— Караул! Черти в юбках по ярмарке шастают! — заверещал кто-то из прохожих.

И визг этот подхватили все, кому не лень!

От испуга лошадь поднялась на дыбы. Я вовремя соскочил с повозки — в ту же секунду она сорвалась с места со всем накупленным добром! Да так, что примяла пару прилавков поблизости! Люди, мечась из стороны в сторону, кидались под ноги кобыле. Несколько дамочек вообще влетели в меня, чуть ли не повалив на землю! А вот виновница переполоха бесследно исчезла!

Я подбежал к распластавшемуся на дороге рогатому и рывком поднял его. На нас уже надвигалась толпа, вооруженная всем, что продавалось в соседнем ряду: кочергами, скалками, котелками… А возглавляла ее та самая потесненная, которой мы помешали!

— Жулье! Проходимцы! Крохоборы! Та ваши тряпки пеплом обернутся! — негодовала тетка, размахивая моей рубашкой.

— Беде быть! Черт красную свитку ищет! — выкрикнули в отряде за ее спиной.

— Вы че меня путаете?! — возмутилась Матрена, отряхиваясь. — То не я свитку искал, а братец мой двоюродный, когда его в Сорочинцы погнали из ада! Между прочим, так и неясно, че хуже: Сорочинская ярмарка али пекло!

Из шатра уже на всех парах мчалась Дина. Растолкав толпу, она так и замерла, глядя на нас с возмущением.

— Не дадим лукавому по земле нашей скитаться! Лови черта! — дала боевой клич главная подстрекательница.

На нас откуда ни возьмись вылетел двухметровый сторожила с мешком. Прыжок на меня — я отскочил, врезавшись в улепетывающую отсюда бабульку. Прыжок на черта — тот споткнулся и, упав на четвереньки, с поросячьим визгом прошмыгнул меж бабских ног. Аж сапог потерял, зато в шубе остался!

Галдеж поднялся… Курятнику и не снилось!

— Галка, он у тебя под юбкой!

— Хде мои панталоны?!

— Э, куда упер шубу?! — опомнился мужик за прилавком.

Пока все бежали куда глаза глядят, я в панике огляделся по сторонам. Кибитки давно след простыл — лишь глубокие борозды виднелись в земле. Но Дина не была бы Диной, если бы у нее не нашлось решения.

Рыжая оглушительно свистнула, и через несколько мгновений между прилавков проскочила метла.

— Полезай! — крикнула девчонка, лихо оседлав взбалмошный веник.

— Я?! — Мне поплохело! Сразу! — А может, я как-нибудь сам, на своих двоих?!

Но в чувство быстро привела тетка, шлепнувшая меня моей же рубахой:

— Попался, дружок бесовской! У самого небось под штанами секретик!

— Не ваше дело, что у меня под штанами! — Запрыгнув на метлу, заранее вцепился в девчонку. Знаю ее кульбиты!

Метла быстро набрала высоту. Под нами осталась перевернутая вверх дном ярмарка: все ряды перекособочило, внизу вперемешку с людьми замельтешили куры и гуси. Уезжали телеги, рассыпались пирамиды яиц, фруктов, овощей, разбивались горшки и вазы, в клочья разрывались ткани, из перевернутых кадок тек мед… Шатер иноземных гостей давно покосился. Вдобавок ко всеобщей суете, кто-то особо отчаянный не терял надежды сбить наш летательный аппарат, швыряя в воздух валенки.

— Ты видишь его? — подала голос рыжая, сделав крюк.

В дальнем углу скопилось больше всего публики — там, прямо по прилавкам, скакала знакомая морда. Причем, в своем истинном облике! К нему прилагались женские панталоны, ушло стянутые с какой-то тетки, ну и, конечно, обновка в виде соболиной шубы!

— Туда! — ткнул пальцем в черта.

— Вы что натворили?! Совсем страх потеряли?! — не на шутку разошлась рыжая. — Ты вообще куда смотрел?!

— А куда должен был?! — возмутился в ответ, но мое негодование сдуло ветром, стоило Дине вильнуть вбок. Накренившись, я еле успел схватиться за ее сарафан: — Динусик, я просил! Умолял! Но он, падла рогатая, заставил…

Рыжая направила веник к забору и прибавила скорости — так, что все хлынули в разные стороны, лишь бы не стать жертвами метлокрушения!

— Падаем! — заорал я, жмурясь от страха.

