Какой-то фабрикант готовился выкупить права на сброс отходов в районе. Все бы ничего, вот только завод, которым владеет моя будущая жертва, производит спички. Белый фосфор — не сильно полезная штука, и отходы от производства, соответственно, тоже. Жители Тестаччо вполне привыкли мириться с бытовым мусором и вонью в центре своего места жительства, но ядов им не нужно. Ко мне обратились в последнюю очередь — до этого пытались переубедить заводчика иными методами, не выдавая своей природы и интереса, конечно же. Все тщетно — упорный бизнесмен пер к цели как носорог и недавно нашел выход на тех магистратских, которые за соответствующее вознаграждение были готовы ему это разрешение продать.
— Понимаешь, мастер, ему в любом случае нельзя это делать. По римским законам он обязан вывозить отходы со своей фабрики далеко за город, в специально отведенное место, и закапывать их очень глубоко в землю. Причем там, где их не размоют грунтовые воды или не вытолкнет на поверхность землетрясением. Однако это очень, очень дорого. Гораздо дешевле вывезти дрянь к нам, в Тестаччо, — объяснял мне Аеджидайос. — Я могу понять, что ему совершенно наплевать на жителей района. В конце концов мы действительно отребье, чьи жизни ничего не стоят. Но ведь дальше она неизбежно попадет в Тибр! Неизвестно, сколько людей и животных в дальнейшем получат дозу этой мерзости! Ему и это неинтересно! Не поверишь, мы даже пытались окольными путями обратить на это внимание церкви. Они ведь такие поборники чистоты! Но странно, их эта ситуация не заинтересовала! Хотя я слышал, они очень негативно относятся к всевозможным больным, калекам и уродам, стремятся их очистить, и даже на проповедях убеждают родных приводить таких к ним, на очищение! В общем нас проигнорировали, и даже более того заинтересовались уже нами, так что пришлось довольно неаккуратно рубить хвосты. — Я вспомнил, что пару дней назад Конрут пропустил очередную встречу и сообразил, чем он был занят — хвосты рубил в экстренном порядке.
— В общем просьба к тебе, — продолжил старик. — Не затягивай с этим делом. Если он успеет своего добиться, прекратить это будет гораздо сложнее, чем предотвратить.
Мы с Керой не откладывая отправились к спичечному заводу. Для начала. Решил оценить «цитадель зла» на месте, да и убедиться, что все так, как мне рассказал Айеджидайос. Да и вообще потренироваться в боевых, так сказать, условиях. По дороге просмотрел бумаги с информацией по цели. И опять нашел отдельную подборку мест, куда в ближайшее время собирается жертва. В глаза бросался близящийся поход в термы. Квирит Лино развлекается подобным образом раз в декаду, и еще ни разу не пропустил очередного визита, так что место работы напрашивалось само по себе. И мне от этого было слегка неуютно. Может и паранойя, но лучше уж перестраховаться и не позволять себя вести слишком предсказуемо, а то однажды меня приведут прямиком на бойню. Попробую жить своим умом, тем более фабрикант вообще не слишком ограничивал себя в передвижениях по городу.
То, что силен не врал, стало понятно уже по мере приближения к заводу. Время подходило к закату — конец смены. За пару кварталов до фабрики навстречу локомобилю, — в кои-то веки попался лихач, идущий в ногу со временем, — стали попадаться рабочие завода. Для непривычного взгляда зрелище отвратительное. Не все, но некоторые смотрелись бы органичнее в цирке уродов или кунсткамере. Беззубые, с провалившейся или наоборот, уродливо раздутой челюстью. Когда навстречу попался ребенок с таким поражением, не выдержала даже Кера.
— Порой мне кажется, что вы, смертные, не заслуживаете существования. Даже неразумные твари не станут так издеваться над детенышами. Убить могут легко, но вот так, медленно наблюдать за тем, как они превращаются в калек… Даже я таким брезгую. Просто считаю, что детенышы еще слишком мало соображают, чтобы в полной мере осознать боль и отчаяние, так что незачем зря портить материал. Гораздо продуктивнее дождаться их взросления, и уж тогда насладиться их смертью.
В этом вся Кера. Ненавидит все окружающее, но слишком рациональна для настоящего злодейства. Еще и чувства справедливости не лишена, хоть не признается в этом даже себе.
