— Чтобы бить врага, нужно знать его оружие! — назидательно сказал Васильич. И вдруг неожиданно спросил: — Сколько за впуск будете брать?

— Рупь, — сказал Валерик.

— Недорого, — заметил Васильич, одарив Валерика косым взглядом. — Хозрасчет, значит. Это хорошо, это правильно.

— В духе новых веяний, — подтвердил Кузьмич. — Получается, ребята будут демонстрировать образцы зарубежного синематографа с последующей лекцией-разъяснением. Все понятно, ребята?

— Понятно, — сказали мы хором. Правда, мне было сомнительно, насчет лекций.

— В кассу ДК будете вносить полста рублей в месяц, — сказал Васильич. — Ну и магарыч, сами понимаете. Вопросы есть?

Вопросов у нас не было.

— А если вопросов нет, — сказал командирским тоном Васильич, то и пойдемте обустраиваться потихоньку. Дело не ждет, — он кинул красноречивый взгляд на пакет с двумя поллитрами.

И мы пошли обустраиваться.

Мы начали обустраиваться. Васильич отвел нас по лабиринтам ДК в какой-то аппендикс, где с помощью громадного ключа и нецензурной лексики открыл заедающий замок.

— Вот вам и место под солнцем! — торжественно объявил Васильич. Место под солнцем было чем-то вроде небольшого склада. Здесь хранились какие-то стенды, ведра, дворницкие метлы, бумаги, картины, фотографии, похвальные грамоты — чего там только не было. Пыли и паутины там тоже было в изобилии.

Я прикинул предстоящий объем работы и подумал, что нетрудовые доходы не такие уж и нетрудовые. Огромны плюсом был отдельный вход в наш видеозал — он располагался с торца здания, так что мы были практически автономны. Ключ от входной двери нам торжественно выдал Васильич.

— А стулья? Нам штук двадцать нужно. И тумбочку еще, — обнаглел Витя.

Васильич провел нас в какое-то мрачное полуподвальное помещение в недрах ДК, служившее свалкой мебели — поломанной и не очень, и сказал коротко, по-командирски:

— Выбирайте!

Тот вечер мы провели в праведных трудах. Тягали стулья, разбирали и выносили из нашего помещения хлам, мыли и чистили...

Обратно шли усталые, но довольные, в целом помещение было готово к приему зрителей.

— Значит, телек через два дня будет, — говорил Витёк с энтузиазмом. — Теперь самое главное — репертуар. Нашего только на неделю хватит. Нужно звонить этому Иванычу.

— Нужно еще будет родителям что-то говорить, — сказал я. — В видеосалоне все вечера торчать придется, какая-то отмазка нужна.

— А чего? — сказал Валерка. — Отмазка уже есть, нам ее Кузьмич выписал.

— В смысле? — не понял Витя.

— Да в том смысле, что мы теперь лекторы клуба кинолюбителей. На хозрасчетной основе. А чего? Школа считай закончилась. Вот, мы, как порядочные и ответственные молодые люди, нашли себе небольшую подработку. Для родителей прокатит.

Мы согласились с тем, что в словах Валерика есть резон.

Вечером у меня с родителями состоялся разговор на эту тему. Все прошло без проблем, даже более того — папенька был растроган.

— Это хорошо, что ты о работе задумался. Очень хорошо. Я сам, когда учился, вечерами вагоны разгружать ходил. Но только уговор — все это не за счет учебы!

Я торжественно пообещал, что учеба ни в коем случае не пострадает. Папенька милостиво кивнул и отпустил меня восвояси. При этом, он выглядел настолько устало и как-то пришибленно, что я не удержался и спросил, как у него на работе дела. Папеньку немного удивило мое внимание.

— Не все просто, сын, — сказал папенька задумчиво, — большие сдвиги идут... Тектонические! Он там пытается всем понравиться... а так не бывает. Его сегодня превозносят, а завтра будут проклинать. Не глава, а какой-то артист разговорного жанра. Болтает, болтает... Никто на следующий день и не вспомнит, чего он там наболтал. Он и сам не помнит. Болтовня ради болтовни.

Я спросил мнение папеньки о кооперативах.

