Первым желанием после ее слов было сбежать. Не возвращаться больше в поместье Ортесов, исчезнуть, сделать так, чтобы меня больше никогда и ничего не связывало с дорогими для меня людьми. Обезопасить их от такого родственника. Глупость, слабость и нежелание нести ответственность — вот и все причины такого желания. То, что простительно пятнадцатилетней девочке уже слегка странно для меня, так что я быстро задавил в себе истерику. Не хотел подставлять близких — нечего было вообще к ним заявляться. Как будто в ином случае им ничто не угрожает. В конце концов если бы не я, Акулине уже лишили бы куска души, превратили бы в послушную куклу, так что как будет лучше никогда не угадаешь. Тут и без меня жизнь вполне опасная. И да, расслабляться мне нельзя. Сорвать крышечку может в любой момент, поэтому надо очень подробно объяснить Кере, когда меня лучше обезвреживать. Может, даже потренироваться.
По возвращении в поместье Ортесов меня ждала неоднозначная новость: во время моего отсутствия на доминуса Маркуса и домину Аккелию было совершено покушение. Накануне вечером, когда они возвращались с небольшого праздника их локомобиль пытались подорвать на пороховой бомбе, а потом, когда это не удалось, обстреляли. В целом нападение имело шансы на успех, если бы дядя не ожидал чего-то подобного еще после попытки похищения Акулине. Причем, несмотря на то, что времени с тех пор прошло прилично, охрана еще не успела расслабиться, и потому отработали на пять. Телегу с тяжелой, неуклюжей бомбой, — собственно, это была просто бочка, в которую насыпали пороха вперемежку с обрезками металла, — остановили еще до того, как нападавшие подпалили шнур. Планировалось пустить эту телегу навстречу локомобилю, и примерно в момент столкновения, чуть раньше или позже, сработала бы бомба. Лошадью, естественно, собирались пожертвовать, а вот возница надеялся успеть убежать.
Так себе план, откровенно говоря, а все из-за нераспространенности пока что динамита! Впрочем, нападавшие и сами сознавали сомнительность этого плана, поэтому следующим этапом к перекрёстку, на котором, собственно и должно было развернуться действие, должны были подкатить два локомобиля, под завязку набитых налетчиками с револьверами. Машину планировали изрешетить, дядю с супругой — добить. Ну и в случае очередной неудачи, на крыше дома засел снайпер с винтовкой. Последний, кстати, оказался самым опасным: если повозку люди Флавия остановили еще на подходе, молодчиков на локомобилях так же перехватили заранее с помощью охранников, двигавшихся по параллельным улицам, то снайпера никто не предусмотрел. Однако он промахнулся — в движущийся локомобиль попасть не так просто, в отличие от стоящего на месте и освещенного пламенем пожарища. Тем не менее какой-то шанс у стрелка был — пуля продырявила сиденье аккурат между доминусом Маркусом и доминой Аккелией. За то в отличие от остальных налетчиков стрелка удалось взять живым, и он любезно поделился именем заказчика. Точнее, не заказчика, а работодателя: им оказался доминус Брутус собственной персоной, патриарх семьи Брутусов.
Новость вроде бы с какой стороны ни посмотри ужасная, но я, наоборот, обрадовался. Война родов перешла в горячую стадию, все карты выложены на стол, и теперь можно со спокойной душой и не особо скрываясь разобраться с неприятной семейкой. Совсем наглеть все же нельзя, но в целом общество поймет, если после такого наглого нападения что-то нехорошее случится с инициатором конфликта.
Выслушав историю ночных приключений от доминуса Флавия, который очень обрадовался моему появлению — последние несколько часов дядя, оказывается, настойчиво требовал от главы охраны организовать мои поиски. Доминус Маркус, несмотря на то, что я предупреждал о своей отлучке на несколько дней, вбил себе в голову, что мое исчезновение и покушение на него — это звенья одной цепочки.
Доминуса Флавия я заверил, что в этот раз совсем не причем.
— Знаете, доминус Флавий, у меня тут опять дела образовались. Не думаю, что это надолго, но предупредите, пожалуйста, дядю, чтобы не волновался.
— Мы активно готовим ответную акцию, — взглянул мне в глаза начальник охраны. — Может, лучше в ней поучаствуешь?
