Эви нервно оглаживает платье.

– Хорн, как я поняла, человек более тяжёлого нрава, зато и более ответственный и серьёзный. С пира он сбежал, что говорит о многом. Быть с воинами оказалось для него приятней и важней. Может, ты помнишь, как Николас рассказывал об осаде волиграми Конвальда? Обороной города руководил Хорн. После наш отец, восхищенный его мужеством и стойкостью, пожаловал ему меч из тайласской стали.

Я уже ничего не понимаю. Зачем она рассказывает о двоих? Ей же понравился этот первый, как его…

– Я говорила с отцом. Магда не сможет больше понести, а если даже да и ценою жизни она родит младенца, и вдруг случится чудо, и это будет мальчик, то как ты думаешь, насколько наш брат окажется здоров?

Больше я ничего не предполагаю, просто жду – как преступник ожидает удара палача.

– Ты станешь королевой, Лайла. Согласно вековым законам взойдёшь на трон в свой двадцать первый день рождения, и отец возложит на тебя корону, чтобы самому возглавить совет и постепенно передать тебе всю власть. Твой муж Хорн войдёт в наш род, станет Райнаром, отказавшись от своего родового имени, как это сделал наш отец, женившись на матери. Хорн станет твоими руками и ногами, поведёт армию в бой, если на то будет воля богов. И если, как мы все боимся, ты не сможешь произвести на свет ребёнка, то как твоя сестра и жена брата твоего мужа я рожу наследника для нас всех. И род Райнаров, властителей Илльборна, не прервётся, и каждый из илльяров будет знать, что мы сильны и защитим их интересы, жизни и наши древние земли от всех врагов.

Она молчит и смотрит на меня.

– Отец моё решение одобрил. Дело за тобой.

~*~*~*~Хорн из Конвальда~*~*~*~

Признаюсь честно: о коронах и принцессах в придачу ни я, Хорн из Конвальда, ни мой брат-близнец Ронни никогда не мечтали. Фантазии не хватало, чтобы выдумать то, что началось с каприза одной знатной дамы, очарованной обходительным нравом и мужской привлекательностью моего брата. Она пригласила его на свадьбу к подруге, а уж там Ронни показал себя во всей красе, да перед самым цветом королевства.

Произвести впечатление на местных девиц – дело нехитрое, когда ты выше на голову большинства мужчин, светловолосый среди преимущественно темноволосых, лицом отнюдь не урод, да ещё и окружён ореолом опасности – ну как же, это же варвар с севера, смотри, а вдруг украдёт. Плюс улыбчивый, умеющий красиво льстить, любящий болтать, танцевать, обнимать да целовать по укромным углам – в целом, любимец женщин.

С одной стороны, всё случилось из-за Ронни и его любви волочиться за юбками. С другой – из-за его новой пассии, в этот раз не крестьянки. И не просто знатной дамы, а второй розы Илльборна, старшей дочери нашего короля.

Кто б о таком вообще мог подумать?

Мы с братом пятые у отца. На наследный удел или титул ни единого шанса. С детства знали: меч – наша судьба. Счастливый случай подарил нам рыцарские звания и славу, но богатыми, конечно, не сделал.

Таким, как мы, сыновьям благородных, но небогатых родителей, не о короне мечтать, а о полновесных монетах вместо миски супа в благодарность за доведённое до совершенства умение мечом помахать.

Знал бы, как судьба ко мне повернётся, ни за что бы не поверил. Но обо всём по порядку.

Меч из тайласской стали, пожалованный мне нашим славным королём вместе с рыцарским званием – пропуск лучше любых бумаг с печатями и вензелями. Когда в очередной деревушке, издали завидев нашу дружину, на улицу выходит староста, а за ним стеной становятся вооружённые люди, я высоко поднимаю драгоценный королевский дар и говорю:

– Меня зовут Хорн из Конвальда. Возможно, вы обо мне слышали. А это Ронни, мой брат, и наши люди. У вас мы проездом, но подзаработать, прогнав волигров подальше от вашей деревни, мы вовсе не против. Мир вашим домам.

Такого объяснения обычно хватает, чтобы смотрящие искоса с ладонями, лежащими на рукоятях мечей, перестали выглядеть дураками, готовыми ввязаться в драку с противником не по силам. И всё же настороженность остаётся.

