Еще раз всмотревшись, девушка убедилась, что Зум спит и тихонько выдохнула. Грудь опять ныла. Развернувшись спиной к парню и стараясь не шуметь цепями, Аниша подняла майку и начала сцеживать молоко. Оно по-прежнему не уходило. Сознание никак не хотело признавать смерть сына. Девушка растерла холодные руки и сдавив грудь плавно прошлась вниз. На ладонь потекла едва заметная белая струйка. Повторив движение несколько раз, Аниша облизала руку и продолжила. Внезапно спину прожег острый взгляд. Боясь обернуться, девушка опустила грязную майку и застыла в неподвижности.

– Ты че, – за спиной раздался скрипучий кашель, – меня стесняться удумала. И похлеще видал…

– Да уж видал, – долго сдерживаемое напряжение прорвалось, и девушка не удержалась от ответа. Развернувшись, она гневно бросила надсмотрщику, – так не смотри, если все видел.

– С чего бы это? – грубый смех вырвался из груди смотрителя, – да ты продолжай… я уже насмотрелся на твои прелести.

Парень, не меняя позы, вновь откинулся на спину и прикрыл глаза. Анишу затрясло. Слезы обожгли глаза. Она отвернулась и уставилась в стену. Трещины проложили себе путь по некогда гладкой поверхности. Ее жизнь треснула в тот самый миг, когда она в последний раз проводила взглядом широкие спины отца и братьев. Она не сдалась тогда, не сдастся и сейчас. Приподняв майку, девушка занялась второй грудью. Вопреки ожиданиям, Зум остался сидеть и даже грубой реплики не последовало.

– Что дети были? – Аниша не сразу поняла, что это был вопрос.

– А откуда еще молоку взяться, – девушка сама не понимала зачем разговаривает с мерзким надсмотрщиком, – был… сын.

– Это хорошо… люблю детей, – Аниша вздрогнула, – ну ты и дура, – смотритель заметил реакцию девушки, – нет, не в этом смысле… тоже хотел детей, – легкий вздох вырвался из груди охранника, – да не получилось. Не могу я их иметь…

Девушка чуть склонила голову и глянула на парня через плечо. Надсмотрщик сидел все в той же позе. Глаза закрыты. Девушка с удивлением заметила, что, если бы не сгорбленная фигура, он был бы значительно выше остальных падальщиков. Кожа была покрыта рваными пятнами ожогов. У остальных падальщиков она выглядит немного по-другому. На одежде темнели пятна засохшей крови. Возможно, он даже ранен… Зум дернул носом, будто принюхиваясь. Аниша спешно отвела взгляд.

– Эй, девка, – пленница замерла, – как тебя там…

– Аниша, – девушка, вдруг поняла, что не хочет, чтоб парень уходил из камеры. Остаться одной, наедине с ужасами воспоминаний, не хотелось. Что-то поменялось в сердце девушки. А ему она привыкла верить.

– Аниссса… вот дрянь пустыни, – рана на языке на давала говорить нормально, – а ладно, девка и девка. Ты это… слышь… дай попробовать, – девушка как раз поднесла очередную порцию ко рту и чуть не подавилась, – тебе что жалко… я ведь и силой взять могу.

– Мог бы – взял давно, – Аниша пришла в себя и нашла силы выдавить ответ, – тебе хозяин не разрешает.

– А кто ему расскажет, – пленница спиной почувствовала ухмылку, она и сама понимала, что никто, – а захотел бы силой взять, давно бы взял. Дура ты, девка. Жалел я тебя… Куски лучшие пожрать приносил.

Девушка поежилась. Этот изверг жалел ее…

– Если, то что ты приносил, было лучшее, – Анишу передернуло, – боюсь представить, чем вы питаетесь…

– Ага, – на изуродованном лице смотрителя мелькнула кривая улыбка, – не представляй…. Или ты может думаешь, хлеб тут легко достать?

Об этом Аниша не думала, где и как падальщики добывают пропитание лучше вообще не знать. Она скосила глаза и посмотрела на надзирателя. Парень все так же сидел в расслабленной позе, лишь усмешка застыла в блеклых глазах. Теперь он вообще не был похож на остальных падальщиков.

– Тебе, конечно, спасибо, – девушка обтянула майку и повернулась, – больше можешь не носить.

– Чего, с голода помереть решила, – смотритель на удивление ловко угадал ход мыслей девушки, – учти, такая смерть достаточно нудная. Уверена, что справишься?

– А ты откуда знаешь, – Анишу передернуло от мыслей о еде, – ты не похож на голодающего…

– Видел, – горькая улыбка скользнула по тонким губам. Зум замолчал и вновь откинулся на стену.

