Залиев и коммерсант кланяются друг другу.

Хотите чаю, господа?

Р о г а ц к и й. Если позволите.

Т е т я  Ш у р а (кричит). Ася! (Залиеву.) Прошу садиться. Варенье, не взыщите, у меня покупное. Своего еще не варила.

Залиев кланяется.

Какие новости?

З а л и е в. Все прекрасно. Город процветает. Жизнь развивается нормально. Тишина. Покой…

Т е т я  Ш у р а. Дай бог! Пора и нам отдохнуть на тихой земле от всех этих волнений.

Входит  А с я.

А с я. Звали меня, барыня?

Т е т я  Ш у р а. Да. Давай самовар!

А с я. Сию секунду! (Уходит.)

З а л и е в (Нюсе). Гуляли сегодня, Анна Петровна? Сегодня чудный день. Не очень жарко.

Н ю с я. Собиралась… да как-то не удалось.

На улице слышится далекое пение «Интернационала». Все замолчали. Тревожно прислушались. На улице выстрел. Раздались свистки, крики: «Разойдись!» Нюся испуганно шарахается в сторону. Тетя Шура вскакивает и хватается за уши. Крики и пение затихают. Входит  А с я  с посудой, ставит на стол, уходит.

Т е т я  Ш у р а. Господи, да что же это такое? Из огня да в полымя…

Слышен цокот пронесшегося кавалерийского отряда.

З а л и е в. Успокойтесь, Александра Ивановна.

Т е т я  Ш у р а. Не могу успокоиться. Спасибо вам, молодой человек, за такую тишину да за такой покой.

З а л и е в. Ничего не понимаю! Что это могло быть?

Н ю с я (испуганно). Мама, спроси у Нестора.

Т е т я  Ш у р а. Нестор! Зовите Нестора!

З а л и е в (кричит). Нестор!

Т е т я  Ш у р а. Куда бежать?

З а л и е в. Уверяю вас, все уже кончено…

Входят  Н е с т о р  и  А с я  с самоваром.

Т е т я  Ш у р а. Что там еще за горе?

Н е с т о р. Где горе?

Т е т я  Ш у р а. На улице! Кто пел? Кто кричал? Кто стрелял?

Н е с т о р. Рабочие пели… Конные стреляли. Обыкновенное дело.

Т е т я  Ш у р а. Молчи, дурак! Это для тебя обыкновенное дело! Все вы — большевики.

Н е с т о р. Зачем так говоришь? Я с тобой сам от них бежал.

Т е т я  Ш у р а. Иди, несчастье мое!

Нестор уходит. Ася вслед за ним.

Куда же нам теперь? Это уж если поют, значит, начало!

З а л и е в. Что вы, Александра Ивановна! Наше правительство подавит всякое возмущение и никому не позволит хозяйничать у нас… В городе — английский гарнизон!

Т е т я  Ш у р а. Английский гарнизон? (Кричит.) Нестор!

Н ю с я. Что ты его все время беспокоишь, мама?

Т е т я  Ш у р а. Помолчи, дочка. Не твоего ума дело.

Нюся пожала плечами и вышла на веранду. Залиев за ней. Входит  Н е с т о р.

Давай того мужика!

Нестор хочет что-то сказать.

Давай сейчас сюда!

Нестор уходит.

Гарнизон! Все-таки возьму его в сторожа!

Р о г а ц к и й. Вы напрасно так расстроились, Александра Ивановна. Ходят рабочие, поют песни… Если они что-нибудь лишнее себе позволят, в них, как вы лично изволили слышать, стреляют.

Т е т я  Ш у р а. А вы бы, сударь, прислушались к тому, что они поют! Это вам не про Фому да про Ерему, а про то, как бы нас с вами за глотку взять.

Н е с т о р  вводит  И в и н а.

И в и н. Здравствуйте, матушка барыня.

Тетя Шура пытливо его рассматривает.

К вашей милости!

Т е т я  Ш у р а. В бога веруешь?

И в и н. Верую, матушка.

Т е т я  Ш у р а. Перекрестись!

