— Это вы про школьников. А я семье почитать беру.

— Они всегда синие, — смеётся, но видно, что ждёт внятного ответа.

Любопытство всё-таки проснулось в ней.

— Любимый цвет в моей семье, — не придумываю ничего лучше этого.

— Цвет грусти, говорят, — бормочет с растерянным видом.

Круто. Теперь на одного человека, что считает меня странной, стало больше. Мне ли привыкать? Обычно всё равно на это, но тут неловко стало. Ведь у нас с Елизаветой Петровной хорошие отношения, да и коллеги мы как-никак. М-да.

— А нам на первом курсе на паре по психологии говорили, что синий отражает потребность человека в покое. Но он мне только снится. Вы бы знали сколько человек пришло в прошлое воскресенье позаниматься в рабочей зоне…

Вот так я пытаюсь слинять с неудобной темы, и библиотекарша поддаётся, заинтересованная теперь уже моим воскресным рабочим днём.

После, когда мне были выданы все мои книги, быстро запихиваю их в рюкзак, не заботясь о том, как они там лежат, и почти выбегаю из библиотеки. Несусь по коридору быстрым шагом, убегая, сама не знаю от чего. Студенты и различные стенды на стенах превращаются в карусель из цветных пятен. Раздражающих, мешающих мне. Вскоре успокаиваюсь и замедляю шаг.

Какая-то из книг неприятно колет меня в спину острым уголком, и я решаю остановиться. Нахожу укромный уголок в одном из коридоров со свободным пока ещё диванчиком. Кидаю на него рюкзак, наклоняюсь, дёргаю молнию вниз, а затем поправляю неудобно лежащие книги.

Позади раздаются тяжёлые шаги. Если это Угольников, то ему не поздоровится.

Оборачиваюсь и вижу Кирилла Ермолина. Короткие вьющиеся волосы, белая футболка, намеренно обтягивающая широкий торс, голубые джинсы и кроссовки. А ещё наглость на лице — куда же без этого?

— Снова книжки? — кивает на мой рюкзак, стоящий передо мной на диванчике.

— Какого чёрта ты припёрся? — отворачиваюсь.

Не собираюсь я с ним беседовать. С полным намерением игнорировать парня, дёргаю молнию рюкзака, скрывая его содержимое.

— Долго ещё притворяться будешь, что читать любишь? За умную сойти хочешь?

— Отвали.

— Ну, нет. Ты мне ответь всё же: раньше общались, и всё нормально было. А теперь прописка в библиотеке? Серьёзно? Долго ещё этот спектакль будет продолжаться?

Да что ко мне все пристали так в последнее время?! Столько месяцев не трогал особо никто, а теперь проходу никакого не дают! Даже Машка странно активизировалась, а теперь и Ермолин тут как тут. Из-под земли, блин, вырос.

— Скройся с глаз моих.

— А ты теперь социальная или как? — игнорирует моё требование.

Глаза Ермолина устремлены куда-то в район моей шеи, и я понимаю, что так привлекло его внимание.

— Или как.

— В самом деле? — насмешливо подмигивает, кивая на мой синяк от засоса, над которым Артём вчера вечером постарался. — Я вот не уверен.

— Мне всё равно в чём ты там уверен или нет.

— А когда-то заигрывала со мной… Эх, были времена…

Кирилл так закатывает глаза, что хочется немедленно его ударить. Заигрывала, блин. Выдумщик. Вообще не в моём вкусе такие наглые рожи.

— Времена меняются.

— А такие, как ты, точно нет. Только делаешь вид отшельнический, а сама живёшь полной жизнью. Но не с нами, недостойными.

— Обидно тебе, да?

— Совсем неприятная ты стала.

— Вот и отвали тогда.

— С радостью, — насмешливо скалится. — Но сначала…

Лапища этого огромного парня хватает меня за ягодицу, и Кирилл резко притягивает меня к себе. Я даже ахнула от удивления, когда впечаталась в его твёрдую грудь.

— Ты с ума сошёл? — отпихиваю громилу от себя, и тот лениво поддаётся, не переставая проветривать зубы в широкой усмешке. — Весна в голову ударила?

— Не только меня, — подмигивает, вновь опуская взгляд на отметину на моей шее.

— Знаешь что… — собираюсь я отчитать Ермолина, но меня прерывает неожиданный в такой ситуации голос незаметно подошедшего к нам Угольникова:

— А вы чего тут прячетесь?

