— Это как в общаге на востоке? — спросил Саша и в голосе его явно сквозила заинтересованность.

— Да. Только у нас все почти официально будет. Типа кружок кинолюбителей.

— Ну нормально, — улыбнулся Саша. — А от меня что нужно?

— Нужно, чтобы там порядок был, когда откроемся. Чтобы все было тихо, вы же понимаете...

— Чего ж непонятного, — сказал Саша, закуривая, — набежит шпана со всех окрестностей. Бабки платить не захотят, захотят на халяву смотреть видики ваши. А если слово против скажете, то... сам понимаешь. А нормальных зрителей распугают.

— Вот нам как раз нужно, чтобы этого не было. — Я протянул Щербатому конверт с деньгами. — Мы готовы каждый месяц десять процентов отдавать. Вам или кому скажете...

Щербатый спрятал конверт в карман пиджака и как-то грустно усмехнулся.

— Ну вы чего, пацаны? Проценты какие-то... Я ж не бухгалтер и не коммерсант. Не мое это. Вот ты пришел, внимание уделил, попросил помочь — мы помогли. Вот это наше. А чтобы охранять кого-то — мы не милиция. Но помочь вам нужно... — Щербатый задумался. Я выжидающе молчал.

— Сделаем так, — сказал Саша, — пришлю вам кого-нибудь из наших молодых, кому делать нечего. Пусть первое время посидит у вас на сеансах. Неделю-другую. Фильмы там посмотрит, а заодно и за порядком приглядит. А я скажу шпане, чтобы в вашем кинотеатре вели себя прилично, что люди вы нормальные, с нами общаетесь. Устраивает тебя такой расклад?

— Полностью устраивает, — сказал я с плохо скрываемой радостью. Ну вот сегодня прямо мой день, все получается!

— Тогда добазарились, — сказал Саша. — Только ты учти. Кое-что мы, конечно, можем. Но не все. Сейчас шпаны много, старших не слушают, понятия не имеют. Моего близкого отлупили недавно на танцах, хороший парень, на больничке теперь, сотрясение мозга, ребра поломаны. Ну отловили их, поступили по заслугам... но кому оно надо? Так что, никто ничего вам гарантировать не может, сам понимаешь. Тем более, у вас там бабло нормальное, много желающих найдется. Сколько поднимать собираетесь? Пару штук в месяц?

— Примерно так, — ответил я, отмечая, что Щербатый вычислил нашу потенциальную прибыль очень точно. Не бухгалтер вообще, ага!

— Ну вот. А большинство пацанов столько бабок и не видели никогда. Ходят, мелочь на пузырь сшибают. С кого кроссовки снимут, с кого штаны. Ну, короче, ты понял. А за проценты забудь. Захотите уделить по возможности — знаешь, где меня найти.

— Спасибо вам! — от души поблагодарил я Сашу.

— Спасибо скажешь прокурору, — пошутил он. — Все, расход. Пусть фартит вам в вашем бизнесе.

Из «Софии» я вышел радостный, но и слегка озадаченный. Получается, что не все так просто и Щербатый с его друзьями не гарантируют безопасность.

Придя домой, я отзвонился Вите. Тот очень обрадовался, что жулики не запросили процентов, но удовлетворились «благотворительными взносами».

— И так уже почти все деньги ухнули, — сетовал Витя. — Все, что нажито непосильным трудом... А ну как не взлетит наш видеосалон? Стремно чего-то...

— Взлетит, Витя, не может не взлететь! — говорил я. — Завтра всей честной компанией пойдем в ДК к Кузьмичу — записываться в кинолюбители.

— Еще как пойдем! — Настроение у Вити было боевое. — Только вот вопрос — нужно ли ему будет бабок давать? У нас почти ничего не осталось.

— Нахрен! — сказал я решительно. — За нас влиятельные люди звонили, сама Ольга Валентиновна! Я, правда, не знаю, кто она по должности, но тетка серьезная — сто процентов. Перетопчется Кузьмич. Максимум может рассчитывать на пару пузырей. Пару пузырей-то мы найдем, я надеюсь?

— Я батин бар разоряю потихоньку, — посетовал Витёк. — Хорошо, что у него память плохая — не помнит, чего у него там и сколько. Найдем пару пузырей, не проблема. Проблема в другом.

— Что еще за проблема? — насторожился я.

— С кассетами, елки-палки! Кассет у нас пять штук всего! И на неделю не хватит!