— Если они будут взаимодействовать с госсектором, то это будет катастрофа, — сказал папенька скорбно. — Ничего они не спасут, только быстрей всё угробят. Нам, старым большевикам, смотреть больно на все эти потуги... Мы жизнь положили на то, чтобы страну из говна и руин вытянуть...

Получилось не очень, отметил я про себя, но вслух, естественно, ничего не сказал. Вслух я осторожно сказал:

— Так может быть, если все изменится в ближайшее время, нужно присмотреться к этому всему? Кооперативам и прочему?

Папенька усмехнулся и безнадежно махнул рукой. Из чего я сделал вывод о том, что в целом мой папенька оценивает ситуацию верно, но при этом адаптироваться к ситуации нормально не может. То ли слишком сильны убеждения, то ли еще что-то... Так что, действовать мне придется без высочайшей поддержки. Вместе с моими товарищами, которые хоть и сообразительные (особенно Витя), но все же пацаны семнадцати лет отроду, с ветром в голове и почти без жизненного опыта.

На следующий день мы встретились с Иванычем — человеком, контролировавшем оборот видеокассет. Встреча длилась не больше двух минут, но Иваныч сумел произвести на нас впечатление. Это был крупный мужик средних лет, судя по телосложению — бывший спортсмен. Он подъехал на новенькой бежевой «восьмерке» и быстро ввел нас в курс дела.

— Вот список фильмов, пацаны. — Иваныч извлек из портфеля несколько соединенных скрепкой листов и протянул мне. — Только учтите, что конкретный фильм лучше заказывать за пару дней. В наличии может не быть. Условия такие: залог — двести пятьдесят, вносите сразу, он у меня остается. И день проката — чирик. Все ясно?

— Ясно... — выдохнули мы.

— Тогда все. Как надумаете — звоните, кассету вам привезут, куда скажете.

Я бегло просмотрел список. Там было... если не все, то очень многое. Начиная от лютого трэша «Мафия против ниндзя» и «Нашествия помидоров-убийц» до вполне пристойных «Однажды в Америке», «Крестный отец» и «Апокалипсис сегодня». Всего фильмов было две с половиной сотни. Мои друзья смотрели на список с каким-то религиозным чувством.

— Это сколько же у него кассет? — задумчиво проговорил Витёк.

— Больше сотни, — сказал я. — Ну вот, Витя, ассортиментом мы обеспечены.

— По чирику в день... — вздохнул Витёк. — Вот где наши главные расходы.

Еще несколько дней ушло на организацию и подготовку. Мы распродали остатки товара — импортные сигареты, зажигалки, часы и прочее барахло, и пока решили с перепродажей завязать, сосредоточившись на видеосалоне. Витёк забрал из телемастерской телек, который был благополучно переделан под импортный формат изображения.

И вот, момент истины наступил. Мы вывесили самодельную афишу, которая гласила:

«Видеозал "Мир кино" представляет: 18-00 — "Путь Дракона" (Брюс Ли, единоборства), 20-00 — "Кошмар на улице Вязов" (ужасы)». Вот такой незамысловатый креатив.

Само собой, никакой другой рекламы мы дать не могли. Но, о чудо! В первый же вечер набился полный зал. Вот она, волшебная сила сарафанного радио! Двадцати стульев нам не хватило, пришлось впихнуть еще четыре штуки и отказывать оставшимся желающим. Зрители заняли места, отдали по рублю и жадно окунулись в мир восточных единоборств.

Пришла в основном молодежь. Пацаны, примерно нашего возраста с горящими глазами, забыв обо всем смотрели на скверное изображение и ловили каждое слово кустарного перевода. Было и несколько парочек — парни и девушки лет по двадцать-пять — тридцать. Все, затаив дыхание, смотрели за игрушечной финальной битвой Брюса Ли и Чака Норриса. Черт побери, в мое время снимали куда как натуралистичней! Жестче! На такой танец в двадцать первом веке никто и смотреть не стал бы! Но в восемьдесят седьмом смотрели, еще и как. Наша советская молодежь была до такой степени задолбана правильным, качественным и идеологически выверенным контентом, что готова была смотреть что угодно.

— Витя, — тихонько сказал я, — а ведь мы получаемся идеологические диверсанты. Чуждые советскому человеку ценности транслируем. Тебя как, совесть комсомольца не мучает?