Здесь, на юге, не жалуют северян. Для местных наши кожаные доспехи и белые меховые накидки как бельмо на глазу. По старой памяти здесь нас побаиваются. Кто относится с искренним уважением, а кто и за глаза зовёт варварами из северных земель.

Войн между столицей и Конвальдом нет со времён правления Михала-Одноглаза, а местные всё ещё помнят, что каждый из нас стоит десятерых из их изнеженного всегда хорошей погодой народа. Сходить на волигров, проредить их кровожадное племя нанимают охотно, а в прочем несильно-то жалуют нас, северян. Больше радуются, провожая, а не встречая.

Так что мы чаще ночуем в лесах, а не тавернах. Как по мне, это хорошо для всех нас. Так и деньги в кошелях тают медленней, и трезвости и здравомыслия в наших людях сохраняется больше. И драк за девок меньше, что с местными, что между собой.

А вот Ронни из-за ночёвок в лесу вечно ворчит. Не из-за отсутствия выпивки или тёплой постели, понятно. Тут дело в другом. Он у нас большой ценитель юбок, косынок и кружев. В каждой деревушке успел след оставить – семена, так сказать, на плодородную землю пролить.

Сегодня вон на заре весточку получил с разряженным в цветные тряпки гонцом, понятно, что не от крестьянки. Схватил письмо и, даже не вспомнив о тренировке, ушёл в лес. Но ничего, вернётся, и я ему так наподдам, чтобы хорошенько запомнил, что на первом месте у нас ратное дело, а не надушенные писульки.

Обычно мы людей тренируем вдвоём, но можно справиться и в одиночку.

Достаю меч, ножнами шлёпаю по плечу Мартина, любителя подольше поспать. Эббот толкает его с другой стороны, говорит подниматься. Молчальник собирается, не дожидаясь приказа. Остальные поднимают головы, кто-то зевает, кто-то со сна трёт лицо, чешет бороду, поправляет одежду.

– Та-ак, – кричу я, – нечего прохлаждаться. Достали тренировочные мечи, встали в центр поляны.

Снимаю рубаху, чтобы не пропотела. Ёжусь от стылого воздуха. Скорей бы уже хорошей дракой кровь разогнать.

Лес стоит тёмный, нахохлившийся, будто ворон на той большущей сосне. Небо серое, неприветливое. Осень. Дома уже наверняка лежит снег, здесь пока что идут дожди, но по утрам лужи уже покрываются хрупкой коркой льда и пахнет приближением зимы.

Кое у кого из дружины за ночь покраснели носы. Чтобы не тратиться на целителей и лекарства, лучше выгнать хворь с потом. И для дела полезней, чем трястись от холода у дымящегося костра.

Путь воина – это холодный ум, крепкие руки и соратники, которые не подведут. И если первое и второе я себе давно обеспечил, над третьим работаю каждый день.

Над поляной стоит стук мечей, очевидных ошибок никто не допускает, за исключением Галлу.

Крестьянский сынок, он на коленях молил, просился в дружину. Высокий, большой, даром что дурной, молодой, плечи широкие, руки-лопаты. Ему б ходить за сохой, но втемяшилось в соломенную голову стать первым воином в роду. Не просто каким-то там воином, а прославленным и даже великим. Так и сказал, мол, благородный рыцарь Хорн, возьми меня хотя бы в оруженосцы, век буду тебе верно служить и в благодарность за милость возжигать за тебя на алтарях ветви яблонь и слив.

Ну как такой просьбе откажешь? Взял с собой, взвалил на себя тяжкий труд научить держать в руках меч. Хотя бы не ронять его, не бить себе в ногу.

Занятия с деревянным мечом Галлу по неопытности всё ещё считает игрой. Возмущается, бросает обиженные взгляды, плохо старается. Не понимает, что настоящий мастер его, вооружённого чем угодно, не только деревянным мечом, а и палкой б побил.

Даю ему настоящий меч, сам беру деревянный.

– А что если я вам наврежу, господин? – Он явно испуган, но боится не того, что с ним скоро случится.

Слышу смешки за спиной и приказываю другим не отвлекаться.

– А ты сначала попробуй, Галлу. Только меч двумя руками держи, не вздумай выронить и пораниться. Накажу. Рука у меня тяжёлая, ты это уже знаешь.