Спросил шутливым тоном, но в глазах затаилось какое-то странное и непривычное выражение. Руки Артём упёр в бока, губы сжались в тонкую линию. Если бы не знала какой он клоун, то решила бы, что парень просто-напросто ревнует.

Ревность? Смешно подумать даже.

— А ты здесь откуда? — вопросом на вопрос отвечает Кирилл.

— Мимо проходил. Смотрю, а здесь лица знакомые порнуху решили устроить среди бела дня прямо в учебном заведении, да ещё и в коридоре. Не порядок, ребята! — а глаза то меня, то Ермолина нарастающей злобой опаляют.

— Ты, уголёк, новенький и многого не понимаешь ещё о местных обычаях. Иди, дальше мимо проходи, — машет рукой, «выметая» мешающегося одногруппника.

И какого чёрта я стою тут и пялюсь на эту сцену? А ноги всё равно не шагают. «Дура любопытная», — мысленно ворчу на себя, но не могу перестать наблюдать за мужской перепалкой. Только нарочно медленно вешаю на себя рюкзак, чтобы как-то занять свои руки.

— Интересный обычай, — язвит Угольников. — А он только задницы Крыловой касается или вообще любую выбрать могу?

— Любую не прокатит, — фыркает Ермолин. — Только Одарии. Не желаешь попробовать?

— Ты идиот? — ударяю ещё одного шутника кулаком в плечо.

— Уже… — начинает отвечать Артём, и я в ту же секунду стреляю в него гневным взглядом.

Только попробуй, идиот. Только посмей хоть слово сказать, и я точно тебе всё оторву с корнем. После небольшой заминки парень вновь продолжает говорить…

Артём

Крылова убивает меня взглядом, но я и без неё вовремя соображаю, что только что чуть не оступился.

— Уже не интересуюсь задницей Одарии, — натянуто усмехаюсь. — Думал, горячая штучка, а на деле эта глыба льда даже не здоровается со мной.

— Она ни с кем не здоровается, — отвечает Ермолин, глядя при этом на девушку.

Та в ответ фыркает и закатывает глаза, качая головой, как-бы говоря, какой же Кирилл дебил. Я вижу, как постепенно расслабляются её плечи от понимания, что нарушать наш уговор я не собираюсь. Ну, неужели я так на болтуна похож? Обидно даже.

— Ладно, — говорит вдруг она, — вы тут воркуйте, а я сваливаю.

Мне хочется схватить Одарию за руку и задать один интересующий меня вопрос по поводу увиденной сцены, но сдерживаюсь. Просто молча наблюдаю, как удаляется фигура девушки, оставляя меня один на один с Кириллом.

Смотрю на него, а этот «медведь» тоже глаз с Крыловой не спускает. Какого чёрта?

Такая злость меня охватила, когда увидел ускользающую Одарию из его лапищ. Что между этими двумя произошло? Или… происходит. А что если с ним у неё тоже тайный договор на взаимные сексуальные услуги? Я, конечно, уже слышал, что девчонка вовсе не тихоня, но убеждаться в этом именно таким образом мне совсем не нравится и не хочется.

Или Кирилл сам к ней пристал? В любом случае ясно одно: этот парень бесит меня всё больше.

— Не думал, что ты такой правильный, — обращается он ко мне, когда Одария скрывается за поворотом.

— Не особо. Просто спросить хотел у тебя кое-что.

— А лицо такое, будто в рожу мне вмазать хочешь.

— С чего это? — изображаю удивление, но не уверен, что достаточно убедителен в своём актёрском мастерстве.

— Вот и я думаю: с чего?

— Ты мне ещё с прошлой пьянки не нравишься.

— Из-за видео всё ещё дуешься? — кривая ухмылка. — Сопливые воспоминания об измене бывшей… Да, ну и дела, рогатый.

Вроде и шутит и даже по плечу по-приятельски хлопает, но так раздражает одним своим видом.

— Не дуюсь. Просто не нравишься мне.

— Тогда спросить что хотел и почему именно у меня?

— Просто ты первый под руку попался. А у Крыловой бесполезно что-либо спрашивать.

— А ты смелей будь, и она тебе кроме ответов на вопросы много чего ещё даст, — самодовольно усмехается.

— И много она тебе дала? — из последних сил контролирую свой голос.