Из окна появилась рука. Сначала Джессике почудилось, будто ее владелец жестом требует убраться с пути, но водитель высунулся из окна и окликнул ее:

– Будем стоять или едем?

Без колебаний Джессика ринулась к такси и, забравшись в салон, выдохнула.

– Если вы не святой, то за это вам точно воздастся, – сказала она, обмахиваясь ладонью. От волнения тело бросило в жар, щеки пылали огнем.

– Я этим зарабатываю, мэм, – отозвался мужчина. – За работу еще никто не попадал в рай.

Усмехнувшись его комментарию, Джессика проверила адрес и доверилась судьбе. Вообще-то, доверять непостоянным сучкам опасно, но раз уж та сама протянула руку…

За окном пестрели витрины – в красно-желтом ансамбле кружились цветы, зонты и листья, как восточные красавицы на индийской свадьбе.

Джессика любила осень, она всегда пахла по-особенному: мокрой листвой, тыквенным пирогом. А кофе? Даже кофе, сваренный по утрам, источал неземной аромат.

Но главной любовью были дождливые вечера. В час, когда город зажигал огни, и улицы заполнялись золотистым свечением, она доставала зонт и отправлялась гулять. В слякоти, вместе с листвой, тонули заботы.

Вопреки всему Джессика чувствовала нутром, что именно осенью жизнь – как опытная вязальщица набирает первую петлю шарфа – делает новый виток. Это чувство временами давало о себе знать: в груди становилось тесно, хотелось бежать, петь, любить, действовать. Жить, наконец! Да так, как никогда не решалась прежде. И она ждала, будто какой-то день может стать подходящим. Будто…

Ничего не менялось, ожидание – разменная монета.

Вот и сейчас, вместо того, чтобы слушать себя, доверять своим желаниям, она плелась на конференцию, куда ее направил Билл.

– Мы почти приехали, мэм, – будничным голосом доложил водитель, вырвав ее из размышлений.

Джессика улыбнулась.

– Вы – мой спаситель. Я бы ущипнула вас для верности, но вы за рулем. До сих пор не верится, что по какой-то счастливой случайности вы свернули в тот проулок и выручили меня.

– Я так долго работаю, мэм, что убедился – случайностей не бывает. Это как сядет ко мне пассажир и требует ехать быстрее, мол, опаздывает. А я уже вижу, успеет он или нет. А все почему? Мы все оказываемся в нужном месте в нужное время. И если вдруг кажется, что ты опоздал, нужно просто подумать, а должен ли ты быть там, куда так спешишь?

– Но ведь мы постоянно куда-то спешим, – задумалась Джессика. – По-вашему выходит, что нужного места не существует?

Водитель хрипловато рассмеялся, как будто не делал этого сотню лет.

– Выходит, что так. Пока мы живы, наш путь продолжается.

Джессика поежилась и тихо спросила:

– Что в таком случае скажете обо мне?

Мужчина пожал плечами и встретился с ней взглядом в зеркале заднего вида.

– Только одно. Вы успели.

Он остановился у лестницы городской ратуши с величественными колоннами.

Вертя в голове слова таксиста, Джессика поднялась по крутым ступеням. У самых дверей намечалась потасовка: один журналист что-то кричал и размахивал руками перед лицом проверяющего. На шум вышел другой охранник, более суровой наружности, но даже его грозный вид не успокоил смутьяна.

– Хоть что-то интересное, – хмыкнула Джессика и замерла.

«Тот самый тип, который украл мое такси!»

Она сжала кулаки, намереваясь выйти на поле боя со свежими силами, но передумала – дела у воришки и без того шли неважно.

– Мое имя должно быть в списке. Проверьте еще раз – Кристофер Бейс! – крикнул он и заходил взад-вперед.

С гордостью задрав подбородок, Джессика предъявила пропуск и обернулась к угонщику с победоносной улыбкой.

– Мгновенная карма, дружок, – пропела она и вошла внутрь.

Расчехлив камеру, Джессика настроила объектив и сделала несколько пробных снимков.

– Мисс? – окликнул ее строгий голос.

