Следующие учения намеревались провести на Курильских островах, которые являются колониями Хартса, на военных базах. До ближайшей базы можно добраться на корабле или вертолёте; для соединяющего моста между Хартсом и Курилами слишком большое расстояние и нет необходимости строить длинный мост или подводный тоннель, когда можно добраться на быстром корабле.

Бойцы гвардии не предназначены для участия в общих учениях, они являются полицейскими и спецназом, но они, тем не менее, принимают участие -либо для обмена опытом с армией, либо для вида и показа.

Три крейсера плыли на восток к военной базе; когда всё будет готово, они будут, уже рядом с островом, открывать огонь по мишеням. Солдаты, которых они перевозили, были не только моряками, но и пехотинцами, для пехотинцев были предназначены смотры и стрельба.

К пасмурному полудню дня все были уже на базе. После долгих совещаний офицеров моряки и пехотинцы построились на берегу причала и слушали указания командиров. Учения по плану собирались уместить в несколько часов, а к вечеру возвращаться в Хартс

Через полчаса начались учения. С берега через бинокли офицеры следили за огнём крейсеров и за мишенями, по которым они стреляли.

– Скорость попадания несколько отстаёт от оружия ведущих армий мира, я знаю это. Надо догонять, надо больше расходов на разработки на предприятиях. Придётся у наших японских соседей закупать что-нибудь. – комментировал один офицер другому.

– Нам что, скорость света нужна? – ворчал другой офицер.

– Не знаю, может, и скорость света. Мне кажется, что техника и до того дойдет.

И продолжили наблюдать.

В то время на одном крупном плацу пехотинцам читали нотации, задавали провоцирующие вопросы и намеренно действовали им на нервы в целях воспитания:

– Малыш, тебе служба не нравится? Думаешь, не вижу по лицу? А разве не ты, сам, по своей воле, пришел сюда пытаться и страдать? Или это твоя мамка тебя сюда отдала девственным сосунком, чтобы ты так и погиб таким же девственным сосунком? Или ты хочешь, чтобы твоя жирная мамаша взяла в руки оружие и защищала Родину вместо тебя? А-а? …

Адриан, который стоял в том строю и вместе с остальными это слушал, вспомнил слова публициста Александера про «молодых девственников». Хоть это было сказано другому молодому солдату, который недавно начал служить, а не ему, после слов «твоя жирная мамаша» у него закипела кровь.

Несмотря на то, что он уже давно заключил контракт, служит уже 15 лет и знает армию, знает, как пытаются такими грубыми методами воспитать солдат с железными нервами, он почувствовал ненависть к этому офицеру. Он не боялся высказать офицеру всё, что он о нём думал, но он оценил свои риски и послушал голос разума, промолчав как все остальные солдаты.

После длительных и напряжённых нравоучений началась стрельба по мишеням, которая сопровождалась криками офицера, чтобы создать напряжение как во время настоящего боя и таким образом закалить солдат.

После того, как стрельба закончилась, все построились на плацу. Офицер продолжал действовать бойцам на нервы, он говорил им, что в реальных боях они и будут слышать крики и мат и поэтому они не могут на него, офицера, злиться. Затем, после нотаций, офицер приказал строевым шагом идти к причалу и смотреть на мощное зрелище, увидеть, «как крейсеры открывают огонь по мишеням» и «насладиться зрелищем». Когда несколько шеренг дошли до причала, они увидели три крупных серых тела вытянутой формы, которые периодически вспыхивали, и их вспышка с большой скоростью взлетала в воздух и долетала до определённых точек в море, где находились мишени, и эти мишени взрывались.

Офицер перестал горланить и молча смотрел вместе с бойцами. Он смотрел на свои фотонные часы в своём сенсоре чувств, потом внезапно свистнул в свой свисток и дал команду слушать его:

– Итак, через несколько минут или, может, секунд, огонь по мишеням прекратится; боевой план будет выполнен. Вы свой план тоже выполнили. Но я вам так скажу: и сейчас, и впредь никто с вами церемониться не будет, как я; на учениях не каждому повезёт оказаться, как вам сейчас, и «трэвлам» и «вайфам». Вы – пехотинцы, «полицаи», а это значит, что винтовка, шокер и дубинка -ваши мать, отец и сестра. Ваша часть – это ваш дом, а в ваши дома вы возвращаетесь только чтобы поспать, пожрать и…

Дальше пошли выражения.

