Так бы и произошло, если бы не брякнул дверной замок. В нем села батарейка, и мелодия заскрежетала, словно кладбищенская калитка. Пришлось встать и открыть, иначе бы всю ночь ей снился Джек Скеллингтон3.

На пороге с двумя стаканчиками кофе в подставке топтался Кристофер. Его появление вызвало противоречивые чувства, и пока Джессика с ними разбиралась, он шагнул в дом.

– Не хочу тебя видеть, – на выдохе произнесла она, не шелохнувшись.

– Это легко устроить, – сказал Кристофер и выключил свет.

Прихожая погрузилась во тьму. Тусклые огоньки уличных фонарей запутались в верхушках деревьев и осели на полуголых ветвях. Между ними повисла вязкая тишина, обнажившая затаенное дыхание двух людей. Она растерялась, но отдала должное находчивости Бейса.

– Ты знаешь старушку с палками для скандинавской ходьбы? – неожиданно спросил он.

Джессика тут же узнала миссис Эббот и кивнула.

– Милая пожилая леди! – заявил Кристофер. – Она только что мне подмигнула, стало быть, я ей понравился. А знаешь, как говорят? Стариков и детей обмануть невозможно.

– Не обольщайся. Если не выйдешь отсюда через пять минут, милая леди вызовет копов.

– Значит, у нас мало времени, – разочарованно произнес он.

Джессика устало вздохнула и спросила:

– Зачем ты пришел, Кристофер? Снова какие-то игры?

– Обожаю игры в темноте, но пить кофе предпочитаю на кухне. – Она почти осязала то, как миролюбиво он улыбается. – Там же можем поиграть в гляделки. Чувствую, что сейчас ты пытаешься просверлить меня взглядом.

Джессика хмыкнула и отступила вглубь коридора, пропуская гостя.

– Это был поганый день. Если кофе остыл или без сахара, лучше выметайся сразу.

Кристофер прошел в дом, будто знал уже каждый закуток, но вместо кухни свернул в гостиную. Джессика последовала за ним.

– Хотел узнать как ты, но вижу, что даже после гадкого дня ты способна постоять за себя.

– Зачем ты пришел? – повторила она, забравшись на диван с ногами.

Кристофер поставил кофе на столик и сунул руки в карманы, словно школьник, которого отчитывают.

– Ты очень мне помогла, хотя могла этого не делать. И ситуация с наушником… Мне жаль. Не представляю, как ты испугалась.

– Да, – согласилась Джессика, – испугалась. И поняла, что зря мечтала о горячих точках.

Взгляд Кристофера на мгновение померк, но потом он улыбнулся и заговорщически шепнул:

– Но признай, сегодня тоже было горячо.

Джессика повела бровью и невольно скопировала ухмылочку Бейса.

– Болван! – хохотнула она. – Клайд что-нибудь записал?

– Ничего интересного. Охрана Экклберри наделала много шума, он уехал практически сразу. Пару раз заходила Шерон. Наверное, искала твои следы. Кстати, куда ты дела прослушку?

– Какая разница, если все впустую? Сенатор вряд ли станет обсуждать дела в офисе.

Кристофер дернул подбородком.

– Пусть так, но мы лишили его двух мест, где он в безопасности. А что будет с человеком, если ему везде мерещится угроза?

– Что же?

– Он начнет ошибаться. И я этого дождусь. Знаешь, – признался Кристофер, – мы испробовали все, что могли. И когда я был готов сдаться, появилась ты со своим фотоаппаратом. Ты напомнила, что нельзя отступать, если чувствуешь значимость момента.

Джессика отпила кофе и, поставив стаканчик обратно, развела руками.

– Иногда нужно остановиться. Слишком много людей втянуты в это расследование. Я, Клайд, Молли… До сих пор поражаюсь, как тебе удалось ее разговорить, она ведь не дает интервью.

Кристофер в недоумении нахмурился.

– О чем ты? – спросил он.

Джессика встала и подошла к камину, чтобы поправить книги. Эта привычка досталась ей от отца, который уже много лет жил только в ее памяти. Она хотела избавиться от нее, как от ненужного отголоска прошлого, но иногда забывалась и приходила в себя, когда дело было сделано. Джессика давала себе обещание сдержаться в следующий раз, но опять забывала. Почему так случалось? Кто знает. Возможно, ей мерещилось, что убираясь в квартире, она наводит порядок и в жизни.

