Прямо как на снимке.
Грег с Терри свернули за угол. Их встретил новый коридор – в этот раз со стенами бледно-желтого цвета. У Терри раскраснелись щеки. Парочка врачей прошла мимо них – в халатах светло-зеленого цвета; по-видимому, хирурги.
Цвета. Одни лишь цвета.
Грег заморгал, надеясь, что в глазах прояснится, но цвета сменялись слишком быстро – в эту калейдоскопическую скорость трудно было поверить. И даже резкий больничный дух – мешанина из ароматов спирта, казенной еды и дезинфицирующих средств – не мог заставить его поверить в происходящее.
А затем он с братом зашел в палату отца, и реальность стабилизировала сама себя.
Пятна-цвета поблекли, зримые образы обрели четкость.
Мать вскочила им навстречу с поставленного близ кровати складного стульчика:
– Мальчики! – В пальцах она комкала бумажный платок – видно, недавно плакала. Вымученная улыбка не могла затмить красноту и опухлость ее глаз, побледневшие щеки.
Остановившись на пороге маленькой палаты, Грег поздоровался с матерью тихим, чуть задыхающимся голосом. Затем его взгляд переместился на кровать.
Голову отца закрывали бинты. Одна рука была в гипсе, ко второй тянулась трубка, по которой текла темная жидкость. Одеяло было натянуто до груди.
– Эй, ребята, как дела? – спросил он. Его голос звучал глухо, словно шел издалека.
– Пап… – начал Терри.
– С ним все будет хорошо, – заверила миссис Бэнкс, увидев их испуганные лица.
– Я прекрасно себя чувствую, – кряхтя, подтвердил мистер Бэнкс.
– Но ты выглядишь неважно, – выпалил Грег. Он осторожно подошел к кровати.
– Я в порядке, – поморщился отец. – Просто сломал пару костей, дел-то. – Глубоко вздохнув, он побледнел – видимо, какая-то кость откликнулась болью. – Мне еще повезло, я считаю!
– Очень повезло, – согласилась миссис Бэнкс.
Да уж, удача высший класс, подумал Грег, косясь на торчащую из руки отца трубку от капельницы, – наводящая дрожь штука своим видом непонятно как притягивала взгляд.
Ему снова вспомнилась фотография микроавтобуса. Снимок, упрятанный в тайный ящик стола в его комнате.
Снимок, на котором машина была разбита, а на дверце со стороны водителя виднелась глубокая вмятина.
Может быть, рассказать о нем родителям?
Грег никак не мог решиться на это. Вдруг не поверят?
– А что ты сломал, пап? – спросил Терри, садясь на радиатор перед подоконником и засовывая руки в карманы джинсов.
– Руку и два ребра, – сразу ответила миссис Бэнкс. – И у него небольшое сотрясение мозга. Врачи все еще присматривают за ним, чтоб исключить травмы внутренних органов, но пока говорят, что ничего такого не грозит.
– Повезло, – снова сказал мистер Бэнкс и ободряюще улыбнулся младшему сыну.
– Пап, тут такое дело… – внезапно начал Грег. Он говорил очень быстро, а его голос нервно подрагивал. – Я сфоткал нашу новую машину, и…
– Машина разбилась, – прервала его миссис Бэнкс. Сидя на краю кресла, она крутила на пальце обручальное кольцо – так она делала всегда, когда нервничала. – Я рада, что вы, ребята, этого не видели. – У нее сорвался голос. Немного помолчав, она добавила: – Чудо, что он не пострадал сильнее.
– Та фотография… – предпринял вторую попытку Грег.
– Дорогой, давай потом с этим разберемся, хорошо? – Она подняла на него просящий взгляд, и Грег почувствовал, как лицо заливает краска.
Но ведь это важно, подумалось ему, но потом он решил, что ему сейчас все равно не поверят. Да и потом, кто вообще поведется на такие безумные россказни?
– Как думаешь, по страховке что-нибудь светит? – спросил благоразумный Терри.
Мистер Бэнкс осторожно кивнул:
– Да, надо бы позвонить в компанию…
– Я наберу их, когда буду дома, – пообещала миссис Бэнкс. – У меня-то, в отличие от тебя, руки развязаны.
Все посмеялись над шуткой, но смех вышел какой-то нервный.
– Почему-то дико в сон клонит, – сообщил мистер Бэнкс утомленным голосом и прикрыл глаза.
