Из – за соцсетей сложно узнать настоящие чувства, мысли человека, что приводит к снижению эмоционального или невербального общения, пониманию контекста. Может возникнуть обеднение интуиции; язык упрощается и обедняется, общение часто сводится к обмену речевыми конструкциями-клише или символами в Сети. Такие факторы, как и прочие, и повлияли на некоторую разделённость между людьми, которая усугубляется информационными технологиями.
Простого человеческого общения она особо на улице не замечала, по крайней мере в массах, а отдельные пары или группы общались. Она читала однажды в одной книге, как в начале 21 века у людей возникла массовая зависимость от технологий, Сети, «умных телефонов», они пользовались всем этим не только по нужде, но и без надобности, прокрастинировали, у некоторых была зависимость. Соня представила, как это могло выглядеть в прошлом, и сравнила с настоящим. Она поняла, что уже тогда, в далёком прошлом, начались тенденции, ведущие к современным особенностям цивилизованного и развитого мира: замещение разными суррогатами многих аспектов жизни, одиночество в мегаполисах, отделённость и безразличие людей друг к другу. Все блага цивилизации казались «макияжем» не очень красивой личины общества.
Она, постепенно, не сразу, но медленно и верно, стала видеть, как знакомства, общение, дружба, любовь (насчёт любви она особо задумалась) в людях были не то что искусственными, но она замечала, по своей жизни, по историям и публикациям в Сети и на улице, на людях, что отношения как-то усложнялись. Просто познакомиться, дружить, общаться и любить у людей не получалось, надо было исхитряться, стимулировать интерес к себе, чтобы интересный человек не охладел и не отдалился. Надо было показаться, демонстрировать свои положительные качества, быть интересным, общительным, симпатичным, остроумным, тем же «маркетологом», только самого себя, чтобы не показаться скучным, неприятным и чтобы не бросить отношения, общение, дружбу или любовь. Это можно сравнить с видеоиграми, только вместо «скиллов» вроде владения пушкой, мечом или магией следует говорить об «soft-skills», знанием техники и харизмой. Ей казалось, что люди друг в друге ищут некоторую выгоду, а сами по себе, без своих свойств, качеств, умений и знаний они друг друга не интересовали и не были интересны.
В муже она тоже заметила какой-то холодок, соответствующий его «холодной» арийской внешности. Они были желанны друг для друга, но и словно отстраненны.
Один раз она хотела купить новое термобельё; купила, надела дома, а когда Арно пришел с работы, хотела его возбудить. Он был утомлённый, ему хотелось просто тишины и покоя, а молодая и хорошая собой супруга ему тогда была нужно только для обслуживания, а желания близости особо не было. Её это огорчило; она обиделась, не хотела общаться с ним, но хотя бы потом, не сразу, они помирились и сблизились, как того она хотела.
Соперничество стран за передел Марса и Луны на колонии, их ресурсы не доходило до конфликтов, но стало гонкой космических отраслей и, по сути, аналогом Нового времени, когда возникали европейские колониальные империи. Право владеть территориями определялось, грубо говоря, наличием ранее установленных флагов как фактов принадлежности данному государству.
Значительные запасы невосполнимых природных ресурсов Земли были истощены, современники комментировали ненасытное потребление природных ресурсов в прошлом их предками, во время промышленных революций, индустриализации и механизации, старым выражением: «После меня-хоть потоп». В определённое время люди достигли точки невозврата, когда многие невосполнимые ресурсы стали истощены, перенаселённость человечества определила Великую миграцию народов из густонаселённых регионов в свободные территории. Стали внедряться новые разработки, техника стала работать на альтернативной энергии, в первую очередь солнечной, малозаселённые или незаселённые территории колонизировались. Стала постепенно, неуверенно, медленно, но внедряться технология выращивания искусственных островов, расширения существующих островов, строительство мостов между ними, в том числе подводных тоннелей. Луна и Марс не могли стать вторым домом для людей, они просто для этого непригодны и сделать их пригодными почти невозможно, тогда надо было бы переделать эти небесные тела под параметры, максимально приближённые к земным. Такие божественные сверхъестественные возможности могли быть у людей только в мечтах и в кино, несмотря на то, что всё невозможное уже казалось возможным. Марс и Луну стали использовать как колонии для добычи ресурсов, проведения научных исследований и содержания преступников на каторгах, где именно их рабским трудом добывались марсианские и лунные камни. Эти ресурсы со временем стали постепенно обесцениваться, за породы камней стали платить уже не такие астрономические суммы, как раньше. Оно и понятно, ведь ценность заключается в редкости, и, например, человеческий возобновляемый ресурс оказывается де-факто дешевле природных ресурсов.