— Есть у меня подозрение, что у меня получится справиться быстрее и меньшей кровью. Не беспокойтесь, рисковать не буду. Если пойму, что не справляюсь, просто вернусь и поучаствую в вашем плане.
— Феликс Брутус ведь не случайно оказался разорван львами? — прищурившись переспросил доминус Флавий.
Я отрицательно помотал головой.
— И все же будь осторожен, парень.
Больше нас не задерживали, и мы с Керой снова принялись ловить извозчика. Надо бы все же обзавестись собственным транспортом. В Тестаччо по-прежнему никто ехать не стремится, так что в очередной раз пришлось пройтись пешком.
Таверна «Трезвый сатир» встречала привычным уже вечерним шумом. Приветственно кивнув трактирщику мы с Керой уселись за столик в углу. Заказ делать необходимости нет — как-то так вышло, что в каждое посещение я заказываю одно и то же. Через пару минут Проном поставил на стол две кружки пива, а между ними сковороду с десятком скворчащих колбасок, тушеной капустой и большую тарелку с картофельным салатом. Такой, совсем не римский ужин, но в «Сытом сатире» необычным заказом никого не удивишь. Здесь у некоторых на столе гораздо более необычные вещи, чем ужин на тевтонский мотив. Правда, обычно мы сразу поднимаемся с Керой на второй этаж, в один из кабинетов, но сегодня троица местных хозяев меня не слишком интересует. Появятся — хорошо, потребую расплатиться за последний заказ, а нет, так и ладно. Деньги меня сейчас не интересуют.
После того как мы заключили договор с силеном, тельхином и бывшей богиней, я все-таки задержался немного на первом этаже и поболтал с тремя мормоликами, с которыми познакомился вначале визита. И даже напоил их кровью, как и обещал. Моя кровь страшным дамам пришлась по душе, и они активно намекали, что совсем не против повторения трапезы. Желательно даже на постоянной основе. Однако в добровольные доноры я не стремлюсь, поэтому мы договорились о взаимопомощи: если мне понадобятся какие-нибудь их услуги, они могут рассчитывать на плату, и не только кровью. Насколько я понимаю, постоянного заработка у них нет, так что бывшие слуги Гекаты перебиваются то грабежами, то случайными подработками. Причем с грабежами особо наглеть не приходится — характерные следы на трупах могут многое сказать об убийце, а массовые облавы чистых никому не нужны, так что для мормолик это последнее средство, к которому они прибегают уже совсем от отчаяния. В трактире они, естественно, появляются регулярно — только здесь такие как они могут узнать последние новости, найти работу по «профилю», да и просто слегка расслабиться в безопасной обстановке.
Мы с Керой еще не успели расправиться с колбасками и пивом, когда в таверну вошли мормолики. Не удивительно — они здесь одни из самых частых гостий. Слишком редко бывают заняты, чтобы упускать возможность найти себе работу. Судя по тому, как они сегодня выглядят, от заработка точно не откажутся. Голодная мормолика в своем истинном виде — зрелище крайне неприятное. Покрытые собственной кровью и другими малоаппетитными жидкостями, струпья и раны на лице и теле… Внешность откровенно пугающая. В то же время, как я уже успел заметить, у сытой и полной сил мормо внешность становится менее отталкивающей. Раны и язвы закрываются почти полностью, кровь продолжает сочиться, но совсем не так обильно. Если не сильно присматриваться, их облик совпадает с тем, который они демонстрируют окружающим. Иллюзию они держат автоматически, даже будучи почти полностью обессиленными, так что увидеть их истинный вид можно только случайно или по их желанию. Ну, или таким как я — отмеченным Гекатой.
Акко, лидер их маленького отряда, направилась ко мне сразу, как высмотрела в уже прилично наполненном посетителями зале. За ней последовали подруги: Исмем и Фанесса.
— Скажи, что ты пришел дать нам заработать, мой сладчайший благодетель! — Про сладчайшего — это она в прямом смысле. В прошлый раз, описывая ощущения от дегустации моей крови, дамы использовали такие метафоры как нектар, амброзия, драгоценнейшее вино и «услада губ моих». Я даже попробовал потом, тайком. На всякий случай — вдруг у меня какой-нибудь диабет начинается, и кровь действительно сладкая, а я и не в курсе. Нет, вроде ничего такого. Кровь как кровь. Но мормоликам нравится.