— Надо думать, прежде чем делать! — выпалила Дина. Поравнявшись с бегущим чертом, она схватила его за полы шубы и резко взмыла вверх.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а! Да чтоб тебя-я-а-а-а-а-а-а… — раздалось не то чтобы над всей ярмаркой — над всем Балдейкино! Черт не просто испугался — он готов был откинуть копыта, несясь вниз головой по воздуху.

— Тебе того же! — крикнула рыжая, разворачивая метлу к лесу, виднеющемуся далеко впереди. — Подожди-подожди, тебе Солоха и не такое устроит!

— Да я как лучше хоте-е-е-ел!

— Ты же просил, чтоб я тебя на метле прокатила, если ты в карты выиграешь? — усмехнулась Дина.

— Но я проигра-а-а-а-а-ал! — завопил рогатый, болтаясь в воздухе, как флаг.

Метелка вдруг остановилась. Рыжая с легкостью подкинула черта вверх, и в следующее мгновение это чудовище приземлилось на черенок за мной. Глаза у него собрались в кучку, пятак приклеился чуть ли не ко лбу.

— Ёк-макарёк! — резюмировал рогатый и, покачнувшись, горячо обнял меня волосатенькими ручонками.

— А это уже лишнее! — попытался отделаться от объятий, но черт пристал намертво. Еще и хрюкнул на ухо.

— Бричка нашлась, — вздохнула Дина и плавно пошла на снижение.

Солнце уже пробудилось и вовсю стремилось к зениту. На подходе к лесу действительно стояла наша напуганная кобыла. На удивление, повозка оказалась цела и мы недосчитались разве что нескольких мешков семян.

Рыжая молча села за вожжи и, даже не удостоив нас взглядом, направила лошадь в лесную чащу. Я придерживал подбитого черта, который буквально повис на мне.

— Не-е-е, Сорочинская ярмарка — это цветочки! Страшнее пекла только Балдейкинская! — заявил он.

Глава 17. Баян хоть в таборе, хоть в колхозе пригодится!

Цыганская мудрость

Путь назад занял куда больше времени. Черт, не желавший слезать с меня, постеснялся демонстрировать свои скоростные способности и лишний раз не подавал голос. Довольствовался малым — украденным заячьим тулупом. И даже оборачиваться побаивался.

Уже на въезде в деревню я заметил, что немногочисленные улицы, несмотря на середину дня, пустовали. Рыжая объяснила, что основная часть селян сегодня на посеве чеснока и лука под зиму. А после прибавила:

— Нам тоже скучать не придется. Пока погода сухая, нужно белить коровник, свинарник, хату Василя приводить в человеческий вид. И это не считая того, что на месте склада сена одни головешки остались! Да и житница от Вакулы тоже пострадала…

Черт присвистнул. Я же от упоминания имени кузнеца содрогнулся. Кому-кому, а Вакуле, неожиданно сменившему семейный статус, на глаза попадаться не стоило.

— Ну, ребятки, я вам мешать не буду! — у первого же пригорка заозирался черт. — У самого дел — непочатый край! Свидимся!

Подобрав тулуп, рогатый юркнул в ближайшие кусты. Те лишь зашелестели, бесследно скрыв темную душонку.

— Ему еще перед Солохой отчитываться, — ухмыльнулась рыжая, недобро косясь на меня. — Сейчас к Бруту заедем, макулатуру отдадим, потом в погребе семена оставим, лопаты в сарай завезем и белить начнем. Предлагаю начать со свинарника — за него по весне брались.

О, ну что за великодушие? Мне еще и право выбора дали! Наверное, полагали, что я предпочту коровник всеми забытым хрюшкам!

— Спешу огорчить тебя: я даже не представляю, как это делать! И мне абсолютно все равно, свинарник, коровник… Лишь бы это быстрее закончилось! — вскипел я, тоже поглядывая на кусты.

— Но-но! — похлопала меня по плечу Дина. — Мы только начинаем! У нас целых два дня впереди!

***

Брут, весь заляпанный в чернилах, встретил нас с такой радостью, что я даже позабыл, какой была наша первая встреча. Оказалось, мы подоспели вовремя: крыша снова протекла так, что верхняя стопка бумаг попала под раздачу и теперь срочно нуждалась в переписывании. Дел было ровно на два дня — Брут честно обещал выполнить все до приезда пана.

— Ибо их благородие, пан наш Корней, счет ведеть! — растолковывал Фома, стоя в обнимку с кипой свежей бумаги. — А тут уж под раздачу не мертвые душеньки попали, а, как назло, живые!