Что бы я сделал на месте противников? В первую очередь постарался побыстрее объединиться — хотя бы для того, чтобы не перестрелять друг друга, бродя по одиночке. Здесь мне повезло — входы находятся на значительном расстоянии друг от друга, так что быстро подобное не провернешь. Ну а мне, получается, надо постараться этого не допустить, и у меня есть время.
Можно пойти вниз, в подвал, вверх, на второй этаж, ну или в стороны. Здание больницы представляет собой квадрат без одной стороны, я в центре. Получается, левое крыло досталось Конруту и еще двоим. Спешить на встречу с «охотником» не стоит — уверен, его застать врасплох не получится в любом случае. И стоит поторопиться, пока остальные соперники не разбрелись. Прочь сомнения. Я двинул направо. По коридору иду быстро, но аккуратно — стараюсь не наступать на осколки опавшей штукатурки и прочий мусор. Незачем выдавать раньше времени свое присутствие.
Двадцать шагов, еще одна лестница наверх — это место проскакиваю побыстрее, хотя сомневаюсь, что кто-то успел бы оказаться на втором этаже. Еще двадцать шагов и поворот в правое крыло. Вот здесь уже осторожнее. Логичнее всего опуститься на колени и аккуратно выглянуть из-за угла. Если кто-то и держит поворот под прицелом, он вряд ли смотрит в нижний угол. Все так, только время играет против меня. Чтобы выиграть время я метнулся из-за угла сразу на середину коридора, револьвер на уровне глаз, курок уже взведен. Палец на спуске.
Мое неожиданное появление ошарашило соперника. Я успеваю первым. Выстрел. Тит Криус упал. И только тут я заметил, что за ним стоял доминус Кассиус. Мы выстрелили почти одновременно. Я оказался точнее, и второй соперник падает. Ну вот, Акулине осталась без жениха, он плашмя рухнул на спину, раскинув руки.
Не останавливаюсь, бегу вперед уже не пытаясь сохранять тишину — мы и так тут уже нашумели, к тому же доминус Криус оглашает здание громкими жалобными стонами. Пробегая мимо, милосердно бью ему по темечку рукоятью револьвера. Пусть отдохнет, добивать не собираюсь. Доминус Кассиус тоже, похоже еще жив, и даже ранен не так уж сильно. Пожалуй, оба выживут, если мы быстро закончим. У меня нет особой злости к соперникам, уже перегорел. Нет, все же я бы прикончил их, вот только если выживу — потом будет больше проблем от их семей. Кому понравится, что их наследников лишили? Даже если и проиграю, не стоит добавлять лишних проблем семье.
В этом крыле остался один соперник. В коридор он теперь не сунется, а значит, придется проверять каждую комнату, которых передо мной достаточно. Перед поворотом на лестницу останавливаюсь, заставляю себя выдохнуть. Спешить нельзя. Смотрю вперед по коридору — не хватало еще отвлечься и пропустить появление недобитого третьего. Я снял котелок, и высунул его из-за угла. Реакции нет. Ну, будем надеяться, что я не ошибся. Еще один прыжок прямо на середину прохода и пара шагов вперед. Никого нет. Вряд ли тот, третий все-таки решится выйти откуда он там прячется. Ладно, о нем пока можно забыть. Поднимаюсь на второй этаж. Очень внимательно слушаю. Сейчас нужно превратиться в одно большое ухо, — я нервно хихикаю про себя. Что за дурацкие сравнения? Да, нужно слушать, потому что теперь я понятия не имею, откуда может появиться противник. Теперь я могу его только услышать. И наскоком больше не получится.
Стараюсь двигаться максимально тихо, не тороплюсь. Заглядываю в каждую палату, перед этим долго прислушиваюсь — не слышно ли чужого дыхания? Настроить себя таким образом оказалось сложно — адреналин толкал вперед. Я прошел буквально двадцать футов по коридору. В этот момент где-то внизу послышались выстрелы — быстрые, заполошные. Кто-то разом высадил весь барабан, и в ответ стреляли с не меньшим ожесточением. Раздавшийся почти одновременно с последним выстрелом вопль, столь истошный, что даже меня проняло, как бы послужил кульминацией и одновременно финалом перестрелки. Кажется, кто-то слишком поздно обнаружил, что перестреливался не с врагом, а с союзником. Я злорадно усмехнулся. Любопытно — это минус один или минус два? Не важно. Тому второму сейчас точно не до дуэлей.