Об этом недавно опубликовал статью публицист Александер, живущий на окраине Хартса. Статья называлась: «Почём человек: о ценностях».
Журналист главной и, наверное, единственной прессы Хартса навестил публициста, чтобы взять интервью на данные и связанные с ними темы.
Как обычно, Александер принимал журналиста у себя дома, в своей роскошной студии, в которой он обычно работал. Он сидел в своём кресле и курил свой любимый раритет, старую электронную сигарету, которую предпочитал сенсорам чувств, так как был сноб и ему нравилась манерность.
Начал журналист:
– Вы писали, мол, что «человеческий ресурс отличается от нефти или угля тем, что он восполним и восполняется с каждым годом и каждым днём, в отличие от земных пород, на которых стоял бизнес…» – это значит, вы хотите сказать, что ценность природных ресурсов превалирует над ценностью рабочей силы?
– Да, так и есть.
– Тогда сейчас или даже уже в прошлом, в эпоху Великой миграции, перенаселённости людей и в тоже время дефицита уже использованных и невосполнимых природных ресурсов, можно ли сказать о снижении себестоимости простого населения, рабочих рук перед себестоимостью истощённых ресурсов? Тем более что … автоматизация производства вытесняет из производства самого человека, когда роботы отбирают у людей их рабочие места и даже выполняют ручной механический труд более продуктивно, нежели рабочий и техник со своими человеческими факторами. Или когда компьютеры и искусственный интеллект выполняют сложные умственные процессы, где… надо вычислять или искать решения задач, я просто хочу определённо понять – значит ли это снижение себестоимости человека перед машиной? Некоторые активисты на этот счёт «бьют в колокола».
– Разумеется, ничего удивительного в этом нет. Для кого-то простые люди как были, так и остались биомассой себестоимостью ниже обычного или чёрного золота и дешевле технологий, приносящих доход. Эти существа homo плодятся как кролики, буквально каждый день, а ресурсы расходуются и расходуются, и дорасходовались, с чем мы сейчас имеем дело. А людей надо обеспечивать- каждого из миллиардов надо накормить, одеть, обуть, дать жильё с постоянными коммунальными услугами, на которые расходуются те же газ, электроэнергия и прочее. А запросы-то у людей растут- возникло ведь так называемое «общество потребления», уже давно, вы знаете.
– А раньше, когда ресурсов было больше, а людей – на порядок меньше?
– Что ж, смотрите: европейские колонизаторы, когда захватывали весь мир, несли с собой весь груз многовекового средневекового опыта, что называется «ценности», и обогатили своими «ценностями» весь мир. Развитые и цивилизованные европейцы по сравнению с малоразвитыми и дикими, там, команчи, папуасами, бушменами и азиатами пользовались всеми правами цивилизованных людей: грабили ресурсы, и природные и животные и человеческие, несогласных истребляли, согласных взяли в рабство; съедали по кусочкам Новый Свет, Африку, Азию, Океанию и Австралию, и притом «жадничали» и не хотели между собой делиться добычей, то есть ещё воевали и друг с другом. В эпоху первой научной революции, когда появились первые машины, было выражение, дословно не помню, говорили: «За ломку машины ломаются кости», то есть, опять-таки, первые достижения в области потребления и переработки ресурсов были на вес золота и дороже простого человека. В девятнадцатом веке и в начале двадцатого, когда становилось индустриальное общество, рабочие на заводах, как известно, по уши в грязи и копоти, в шуме и в жару пахали по полсуток, без отпусков, без нормального отдыха, без государственной социальной поддержки трудящихся, без профсоюзов, без защиты прав, всего этого не было, хотя я точно не знаю. Рабочим такая помощь от государства и не снилась, они о ней и не мечтали. Были ещё две мировые войны, которые поставили производство «на дыбы», заставили «стоять на голове и балансировать», а между ними революции, гражданские войны, Великая депрессия, и простым людям жизнь была не малина.