– Я была у нее дома после конференции, но со мной она даже говорить не стала, – сказала Джессика и заметила, как Кристофер сжал кулаки.

На лбу у него пролегли морщины, и он медленно двинулся к ней. Под суровым взглядом хотелось уменьшиться, испариться. Джессика нащупала гладкую рукоять кочерги и обхватила ее пальцами.

– Как ты ее нашла? – сухо спросил Кристофер и перестал моргать от злости.

– Я ж-журналист, – заикаясь, ответила Джессика.

А сама подумала: «Всё, мне крышка!»

Он остановился в считанных дюймах и погрозил пальцем у самого ее носа.

– Не копайся в этом деле.

– Но…

– Я тебя предупредил! Не лезь, куда не надо.

Ей показалось, что от страха она вот-вот проглотит язык. Кристофер был страшнее людей сенатора, воздух вокруг него плавился, один шаг и ее обожжет раскаленной враждебностью.

– Ты меня уже втянул, – прошептала она, когда за ним закрылась дверь.

Джессика подбежала к ней и распахнула настежь. Кристофер стоял на крыльце и смотрел в небо. Он обернулся, удивленно приподнял бровь, затем улыбнулся.

– Извини, на чай не останусь.

Джессика скривила губы в подобии полуулыбки. Она терпеть не могла, когда его настроение так резко менялось. Только что он чуть не разорвал ее на клочки без причины и вот улыбается.

– Не знаю, зачем тебе говорю, но завтра мы выпускаем статью про сенатора, – выпалила она и сделала шаг назад. Если бы можно было убить дважды, то своим откровением Джессика только что это сделала.

Кристофер легонько коснулся ее плеча.

– Мне надо идти. Возвращайся в дом.

Она приоткрыла рот, но Бейс спустился вниз и не обернулся до самого поворота. Крепко сжимая кочергу, Джессика заперла дверь и осознала – завтра начнется буря и не все ее переживут.

Ночь пришла с тревожными снами. Джессике снились бесконечные коридоры с голыми стенами торгового центра. Она запыхалась от бега и отчаялась найти выход. Тупик. Ее окружили амбалы сенатора, а когда потащили в подвал, она проснулась и подскочила с кровати. Джессика включила свет в спальне, проверила гардеробный шкаф, но беспокойство заставило спуститься на первый этаж и зажечь каждую лампочку. Дом спал. Стены стояли на месте. Окна смотрели большими глазницами на безлюдный двор. Джессика подогрела молока и уселась на подоконник.

Где-то вдалеке громыхало. Она прижалась к стеклу и посмотрела на небо, иссиня-черное, как полоса чернозема, по которой скачут всадники апокалипсиса. Комок подступил к горлу, Джессика поежилась и сделала глоток. Теплое молоко по маминому рецепту – редкостная гадость, но лучшее средство, когда хочется ощутить чью-то заботу. Глоток за глотком Джессика допила стакан и от нечего делать принялась рассматривать улицу. Она заметила черный «Кадиллак» и прикинула в уме, кем был его владелец. Вряд ли кто-то из местных. Если только чей-то родственник внезапно не разбогател.

В доме напротив загорелся свет. Джессика взглянула на телефон. Часы показывали начало четвертого. Наверное, старость то время, когда лишняя минута сна – непозволительная роскошь, подумала она. А может, миссис Эббот тоже не любит гром и решила согреть молока. Увидев силуэт старушки, Джессика немного успокоилась. Слезла с окна и пошла в гостиную, где свернулась в клубок и, не выключая свет, задремала.

Около полудня она открыла глаза и не сразу вспомнила, почему оказалась внизу. Потянулась к телефону, чтобы проверить время, и резко села.

– Вот черт! – выругалась Джессика, осознав, что из-за кошмаров проспала нужное время.

В считанные мгновения она натянула домашние тапки и халат из голубого плюша на несколько размеров больше. Она открыла входную дверь и уперлась взглядом в сверкающий «Кадиллак», который на улице Бруклина выглядел как Шанель на попрошайке.