Стрельба на первом этаже меня воодушевила, но расслабляться я не торопился. Уверен, этот Конрут жив-здоров, а остальные с самого начала не представляли серьезной опасности, так что радоваться преждевременно. Медленно и осторожно, подолгу замирая перед каждым дверным проемом я прошел правое крыло второго этажа и подошел к повороту. Привычный уже ритуал, обязательный перед осмотром комнаты. Снять котелок, выдвинуть из-за угла, взмахнуть. Проделывал подобное уже не меньше десятка раз, и потому, когда раздался выстрел, от неожиданности выронил шляпу.
Тихонько матерюсь сквозь зубы, дважды стреляю в ответ, высунув из-за угла револьвер. Выглядываю, ощупываю взглядом коридор. Никого. Стрелявший успел укрыться. Левой рукой хватаю с пола кусок штукатурки и швыряю в проход. Один, и следом еще один — чуть подальше. Звук совсем не похож на звуки шагов, но у соперника не выдерживают нервы, и он делает еще пару выстрелов куда-то в направлении звука. Да, теперь я вижу, где ты спрятался. В тридцати метрах впереди, в бывшей сестринской. Пара выстрелов в ту сторону, чтобы не высовывался, и я, подобрав шляпу, выхожу навстречу. Шагаю громко, не пытаясь скрывать шаги. Ну же, решайся.
Стрелок, будто повинуясь моему мысленному приказу выскакивает из помещения, одновременно вскидывая револьвер. Слишком торопится — правая нога попадает на брошенный мной кусок штукатурки, он со скрежетом, крошась, едет по плитке, устилающий пол, противник падает на спину. Рефлекторно жмет на спусковой крючок, но пуля уходит вверх. От сотрясения с потолка падает проржавевшая донельзя люстра. Точнее, подсвечник — в этом здании электричества никогда не было. Прямо на голову незадачливого стрелка. Все, готов. Очнется, наверное, но не скоро. Я на ходу наклоняюсь, чтобы забрать револьвер. В моем патроны уже закончились.
Ну да, я использовал свой манн. А почему нет, если могу? Да, это нечестно и не оговаривалось условиями дуэли, но мне плевать. Я здесь не в благородных рыцарей поиграть. Четыре минус. Я мельком осматриваю трофейный револьвер. Красивая машинка, настоящее произведение искусства.
У меня остался Конрут — как и ожидалось. Хотя нет, возможно, где-то есть еще один противник, и это тоже надо учитывать. Тут надо собраться и быть вдесятеро более внимательным. Я стиснул трофей покрепче и с силой тряхнул головой.
Крадусь до парадной лестницы. Я опять в центре главного корпуса, только на этаж выше. Что ж, куда пойдем дальше? По большому счету сейчас это не имеет значения. Можно подняться еще на один этаж, можно пройти дальше в левое крыло. Спуститься вниз и посмотреть, кого подстрелили мои соперники? И что с того, что я узнаю имя предпоследнего соперника? Чуть подумав, я решил прекратить метания. Лучше подожду здесь, на перекрестке. Заодно передохну немного — что-то я разнервничался, да и плечо опять разболелось. Рана уже зажила, даже повязок нет, а вот все равно болит.
Подобрал перевернутый стул без спинки и уселся на него, привалившись спиной к стене. Лестницу отсюда я не вижу, но смею надеяться, что приближение противника услышу. Ну а коридор в обе стороны придется постоянно оглядывать — он длинный, и что происходит в дальних концах мне не услышать. Сколько там прошло с начала боя, минут тридцать? Устал, как будто вагоны разгружал, хотя с тех пор как начал вставать после операции, каждый день по часу занимался в тире в поместье Ортесов. Я не ожидал, что будет просто, но и не думал, что это окажется так сложно.
Какое-то время я занимался только тем, что активно крутил головой туда-сюда, опасаясь пропустить появление противника. Из правого и левого крыльев так никто и не появился, зато я услышал чье-то тяжелое дыхание на лестнице. Явно не Конрут — этот так тяжело дышать бы не стал. Ну что ж, так тоже неплохо. Избавимся от последнего представителя золотой молодежи, а уж потом будем разбираться с настоящим противником. Поднялся со стула, тихо подошел к самому краю стены. Предпоследний противник оказался каким-то уж очень нерешительным. Минут пять я слушал его тяжелое дыхание, прежде чем из-за края стены показался револьвер. Рука, его сжимающая, дрожала так, что непонятно, как оружие в ней удерживается. Ну нельзя же так трусить! Не торопясь забираю машинку — боги свидетели, даже сопротивления не почувствовал. Зато визг, раздавшийся после того, как владелец осознал, что его лишили оружия, меня чуть не оглушил. Выглянув из-за угла от души приложил рукоятью своего револьвера мальчишке по темечку — просто чтобы это прекратить.