— Так подожди... — сказал я удивленно, — нам же Артур давал номер телефона какого-то чувака, который может с этим делом помочь?

— Давал! Завтра уже буду звонить! Тут дел столько, что не знаешь, за что хвататься. Крыша едет!

— А если хочешь, чтобы крыша не ехала — иди на завод, Витюша, — съязвил я.

— Иди на фиг, — сказал мне Витя и повесил трубку.

Я совсем было собрался спать, когда в коридоре зазвонил телефон. И почти сразу после этого в комнате появилась маменька:

— Тебя к телефону. Девушка.

Ну конечно, это была она. Марина.

— Привет, — сказала она, — не спишь еще?

— Не сплю, — ответил я. Ответил совсем не то, что нужно было. Но в этот вечер я уже почти ничего не соображал. Слишком много всего — переговоров, нервов и планов.

— Как у тебя дела? — спросила она.

Вопрос непраздный. Я, например, понятия не имею, как у меня на самом деле дела. Наверное, хорошо. Но это не точно.

— Очень занят, наверное? Не звонишь... — Упрека в ее голосе не было. Была констатация факта.

— Я собирался, — соврал я (или не соврал? вполне возможно, что я действительно собирался), — но у нас тут кое-что намечается.

— По коммерческой части? — спросила она, и в голосе ее мне почудилась ирония. Вот почему такое несерьезное отношение к представителям малого бизнеса? Это, в конце концов, обидно.

— И по этой тоже, — сухо ответил я.

— А-а-а... Ну хорошо. Рада, что у тебя все в порядке.

— Марина, — сказал я в каком-то отчаянии, — подожди...

— Как будешь посвободнее — звони, — сказала она. И все. Короткие гудки.

Да что ж такое-то, воскликнул я про себя. То чувство, что возникло на даче у Вадика, слегка приглушенное в начавшейся суете, вновь навалилось и захлестнуло.

Нет, так нельзя, думал я. Нельзя мне сейчас лезть в отношения. Тем более, с девочкой... сколько ей там? Семнадцать?.. Ни в коем случае. Другие задачи стоят, масштабные и важные. Нужно как-то отвлечься... как-то... Здесь даже компьютерных игр нету! В отчаянии я включил радиоприемник.

«Hе мечтал о счастье я таком, я о нем не знал.

Даже целый век вдвоем с тобой мне, наверно, мал.

Благодарен я судьбе своей за любовь, что нам дана.

Знаю, будешь мне нужна всегда одна лишь ты,

Лишь ты одна...», — пел Юрий Антонов.

Я выругался и выключил радио. Спал я в ту ночь на редкость крепко, без сновидений.

На следующий день после школы, при полном параде, при галстуках и комсомольских значках, направились мы в ДК медработников, искать Кузьмича и его клуб кинолюбителей.

Нашли быстро. Клуб оказался небольшой комнаткой, оклеенной несметным количеством киноафиш, от которых рябило в глазах. Там сильно пахло табаком и перегаром, на старинном письменном столе лежала охапка журналов «Советское кино», а под столом я заметил целую батарею пустых бутылок.

Кузьмич, главный кинолюбитель, оказался сонным похмельным пенсионером, который долго не мог понять, кто мы такие и чего хотим. Оживился он только тогда, когда Витя показал ему бутылку «Столичной». Память его волшебным образом прояснилась.

— О, ребята! — воскликнул Кузьмич. — От Вали? Валя звонила, да. Сейчас мы все организуем!

Он лихо выписал нам три членских билета — мы официально влились в кинолюбительское сообщество — и убежал куда-то.

— Закусь искать, — предположил Валерик. И ошибся. Через несколько минут Кузьмич вернулся с еще одним пенсионером — Васильичем, командирский голос и остатки выправки которого выдавали в нем бывшего то ли военного, то ли сотрудника каких-то органов.

— Сейчас выделим вам место под солнцем, — сказал Васильич. — Что там у вас, кино? По идеологической линии все в порядке?

Мы с Витей переглянулись, и Витя протянул Васильичу пакет с двумя поллитровками.

— Вот, — сказал Васильич удовлетворенно, — вижу, что все в порядке у вас по идеологической линии. Понимающие ребята.

— Славные ребята, — подтвердил Кузьмич. — Будут просвещать молодежь в плане культурных угроз имп... имп... империализма! — Сложное слово Кузьмич смог взять только с третьей попытки.