— Думаю, этот Лино спокойно спит по ночам. Считает себя добрым человеком.
Пройти на завод было бы не сложно — он, собственно, никак не охранялся. Вот склады с готовой продукцией — те да, охранялись серьезно. Однако нам не нужно было ни туда, ни туда. Ограда у завода была, но не высокая, так что найти свалку с готовящимся к вывозу мусором труда не составило, достаточно было объехать фабрику по кругу. В темноте куча мусора и каких-то бочек даже слегка светилась — зрелище вышло таинственное и немного мистическое. Даже молчаливый до этого извозчик восхитился:
— Вот это да! Каких только чудес современная наука не придумала! Сколько живу, а такой красоты еще не видал! Правда, благородные доминус и домина?
— Да уж, чудеса те еще, — согласился я. — Даже жутковато немного.
Мы еще немного покружили по району, полюбовались вторым заводом «спичечного короля» — по производству самого фосфора. Точнее, первым — до изобретения спичек квирит Лино был совсем мелкой сошкой, и только несколько лет назад его бизнес пошел в гору. Видимо тогда-то крышу ему и снесло…
Высадили нас в трущобах неподалеку. Извозчик несколько раз уточнил, не нужно ли подождать щедрых пассажиров. Места тут, вроде и безопасные, но совершенно не подходящие для аристократов. Пришлось вежливо, но твердо отказаться. Придумывать объяснений не стал — где это видано, чтобы такие важные господа отчитывались перед каким-то возницей? Мало ли, какие у нас тут могут быть дела? Снедаемый любопытством мужчина уехал, а мы с Керой свернули в первую попавшуюся подворотню, где избавились от приличной одежды и сменили ее на платье, больше подходящее средней руки рабочему. Для здешних мест все равно слишком шикарно, но все-таки не настолько, чтобы привлекать излишнее внимание. Северо-западная окраина Рима еще совсем недавно была почти не обитаема. Трущобы, до того населенные нищими и разбойным элементом опустели с появлением чистых, и постепенно разрушались. Однако недавно в эти места начала возвращаться жизнь — землю стали арендовать развивающиеся промышленники вроде нашего Лино под заводы и фабрики. Некоторые еще и жилье строят для рабочих, другие обходятся так. В общем, неплохое место для моих планов.
Вчера, перед тем как распрощаться с Конрутом, я попросил его подсказать место, где можно пожить некоторое время:
— Записи, которые вы мне передали, наверное, очень полезны, — объяснил я. — Однако без практики они бессмысленны. Но тренироваться в доме своего дяди я не собираюсь. Нужно место, где я не наврежу своим даже случайно. Желательно при этом еще и внимания особо не привлечь.
— Ну так сними квартиру где-нибудь на окраине! — удивился убийца. — А то выкупи квартиру в инсуле — если не гнаться за удобством, денег, что ты получил за заказ вполне хватит. Или ты уже успел их просадить?
— Насколько мне известно, сделка подразумевает регистрацию в магистрате. А мне бы не хотелось светить свою фамилию. Пока.
Конрут немного подумал, и кивнул:
— Можешь попытать счастья у владельца доходного дома, что на улице Белошвеек. Покажешь ему жетон на лупанарий вместо паспорта, он поймет. Благо такие давно отменили, и случайно их с собой никто не носит. Понятно, что пароль не больно надежный, и знает о таком куча всякой шелупони, так что не надейся на хоть какую-то надежность. Если к хозяину явятся жандармы он сдаст тебя не задумываясь и не испытывая угрызений совести. А может и сам к синемундирникам явится, если почует выгоду, так что смотри осторожнее. Найти его проще вечером или даже ночью, имей ввиду. Только знаешь, бесплатный совет тебе. Обзаводись жильем, о котором никто не знает. Даже я. А еще документами и знакомствами тоже. Я, конечно, не побегу тебя сдавать жандармам, да и, что бы ты там ни думал, по указке наших заказчиков из Тестаччо этого делать не стану. Но ситуации бывают разные. Если мне, скажем, чистые нож к горлу приставят, я героя изображать не стану. Так что думай. Тем более, тихо сидеть ты, похоже, не умеешь.