Аниша пару секунд смотрела как грудь парня вздымается в размеренном дыхании. Разговор, особо ни к чему не привел. Вздохнув, она отодвинулась подальше и опять приподняла майку. Грудь все еще ныла. Только девушка решила, что смотритель отказался от своей идеи, как за спиной раздалось:

– Эй, девка, я все еще жду.

– Тебе что кровь надоела? – легкое раздражение пробилось в голосе девушки.

– Нет, – парень облизал сухие губы, – интересно отчего главный наш тащится.

– Он урод, – голос девушки задрожал, – и тащится от уродских вещей… да как и вы все.

Тяжелые воспоминания легли складками между бровей. Девушка замерла, ожидая расплаты за грубые слова.

– Че, ты дура чистокровная, понимаешь, – вопреки ожиданиям, Зум остался спокойным, – вам хорошо, родились здоровыми. Живи не хочу. А таким как я, кто поможет? – вопрос был риторическим, эмоции так и не проявились на обожженном лице, – хваленая медицина городов плевала на нас. Вот и приходиться кровь чистую пить, чтоб свою черную разбавить.

– Бред, – девушка тряхнула головой, – отец всегда говорил – кровь чернеет от темных поступков, а не наоборот. Так ты ничего не исправишь.

– Не сходится, дура, – Зум открыл глаза, уголок губы приподнялся, – я родился с чёрной кровью.

– Сам ты дурак, – майку опять пришлось опустить, девушка потерла ноющие запястья, – ты же не думаешь, что это твоя первая жизнь.

– Ты о чем? – смотритель нахмурился и приподнялся на руках, – я поди не ящерица пустынная – девять жизней иметь.

– Ага, – Аниша пригладила одежду, и с вызовом посмотрела на парня, – миллионы… миллионы жизней не хотел.

– Чето многовато, – парень ухмыльнулся, – мне лучше одну, но как раз длинной на миллион. Да так чтоб здоровья и жрачки побольше. Ну и бабу еще можно…

– Бывают и такие, – лицо девушки стало серьезным, – только ее заслужить надо.

– Ага, – парень решил поддержать игру, – это как?

– Жить надо праведно, – Аниша тяжело вздохнула, девушка опять говорила словами отца, – законам Бога следовать.

– Нет их больше, – смотритель отвернулся от девушки, – ни Бога, ни законов его…

– Если ты чего-то не видишь, – Аниша покачала головой, – это не значит, что этого нет…

– А ты что много видишь, – Зум не дал девушке продолжить мысль, – почему тогда все это дерьмо вокруг творится? Почему Он не приходит на помощь, – смотритель подскочил на ноги, – ты, что, дура, думаешь, Он тебе поможет… сдохнешь тут… как и…

Парень осекся и замолчал.

– Может и сдохну, – тихо сказала девушка, – Господу виднее, что для меня лучше… а у тебя, – взгляд Аниши уперся в бледные глаза смотрителя, – у тебя просто нет веры.

– Вера, – парень подошел к пленнице и навис на ней, – а зачем она мне нужна, – глаза парня налились гневом, – она мне что пожрать даст, или еще что…, – ноздри смотрителя раздулись, он повел носом вдоль девушки, – так что добром дашь…, – Зум подошел почти вплотную и протянул руку, – или силой брать?

– Да, пожалуйста!

Аниша резко встала. Рука дернулась и рана на запястье опять треснула. Свежая кровь выступила из-под оков. Аниша поморщилась. Смотря парню прямо в глаза девушка перелила молоко, что все еще держала в руке, в раскрытую ладонь смотрителя. Зум наклонился и жадно припал к жидкости.

– Ну как?

– Дрянь, – тонкие губы смотрителя разошлись в хищной улыбке, темнота заволокла блеклые глаза, – кровь лучше.

Схватив девушку за запястье прошелся языком по свежей ране. Вторую руку он предусмотрительно завел ей за спину.

…

Корн облизал пересохшие губы. Приятный привкус железа остался на языке. Утерев засохшую кровь с лица главарь падальщиков довольно ухмыльнулся и достал небольшую фляжку. Чтоб выпить Корну не требовался повод, хотя сегодня он бесспорно был. Рейд получился удачным. Броня грузовых транспортеров оказалось разбита, Тяжелые камни, что обрушило небо не пожалели караван. Товары стали легкой добычей. Там было все: еда, оружие, медицинские препараты. Главарь еще разок приложился к фляжке. Сглотнув, он сплюнул в песок. Омрачало одно. Чертовы караванщики засели в канализации, перебить всех не получилось. А это значит, они могут последовать за своим добром. Вероятность была мала. Отряд сильно потрепало и вряд ли их капитан дурак и будет разделять людей, чтоб отправить часть в логово падальщикам. Но… людская жадность не знает пределов. Эту истину Корн знал хорошо.