– Это все из-за обезболивающего, – успокоила его миссис Бэнкс. Подавшись вперед, она потрепала мужа по руке. – Поспи. Я вернусь через пару часов.
Она встала, все еще крутя обручальное кольцо, и кивнула детям на дверь.
– Пока, папа, – хором попрощались Грег с Терри.
Отец что-то пробормотал в ответ, и братья вышли вместе с матерью.
– Что случилось? – спросил Терри, когда остались позади сестринский пост и желтая труба длинного коридора. – Как его угораздило попасть в аварию?
– Какой-то парень проехал на красный свет, – сказала миссис Бэнкс, устремив взгляд прямо перед собой. – Врезался в бок папиной машины. Сказал, что тормоза у него отказали. – Она покачала головой, в уголках ее глаз появились слезы. – Не знаю, – со вздохом ответила она. – Я просто не знаю, что и сказать. Слава Богу, он остался жив.
Они свернули в зеленый коридор. У лифта в дальнем конце собралась небольшая смиренная толпа.
И снова Грег подумал о снимках, сделанных странной камерой.
Сначала Майкл. Потом Терри. Потом Птаха. Теперь – его отец.
Все четыре фотографии показали что-то страшное – еще до того, как оно произошло.
А потом все четыре фотографии сбылись.
Грег почувствовал холодок, когда двери лифта открылись, и небольшая толпа людей двинулась вперед, чтобы протиснуться внутрь.
Так что не так с этой камерой? – задумался он.
Камера показывает будущее?
Или сама навлекает все эти беды?
16
– Да, я знаю, что у Птахи все нормально, – сказал Грег в телефонную трубку. – Я его видел вчера – помнишь? Везучий тип, не схлопотал сотрясение.
На другом конце – в доме по соседству – Шери выдала короткое «угу», соглашаясь, а потом повторила свою просьбу.
– Нет, Шери, говорю же, не могу, – с нажимом ответил Грег.
– Принеси, – потребовала Шери. – Сегодня мой день рождения, в конце концов!
– Я не хочу брать с собой фотоаппарат. Это не очень хорошая идея. Просто поверь на слово, – сказал Грег.
Дело было на следующие выходные, в субботу днем. Грег уже стоял в дверях, когда зазвонил телефон.
– Привет, Грег, почему ты еще не у меня? – затараторила Шери, когда он снял трубку.
– Да вот собирался, но пришлось тебе отвечать.
– Ладно, не страшно. Захвати камеру, о'кей?
Говоря по правде, Грег не доставал предмет разговора из тайника с тех пор, как отец угодил в аварию.
– Не хочу, – настаивал он, противостоя неотступным требованиям подруги. – Как ты не понимаешь, Шери? Я не хочу, чтобы кто-то еще пострадал!
– О, Грег. – Она заговорила с ним так, будто втолковывала прописные истины чаду годиков трех от силы. – Ты ведь это не всерьез, да? Как камера может кому-то навредить?
Грег помолчал.
– Я не знаю, что и думать. Но сначала Майкл, потом Птаха… – Он тяжело сглотнул. – И еще этот дурацкий сон прошлой ночью…
– Что? Какой еще сон? – Шери явно теряла терпение.
– Мне приснилось, что я снимаю всех подряд. Всю семью – маму, папу, Терри. Они жарили барбекю во дворе, и я решил сделать фото на память. Все твердил им – «скажите сыр, ну скажите сыр!», снова и снова. Но когда я глянул в видоискатель, когда они все же улыбнулись мне и замерли, оказалось, что с них слезла кожа. Подчистую. Мне позировала семейка скелетов! И… – Голос Грега упал.
– Да, ты прав, сон и правда дурацкий. – Шерри фыркнула.
– Можешь смеяться, но именно поэтому я не хочу брать фотоаппарат. Мне кажется…
– Неси его сюда, Грег, – оборвала она его. – Он не только твой, ты же помнишь. Мы все четверо были в доме Коффмана. И принадлежит он всем нам. Так что не упрямься.
– Но зачем он тебе, Шери?
– Сугубо прикола ради. Фотки, которые он делает, реально чудные.
– Это еще мягко сказано, – пробурчал Грег.
– У нас и так развлечений – считай, никаких. Я хотела взять напрокат пару кассет с ужастиками, но мама сказала, что лучше нам пойти на улицу. Большая компания заявится – не дай бог намусорит, нарушит ее идеальный порядок! Поэтому я подумала, что мы можем сфотографировать всех гостей этой чудной камерой и посмотреть, что из этого получится.