Как оказалось, он принадлежал одному из рядовых церберов, что рассредоточились по периметру как оловянные солдатики. Гладко выбритое лицо, обнажавшее шрамы – свидетельства схваток, из которых он некогда вышел победителем, – могло вселить ужас, если бы не другая деталь его образа. Костюм. Борты серого пиджака еле сходились на широкой груди и обтягивали ее, как бечевка вяленую оленину.

Сдержав смешок, Джессика приняла невозмутимый вид.

– Мисс, в регламенте встречи прописано…

– Да-да, никакой съемки до конца интервью, – она закончила фразу за него и покачала головой.

Ей никогда не нравились политические встречи: список удобных вопросов и никакой оригинальности. А там, где нет оригинальности, нет и сенсаций. Равно как и успеха.

– Идите по указателям и займите место. После начала в зал никого не пустят.

Джессика не стала спорить и последовала за табличками со словом «Пресса», пока не уперлась в огромные двери из африканской билинги. Она вошла и осмотрелась.

Белые стены контрастировали с красной бархатной обивкой на стульях. Государственные флаги стремились пиками к потолку. На центральном подиуме растянулся стол для заседаний с микрофонами.

Джессика постеснялась сесть в первом ряду и заняла место в третьем. Она рассчитывала встретить хоть одного знакомого, но десятки хмурых лиц остались чужими.

– Черт! – раздалось у входа, и все обернулись. Незнакомец из такси зацепился за дверную ручку и с такой силой дернул рукой (будто кто-то все еще пытался его остановить), что чуть не оторвал рукав.

Джессика закатила глаза и отвернулась. Какое ей дело до чужих неурядиц? Но любопытство взяло верх, и она снова покосилась назад.

– Привет! – Серые глаза смотрели с прищуром. – Мы где-то встречались?

Джессика вздрогнула от неожиданности.

– Да, точно! Это же ты, девушка из такси! – воскликнул он, будто увидел добрую знакомую, и обратился к соседу Джессики. – Простите, сэр, не могли бы вы уступить свое место?

Не успела она возразить, как Кристофер уселся рядом.

– Как думаешь, будет сегодня что-нибудь интересное? – спросил он, пытаясь ее разговорить.

Джессика надменно фыркнула.

– Для новичка ты много болтаешь, – она открыла блокнот, коим не пользовалась обычно, но теперь будто обрела в нем источник уверенности и деловитости.

Кристофер рассмеялся и потер затылок.

– Наверное, ты права.

Джессика украдкой взглянула на соседа и отметила, что он совсем не походил на репортера – ни камеры, ни диктофона. Ничего. Немного взъерошенный вид, всклокоченные черные волосы и глаза. Глаза цвета прохладного неба блуждали по ее лицу, смущая все больше.

– Значит, журналистка. – Губ Кристофера коснулась ухмылка, которая до безобразия ему шла. Она не портила его лицо, наоборот, придавала мужского шарма.

Джессика одернула себя и мотнула головой, стряхнув нелепые мысли.

– Из твоих уст звучит как оскорбление.

Он возразил:

– Напротив.

– Отчего же ты удивился?

– Не самая безопасная профессия для женщины.

Джессика закатила глаза, сочтя причину притянутой за уши.

– Ага, рискую умереть со скуки! Но есть и плюсы.

Он откинулся на спинку и спросил:

– Какие, позволь узнать?

– В дамскую комнату нет очереди, – брякнула она и пожалела.

Кристофер на мгновение замер, надул щеки, а затем расхохотался, запрокинув голову. Она испугалась, что в мгновение ока станет центром внимания, но его заливистый смех потонул в рокоте толпы.

Кто-то захлопал в ладоши. Из двери в самом дальнем углу появился худощавый мужчина среднего роста. Ссутулившись, он неуклюжим шагом добрался до стола и отодвинул стул. Тот загромыхал железными ножками. Голова мужчины вжалась в плечи, он что-то пробормотал под нос и медленно опустился. Джессика с Кристофером переглянулись.

– Странный малый, – сказал Бейс, она кивнула.

Мужчина постучал в микрофон и прокашлялся. По залу поползли шепотки.

– Дамы и господа, мы начинаем пресс-конференцию по случаю грядущих выборов в Сенат штата Нью-Йорк. Встречайте! – С этими словами из той же двери появились охранники на подобие того, что Джессика встретила на входе. Оглядев присутствующих, один из них обернулся через плечо и кивнул.