Ивин ищет иконы, а затем крестится.

Теперь молись.

И в и н (смущенно). Какую?

Т е т я  Ш у р а. «Отче наш».

И в и н. «Отче наш! Иже еси на небеси, да святится имя твое… Да приидет царствие твое… Да будет воля твоя… яко… яко…»

Т е т я  Ш у р а. Так! Хватит! Зачем явился?

И в и н. Работать хочу. Без знакомства никуда не берут. Вот к тебе пришел… Твоего человека (показывает на Нестора) на базаре встретил.

Т е т я  Ш у р а. А чего ты делал на базаре? Воровать ходил?

И в и н. Что вы, барыня? Разве я грабитель? Я от грабителей бежал, от голодухи да мобилизации. Последнее персюку отдал за перевозку. (Объясняя.) Штаны я, барыня, на базаре продавал — праздничные… суконные…

Т е т я  Ш у р а. Сторожем будешь у меня. Но смотри — служить верой и правдой!

И в и н. Не сомневайтесь… Как свое, беречь буду.

Т е т я  Ш у р а. Положу тебе восемьдесят ихних рублей… харчи твои.

И в и н. Да вы что, барыня? Разве на это проживешь? Здесь хлеб кусается!

Т е т я  Ш у р а. Больше не могу. Капиталы мои малые…

И в и н. Да ведь как же можно? Не прожить, барыня! Положите хоть сто двадцать.

Т е т я  Ш у р а. Как сказала: восемьдесят — и ни копейки не прибавлю.

Н ю с я (смущается). Мама! У нас — гости.

Т е т я  Ш у р а (резко). Извинят меня гости! (Ивину.) Ну, соглашаешься?

И в и н. Да прибавьте хоть две красненьких.

Т е т я  Ш у р а. Не по-твоему, не по-моему — девяносто целковых. И не проси больше… Помещаться будешь внизу, у Нестора. День спи, а ночь карауль.

И в и н. Согласны мы, барыня, потому нет нам выходу… (Вздыхает.) Покорно благодарим!

Ивин уходит с Нестором. А с я  вносит свежие булочки и уходит.

Т е т я  Ш у р а (разливает чай, Залиеву). Ну, рассказывай еще, сударь… Что ваши газеты пишут? Что там творится, в России?

З а л и е в. Армии генерала Деникина победоносно продвигаются вперед. Сообщают уже о взятии Курска. А там — Орел, Тула и… Москва! Гм… Конечно, надо признаться, что победа белых доставит нам немало неприятностей — Деникин давно зарится на Азербайджан. Но и большевики — не очень приятные соседи! Все-таки лучше дело иметь с культурными, интеллигентными людьми! Поэтому пускай Деникин берет Москву! (С восторгом.) Москва! Друзья мои! Театры! Бега! Какие рестораны! А московские редакции? (Нюсе.) Я начинал там, дорогая Анна Петровна. Я — за Москву!

Р о г а ц к и й. О, тогда мы им покажем! Мы откроем с вами дело в самой Москве, Александра Ивановна.

Т е т я  Ш у р а. Дай бог, дай бог!

З а л и е в. Генерал Деникин объявил уже священный поход на столицу древней Руси. Армия горит энтузиазмом. (Берет чашку.) Сердечное спасибо!

Р о г а ц к и й (тихо, тете Шуре). Я полагаю, что время сейчас подходящее.

Т е т я  Ш у р а. Для чего это?

Р о г а ц к и й. Для мобилизации капиталов.

Т е т я  Ш у р а. Подожди. Деньги я тебе скорее всего дам, компаньонами будем, не торопи только!

Р о г а ц к и й. Рад служить!

Тетя Шура зевнула, перекрестила рот.

Разрешите откланяться…

Т е т я  Ш у р а. Милости просим!

Рогацкий встает.

До свидания, господа. Я пойду по хозяйству. (Уходит.)

Р о г а ц к и й. Александра Ивановна, кажется, очень строгая родительница.

Н ю с я. Да… действительно строгая! Я вас провожу, господа. Только наброшу пальто. (Уходит вправо.)