– …Вы сами выбрали этот путь, и я вам напомню, что раньше, в далёком прошлом, у мужчин часто не было выбора, а молодых парней призывали в армию по достижении совершеннолетия. Вы сами выбрали этот путь, и теперь докажите мне своей службой, что вы сами достойны…

Офицер много чего им наговорил, а бойцы терпеливо стояли и слушали.

После выполнения боевого плана на день, часам к пяти дня, все моряки и пехотинцы вместе с офицерами и медицинской бригадой уже возвращались на крейсерах обратно в Хартс.

Адриан стоял, опёршись локтями об перила и смотрел задумчиво и напряжённо на Охотское море и пасмурное небо. Тоска овладела им; та же тоска овладела Арно в прошлом году на учениях, когда он смотрел в окно, а Адриан смотрел на него. Он не мог понять, что это и почему: недостаток Солнца в северном Хартсе, преимущественно холодная и пасмурная погода или струны души. Тоска и отчуждённость, чувство разочарования и безразличия ко всему, мизантропия и внутренняя пустота переполняли его, и он был рад, что учения закончились, что он вернётся домой и забудется во сне.

Не только офицерам, но и простым рядовым и повыше, таким как прапорщик Адриан Гринёв, можно было бродить по палубе, их не держали внутри кораблей взаперти, поэтому Адриан и смог выйти на улицу и освежиться. Рядом с ним разговаривали два офицера, они только что подошли и на самого Адриана не обратили внимание. Они разговаривали так, что он мог услышать почти всё, и он услышал, как один офицер сказал:

– Это не моё дело, понимаешь! Мы командуем пехотой, а не производим оружие, спасибо большое инженерам, технологам и конструкторам. Нам надо дрессировать солдат, а помогать техникам я не хочу, а меня

хотят пристроить на очередные переговоры с нашими чиновниками или даже с японской делегацией, чтобы мы такие: «Помогите нам, мы сами не справляемся». А те товарищи из партии или с «восходящего Солнца» нам скажут на японском: «Спасение утопающего – дело рук самого утопающего». Я тогда также отвечаю всем вам: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Я за других не отвечаю…

Ворчание офицера прервал внезапный хохот Адриана. Когда он услышал фразу офицера «спасение утопающих – дело рук самих утопающих», на него это подействовало как слова офицера про «жирную мамашу». Тогда он сохранил хотя бы внешнюю невозмутимость, но сейчас он не сдержался и выплеснул эмоции, негативные эмоции. Он хохотал и не смог остановиться, чем привлёк к себе лишнее внимание офицеров. Говоривший из них был тем самым офицером, который воспитывал бойцов на учениях.

Он с недовольством смотрел в упор на Адриана и медленно подходил к нему, говоря:

– Ты забыл, где ты находишься, друг? Это я тебя рассмешил? … – указал офицер на себя пальцем.

– …может, ты «а-та-ташки» хочешь? Чтобы я из тебя все соки выжал, как молоко из беременной мамки? Ты страх потерял, отвечай, клоун? – негромко, без воплей, но зловеще спрашивал офицер.

–…Я? – мощным голосом спросил смеявшийся Адриан.

Внезапно он кинулся на офицера. Он ударил его «двойкой» и хуком, а потом моментально вынул свой нож и с размаху полоснул им офицера по шее. Тот не успел упасть, как Адриан схватил его и прямо перекинул за борт.

Другой офицер за те секунды не сдвинулся с места и, шокированный выходкой солдата, остолбенел и смотрел, как быстро Адриан избил и скинул раненного коллегу за борт.

– Спаси себя сам, утопающий! – крикнул Адриан уже мёртвому офицеру в воде, находясь в состоянии аффекта и продолжая безумно смеяться.

Он только успел оглянуться, как подбежал другой солдат и сильным ударом приклада винтовки вырубил его; Адриан потерял сознание.