Адриан молча улыбнулся.
– Даже если вы правы, это не важно. Работайте, если вам это нравится, а до того, что или кто сверху, не думайте до тех пор, пока не окажетесь в командировке или в боевых условиях.
– А когда окажусь? У нас бывают периодические учения.
– Что тут сказать? Вас, может быть, выслушают только когда вы заговорите юридическим языком, им полезно владеть.
– Мы не в Америке.
– Да, мы не в Америке, зато юридический язык даст вам умный вид так же как и, вообще, знание иностранного языка. Если вас не выслушают, так хотя бы поймут, что вы не такой простой. Было бы полезно купить в киоске вшивую брошюрку со статьями и изучить её, чтобы вы не выглядели простаком, которого можно надуть.
– М-да.
– Я точно не знаю, есть ли у нас заморские хозяева, но, если и есть, то пусть, лишь бы они нам жить не мешали. Ещё вопросы?
Адриан рассчитывал задержаться у публициста и замешкался, не зная, что сказать и как продлить приём. Он придумал и спросил:
– Мне ещё интересно, нужна ли армия в наше время роботов и альтернативной энергии.
– Вы знаете, к сожалению, да. Государство подразумевает наличие его охраны, защиты, и поэтому пока есть государство, обязательно будут и вооружённые силы.
– Первое время после заключения контракта на 25 лет у меня был энтузиазм, но сейчас у меня выгорание.
– Если вам это надоело, увольняйтесь, расторгайте контракт. Если вы начали думать об этом, вообще начали думать, то в армии вам не место. Я могу сказать то же самое про себя.
– То есть?
– То есть, что я сам когда-то давно, как и вы, заключал контракт. Не на 25 лет, а на 2 года, хотел попробовать, испытать себя. И через два года понял, что мне там делать нечего. Была еще чиновническая служба, но это позднее. У меня гуманитарное образование, юридическое, не только на бумаге в дипломе, но и в уме; у меня была мысль податься в чиновники, в партию, то есть получить свою часть в правительстве.
Я её получил, поработал лет 5, и та же история, что и с контрактом- надоело, наскучило. Я продал свою долю другому человеку; надеюсь, от него там больше пользы, чем от меня. Я был журналистом, проходил курсы и имею сертификат своей квалификации. Вот у меня недавно, буквально сегодня, до вас, был приём, и я после этого приёма вспомнил себя, когда был моложе.
– Вы сами откуда корнями, вы русский по происхождению? – поинтересовался Адриан.
–Нет, я американец. Во время массовой миграции мои предки сначала улетели с округа Колумбия, где им показалось тесно, на Аляску, в Анкоридж, где населённость на порядок меньше. Можно было бы в Канаду хотя бы, что поближе, но это другое государство, там были свои сложности с оформлением нового гражданства, прописки и прочее.
На Аляске им показалось не то холодно, не то пасмурно и мрачно, и они решили пересечь нулевой меридиан и поселиться на бывшем русском острове Сахалине, то есть здесь, в Хартсе. Не могу сказать, что мои старики повели себя рационально, проделав такой путь, но как есть, так и есть.
– А родной английский вы знаете?
–Почти забыл. Такое часто случается, когда представители разных диаспор ассимилируются с основным населением, основным народом и теряют свою идентичность, вот я такой же, обрусевший американец…
– Да, вы на русском свободно говорите…– задумчиво отметил Адриан.
– Итак, вы хотели, чтобы я вам помог с работой, переквалифицировал вас?
– Я хотел понять, нужно мне это или нет.
– Я могу лишь посоветовать вам искать себя методом проб и ошибок.
– Благодарю…
– Не за что. И вы знаете, ещё я бы посоветовал вам не повторять мои ошибки. Не будьте слишком любопытным, не читайте слишком многое и не думайте слишком много, не стремитесь быть слишком умным. Это любопытство может сыграть с вами злую шутку, как она сыграла её со мной. Лучше живите просто и легкомысленно, не стремитесь быть умнее других, «не таким, как все», не будьте со страдающей душой поэта, лучше быть таким, как все. Не забивайте себе голову слишком серьёзными и сложными вещами, чтобы крепче спать ночью. Не обессудьте, я не хотел как-то вас задеть.
– Я вас понял…
На этих словах поставили паузу. Александер продолжил дымить своим раритетом, а Адриан стал бродить по студии, любопытно оглядываться на красивый интерьер и экспонаты домашнего музея, на что получал пояснения публициста.
Адриан подошёл к большому стеклянному окну с видом на пригород и задумчиво смотрел.
– Вы хотите что-то сказать? – продолжил Александер.
– Не знаю. Просто есть кризис среднего возраста.
– В чём это выражается? Вам гвардия надоела?
– Не совсем, просто ожидания не совпали с реальностью, но это взросление. Не знаю, может из-за недостатка солнца в нашем месте, я часто чувствую хандру. Толком нет своей семьи, не говоря о друзьях.
– Вы интроверт? Поздравляю, я тоже, будем знакомы.
– У вас есть семья? – выразительно спросил Адриан.
– Супруга, она в квартире за этой студией, небось нас подслушивает. Дочь, которая сейчас в Японии. Есть несколько родственников и знакомых, вот и всё, собственно.
– А у меня – «умная жена», гражданская «умная жена». С нормальной человеческой мы разошлись, но мы формально ещё вместе, просто живём отдельно и почти не общаемся…
– Это постмодерн.
Адриан косо взглянул на публициста, не понимая его, и промолчал.
– Что ж, я от себя скажу, как я вам уже дал понять, что этот мир циничен. Люди прозябают в одиночестве, живя в мегаполисах, спят с куклами с искусственным интеллектом, развлекаются с помощью технических шмоток и потребляют гормоны из этих сенсоров как наркотики и убегают от суровой жизненной реальности в виртуальную. Я хоть и общественный человек, но я могу вас понять – я тоже сам по себе.
– Вы не сами по себе – у вас есть нормальная семья…
– Вы правы, и кроме них, собственно, особо никого и нет, только пара знакомых и пара родственников. Я понимаю, к чему вы клоните, и я вам чисто по – человечески сочувствую.
Что же касается нас обоих, то… я к вашим услугам. Будем знакомы, можете писать и приходить в гости.
Адриан удивлённо смотрел на публициста.
– Если будут вопросы, обращайтесь…
Адриан поблагодарил за оказанный прием и ушёл домой, когда стемнело. Было не совсем темно, небо было серо-коричневым из-за светового загрязнения. Светодиодное освещение улиц, фонари и крупные баннеры со светящимися надписями и изображениями, крупные голограммы, высотные дома со включенным светом в
них, световые рельсы для общественного и личного транспорта – всё это похоже на Токио или Нью-Йорк, только Хартс был не такого размаха, как те столицы.
Придя домой, поздоровавшись с Майей и сев в кровать перед сном, Адриан вспоминал их разговор – он вспомнил, как сказал Арно на прошлогодних учениях в конце лета примерно то же самое, что сказал ему сегодня Александер:
– «Не становись таким, как я…» – подумал Адриан.
Он вспомнил, как сказал публицисту то же, что сказал Арно в тот же день и в тот же момент – про свою неудачную личную жизнь, что живёт с «умной супругой» и без друзей.
– «У них удалось». – подумал он.
Несмотря на то, что он тогда сказал Арно, что «завидовал» ему, он не перестал об этом думать, он не «завидовал», а «завидует», всё ещё сравнивает себя с другими
Наконец, их сын родился.
Медик отметил его крупный вес выше среднего веса малышей, сделал прогноз, что малыш вырастет таким же здоровым и красивым, как его отец.
